Первоначально предполагалась использовать бомбу. «Старик» любил выкапывать экзотические экземпляры кактусов на окраине города и высаживать их на клумбе около своего дома. Предполагалось установить мину рядом с одним из растений. Напомним, что аналогичным способом (использовав любовь жертвы к шоколадным конфетам) Павел Судоплатов убил Евгения Коновальца. От такого способа убийства Москва отказалась — от взрыва мог погибнуть кто-то другой. Поэтому остановились на варианте вооруженного налета на резиденцию жертвы. Технология таких операций была отработана в Испании. В тылу Республиканской армии действовали многочисленные вооруженные банды уголовников. Их ликвидировали просто. Окружали дома, где скрывались преступники, метали в окна гранаты, а потом добивали тех, кто уцелел, автоматными очередями. Потом эта тактика активно использовалась при уничтожении банд западноукраинских националистов, действовавших на территории УССР.
Подготовка операции по ликвидации «Старика» была приостановлена по не зависящей от исполнителей причине. В июле 1938 года на Запад бежал Александр Михайлович Орлов, который был осведомлен об отдельных деталях готовящийся акции. Более того, 27 декабря 1938 года он отправил Льву Троцкому письмо, в котором предупреждал о готовящемся покушении. Автор послания, назвавший себя родственником бежавшего к японцам Генриха Люшкова американцем Штейном, указал на наличие агента НКВД в парижской организации троцкистов. В письме он дал подробное описание «агента Москвы». Лев Троцкий не поверил этому доносу и решил, что это провокация НКВД. В Москве узнали о послании Александра Ивановича Орлова только 25 июня 1939 года из донесения парижской резидентуры советской внешней разведки. Этот донос «Шведа», вопреки мнению большинства отечественных историков, не смог отсрочить приведение в исполнение смертного приговора, вынесенного Москвой «Старику».
В феврале 1939 года Сильвия Агелофф уехала домой в Нью-Йорк. Ее ухажер, как дисциплинированный агент, безуспешно ждал указаний от Центра. В аналогичной ситуации оказались «Филипе» и «Марио» — им тоже нужно было доложить в Москву о выполненной подготовительной работе и получить новые задания. А приказов с Лубянки нет. Причина проста — некому их было давать. Александр Михайлович Орлов скрывается от «карающего меча» Лубянки на территории США, Сергей Михайлович Шпигельглас арестован еще в ноябре 1938 года и дает показания следователям из НКВД об «участии в заговорщической деятельности, шпионаже и связях с врагами народа». Его коллега Петр Давидович Гутцайт лишился свободы месяцем раньше — в октябре 1938 года. В феврале 1939 года его расстреляли.
Позднее Павел Анатольевич Судоплатов рассказал известному отечественному историку Дмитрию Волкогонову, что решение приостановить подготовку убийства «Старика» из-за бегства на Запад «Шведа» стало роковым для руководителя советской внешней разведки Сергея Михайловича Шпигельгласа. Он «не выполнил задание по ликвидации Троцкого. Тогда такого простить не могли».
После отстранения от руководства операцией по «ликвидации» Льва Троцкого Сергея Михайловича Шпиглельгласа Москва предприняла еще одну попытку убрать с политической арены «Старика» с помощью одного из его сторонников — граждан СССР.
Среди активных участников левой оппозиции в 1923–1928 годах был Иван Яковлевич Врачев. В 1927 году на XV съезде ВКП(б) его исключили из партии в числе 75 наиболее видных деятелей левой («троцкистской») оппозиции. В 1930 году его восстановили в партии, в 1936 году исключили вновь, а на следующий год выслали из столицы.
