Само копирование много времени не заняло, но ехать пришлось через весь город и потерять много времени в пробках. А моя старая «Тойота Руннер» не настолько маневренна, чтобы можно было в пробках покрутиться и обогнать тех, кто не так спешит, как я. Тем не менее дело я сделал, и теперь можно будет передать копию материалов подполковнику Русинову. Может быть, хоть это как-то поможет ему…
К тому моменту, когда я подъезжал к областной прокуратуре, пробки в городе начали рассасываться. Да и улица, где прокуратура расположилась, не слишком оживленная. Поэтому я разогнался. Слегка, не превышая скорости, поскольку газоны здесь густыми кустами заросли, хотя по осени и не такими непроглядными, как летом, но из-за этих кустов вполне может кто-то на дорогу выскочить. И машин у бордюра множество стоит. Если кто-то навстречу с боковой улицы вывернет – еле-еле разъедешься. Перед перекрестком я все же притормозил. И вовремя…
Справа на скорости выезжала «Волга», и я, вдавив в пол педаль тормоза, только чудом в нее не угодил. Вина моя, при помехе справа на равнозначном перекрестке я обязан был эту машину пропустить. «Волга» тоже остановилась. Опустилось сильно тонированное стекло. Водитель с лицом кавказского типа хотел, видимо, что-то выкрикнуть, но только сейчас рассмотрел мою ментовскую форму, и стекло тут же начал поднимать. Судя по тому, как водитель обернулся, с заднего сиденья ему что-то сказали. «Волга» газанула и быстро двинулась впереди меня.
Я поморщился и головой потряс, чтобы заставить себя, полусонного, быть внимательнее, завел заглохший двигатель и направился вслед за «Волгой» уже медленнее, потому что до здания областной прокуратуры оставалось метров сто. Не знаю почему, но на «Волгу» я смотрел пристально. Обратил внимание, что перед прокуратурой она тормозит, при этом левый стоп-сигнал у машины не загорался. Естественно, заметил и то, что номер заляпан дорожной грязью. Сквозь грязь просвечивал синий цвет. Значит, машина ментовская…
И тут…
Как опускали стекло в задней дверце, мне видно не было. Но то, что высунулось из окна, я определил сразу – автоматный ствол. И даже звук ненового двигателя моей машины не помешал мне услышать четыре короткие автоматные очереди. «Волга» резко рванула с места. Но я успел рвануть раньше. При всей своей значительной тяжести «Тойота Руннер», благодаря своему табуну в двести шестьдесят лошадей, имеет приличную динамику. И благодаря рывку я успел сократить дистанцию раньше, чем «Волга» смогла оторваться. Но тут частично вылетело пробитое стволом заднее стекло «Волги». Ствол смотрел прямо на меня. Пригнуться к рулю я успел, и не столько услышал, сколько почувствовал, как пули пробивают лобовое стекло моей машины и рвут металл крыши над задними сиденьями. А я, теперь уже согнувшись сбоку от руля, где пули меня достать не могли, все давил на педаль акселератора, пока не раздался удар. «Волга» отлетела в сторону, а у меня соскользнула из-за неудобной позы нога с педали сцепления, и двигатель заглох. Я не успел выпрямиться, когда послышалась следующая очередь и шипящий звук вслед за ней, и осевший набок кузов показал, что моей «Тойоте» прострелили колесо. А у меня даже пистолета не было, чтобы послать вдогонку пулю… Но все же я выпрямился, понимая, что теперь стрелять в меня уже не будут, и увидел, как «Волга» с помятым багажником и разбитым задним бампером сворачивает на боковую улицу. Грязь с номера слетела. Это был, несомненно, ментовский номер, но от удара он так загнулся, что рассмотреть ничего было невозможно…
* * *
На крыльце прокуратуры было людно. Пробитые стеклянные двери привлекали общее внимание. А еще большее внимание привлекал человек, окруженный другими. Я поднялся к дверям как раз тогда, когда мимо высокого крыльца, даже не притормозив, мимо моей машины, стоящей в стороне метрах в двадцати, промчались сразу два милицейских «уазика». Рядом с прокуратурой находятся и райотдел, и, чуть дальше, областное управление МВД. И надо обладать особой дерзостью, чтобы под носом у ментов обстрелять прокуратуру. Менты среагировали быстро, наверное, даже не дождавшись сообщения…
– Позвонили, понимаешь, сказали, чтобы на крыльцо вышел… Принесут и передадут материалы, которые меня должны заинтересовать… – услышал я знакомый голос. Очень даже растерянный, хотя и не слишком испуганный голос. – Стою, жду, а тут… Как только упасть успел… Заметил, ствол из окна высунулся… И…
Максим Юрьевич Шторм увидел меня.
– А вы как здесь?
Я протянул папку с материалами «уголовного дела».
– Югов попросил завезти… Он завтра утром сам назад заберет…
– Это вы звонили?
– Я не звонил… Я просто приехал…
– Ты, капитан, «Волгу» таранил? – спросил какой-то полковник.
– Я… Только я без оружия… И мне колесо прострелили…
– И не только колесо… – добавил кто-то.
– И не только… – согласился я, думая, впрочем, о том, что выспаться мне сегодня, похоже, не удастся, и хорошо бы где-нибудь пару стаканов крепчайшего чая проглотить. Кофе я не люблю. От кофе меня, в отличие от обычных людей, не в бодрость с разбега бросает, а только в жуткий сон клонит, с одновременным сердцебиением. Следовательно, в беспокойный сон… Вот чай бы сейчас кстати пришелся…
К крыльцу, чуть на ступени не заезжая, подкатили еще два ментовских «уазика». Эти уже, похоже, по вызову… Третий, чуть притормозив у прокуратуры, проехал к моей машине.
– Ну и дела… – сказал приехавший мент.
Теперь долго будут писаться протоколы. Вот чем СОБР приятно от следственных отделов отличается, это минимумом бумажной работы…
– Пойдем, Ярослав Вячеславович, в мой кабинет, – позвал Максим Юрьевич. И сделал знак только что приехавшим ментам, приглашая за собой.
– Сейчас подойду… Только о машине позабочусь, – сказал я, думая совсем о другом, и спустился с крыльца.
Не дойдя до своей машины десяти метров, я остановился и вытащил из кармана трубку мобильника. По памяти набрал номер.
– Иван Сергеевич?
– Слушаю… Кто это? – отозвался Русинов чуть настороженно и, послушать со стороны, рассеянно, чтобы иметь возможность потом сказать, что он вовсе не Иван Сергеевич, и я просто номером ошибся. Он мой номер не знает, потому и отвечает на звонок так.
– Это капитан Тропилин. Вы где сейчас находитесь?
– Мне Ким Валерьевич место для проживания выделил… – обтекаемо ответил отставной подполковник.
Не хочет, похоже, показывать мне это место. Наверное, правильно… Раскрываться необязательно даже перед всеми своими, потому что предать могут только свои…
– Только что из проезжающей мимо «Волги» темно-серого цвета был обстрелян из автомата старший следователь Шторм. Сам он успел залечь… Прострелили двери в областной прокуратуре… Что на это скажете?
– Скажу, что человека, которого хотят убить, как правило, убивают…
– Я не понял вас… – в действительности, я прекрасно понял, что хотел сказать Русинов. Но желал большей ясности в его подозрениях. А в том, что такие подозрения есть, я уже, после услышанного, не сомневался.