Осенью 1938 года Иван Яковлевич Врачев был вызван в Москву из Коми АССР, где он находился в ссылке. Ему было разрешено переехать вместе с семьей на постоянное жительство в один из подмосковных городов. Примерно в то же время сотрудники НКВД предложили ему поехать в Мексику. По словам бывшего осужденного, он воспринял предложение «отправиться к Троцкому» с ужасом и даже обдумывал в этой связи планы самоубийства, так как боялся, что «Троцкий передаст его американским экстремистам, чтобы они с ним расправились». Однако скоро «надобность в его поездке отпала», поскольку «в Мексике было уже 25 агентов ГПУ». Участвовал в Великой Отечественной войне, закончив ее на Дальнем Востоке. В 1949 году про него вспомнили вновь. Арестовали и Особым совещанием осудили на 25 лет лагерей. В 1956 году освободили и реабилитировали
[193]
.
Павел Судоплатов начинает действовать
В марте 1939 года Иосиф Сталин вновь приказал «ликвидировать» политического противника советской власти. Теперь задачу по разработке и общему руководству операции он поручил новому наркому внутренних дел СССР Лаврентию Берии и первому заместителю начальника ИНО Павлу Анатольевичу Судоплатову.
Оба прекрасно понимали — от результата этой операции зависит не только их дальнейшая карьера, но и жизнь. Для Лаврентия Берии — это несколько лет относительно спокойной жизни, пока вождь будет считать его незаменимым человеком.
А положение Павла Анатольевича Судоплатова было смертельно опасным. В начале 1939 года его ждало партсобрание, где его должны были исключить из партии. А это означало, скорее всего, через какое-то время арест. Именно так многие из его коллег и начальников оказались в камере. Согласно порядку, существовавшему в то время, аресту и нахождению под следствием предшествовало исключение из партии. Цинично считалось, что коммунист не может быть изменником Родины, иностранным шпионом, троцкистом и т. п. Другая особенность той эпохи — мучительное ожидание ареста. Человека могли исключить из партии, лишить всех его государственных и партийных постов, а затем в течение нескольких месяцев держать на свободе. С ним прекращали общаться друзья, и он чувствовал себя изгоем общества. Многие не выдерживали и кончали жизнь самоубийством.
Павлу Анатольевичу Судоплатову «повезло». Ему позволили регулярно являться на службу и целыми днями сидеть в своем кабинете. Никаких дел ему не поручали. Может быть, так он и просидел бы до своего ареста, если бы в конце января или начале февраля 1939 года «бездельника» не вызвал к себе Лаврентий Берия. Цинично упрекнул подчиненного в бездеятельности и приказал сопровождать его на важную встречу. Они поехали в Кремль. На аудиенции у Иосифа Сталина находящийся на грани ареста человек узнал о кардинальных переменах в своей судьбе. Позднее об этой встрече он вспоминал так:
«Берию Сталин выслушал с большим вниманием.
— Товарищ Сталин, — обратился тот к нему, — по указанию партии мы разоблачили бывшее руководство закордонной разведки НКВД и сорвали их вероломную попытку обмануть правительство. Мы вносим предложение назначить товарища Судоплатова заместителем начальника разведки НКВД, с тем чтобы помочь молодым партийным кадрам, мобилизованным на работу в органах, справиться с выполнением заданий правительства…
По словам Берии, закордонная разведка в современных условиях должна изменить главные направления своей работы. Ее основной задачей должно стать не борьба с эмиграцией, а подготовка резидентур к войне в Европе и на Дальнем Востоке. Гораздо большую роль, считал он, будут играть наши агенты влияния, то есть люди из деловых правительственных кругов Запада и Японии, которые имеют выход на руководство этих стран и могут быть использованы для достижения наших целей во внешней политике. Таких людей следовало искать среди деятелей либерального движения, терпимо относящихся к коммунистам. Между тем, по мнению Берии, левое движение находилось в состоянии серьезного разброда из-за попыток троцкистов подчинить его себе. Тем самым Троцкий и его сторонники бросали серьезный вызов Советскому Союзу. Они стремились лишить СССР позиции лидера мирового коммунистического движения. Берия предложил нанести решительный удар по центру троцкистского движения за рубежом и назначить меня ответственным за проведение этих операций. В заключение он сказал, что именно с этой целью и выдвигалась моя кандидатура на должность заместителя начальника Иностранного отдела, которым руководил Деканозов. Моя задача состояла в том, чтобы, используя все возможности НКВД, ликвидировать Троцкого.
