Мирная передышка
В сентябре 1923 года главный герой нашей книги демобилизовался из армии. Мотивов этого поступка было множество. Он не только устал от постоянного участия в боевых действиях и материальной неустроенности, но и хотел быть ближе к семье.
В те годы из органов госбезопасности увольнялись многие. В письме Северо-Кавказского крайкома РКП(б) на имя управляющего делами ВЧК Генриха Григорьевича Ягоды отмечалось:
«В результате дороговизны, полной необеспеченности, максимальной нагрузки и ничем не нормированного труда наблюдается тяга на другую работу, стремление вовсе уйти с работы в органах ОГПУ. Это стремление объективно маскируется различными доводами — болезнью, переутомлением, отсталостью, необходимость продлить образование и пр. Но корни его в действительности кроются в материальной необеспеченности»
[42]
.
Фронтовика с прекрасной анкетой (пролетарское происхождение, отсутствие родственников, служивших в царской и белой армиях) руководство комсомольской организации Мелитополя заметило и сразу же назначило на руководящие должности: заведующим отделом окружного отдела КСМУ (коммунистический союз молодежи Украины), членом правления и комендантом Клуба рабочей молодежи. Доверие руководства он оправдал, и в 1924 году его избрали секретарем ячейки ЛКСМ села Ново-Григорьевка Генического района. Хотя на селе он проработал недолго. В том же году поступил учеником слесаря на завод им. В. В. Воровского (бывшие механические мастерские Гольца), одновременно возглавил комсомольскую организацию завода. И здесь он находился непродолжительное время. Следующее место работы — практикант в Мелитопольском рабпотребсоюзе. И здесь он проработал недолго. В феврале 1925 года окружком комсомола направил Павла Анатольевича Судоплатова на работу в органы ОГПУ.
Глава 3. На службе в Украинском ГПУ
«В феврале 1925 года окружком ВЛКСМ направил П. А. Судоплатова на работу в органы госбезопасности…»
После вторичной мобилизации в органы госбезопасности главный герой нашей книги в течение нескольких лет был вынужден заниматься технической и информационно-аналитической работой. Сложно сказать, нравилось ему или нет «работа с документами».
Служба в Мелитополе
Свою карьеру в органах госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов начал с 5 февраля 1925 года на скромной должности сводчика информационного отделения Мелитопольского отдела ГПУ
[43]
. Согласно толковому словарю русского языка: «Сводчик — наборщик исправлений, указанных в сводке». А сводка — «документ, записка с подобранными, объединенными известиями, сведениями, данными». Фактически он занимался, как сейчас принято говорить, информационно-аналитической работой.
В двадцатые годы прошлого века Секретный, Информационный отделы и Экономическое управление имели собственные агентурные аппараты. При работе они руководствовались Положениями, введенными в действие приказом ГПУ № 291 от 14 ноября 1922 года. Несмотря на разные наименования агентурного аппарата, существовало две ярко выраженных категории: осведомители, сообщавшие первичную информацию, и агенты (либо специальные осведомители), участвовавшие в агентурных разработках
[44]
.
Информационный отдел использовал только агентов первой категории, которые были настроены лояльно к советской власти. Они трудились в различных учреждениях, были членами официально разрешенных организаций и освещали реакцию населения на различные события. Также они сообщали о злоупотреблениях и других негативных поступках лиц из своего окружения. Благодаря полученной от них информации партийное и советское руководство знало, что реально происходит в стране и каковы настроения масс. Данные от них поступали в низовые подразделения ГПУ, где обрабатывались и в виде секретных сводок рассылались местному партийному руководству, а также в Москву.
Хотя сотрудники Информационного отдела занимались не только анализом информации, но и вели оперативно-розыскную работу. При получении от информаторов «сигналов», представляющих интерес для других подразделений ГПУ-ОГПУ, после проверки передавали сообщение в профильное подразделение. А там уже заводилось дело — «формуляр» (на одного человека) или агентурное дело (на группу лиц)
[45]
. А дальше оно могло трансформироваться в уголовное дело и закончиться для фигурировавших в нем лиц тюрьмой или расстрелом.
Вот как, например, определял свои задачи в этой сфере Воронежский отдел ОГПУ в 1926–1927 годах:
«ОГПУ ставил задачу своевременности информации, по возможности стараясь выяснить отношения масс и готовности их воспринимать то или иное мероприятие, диктуемое государственной или партийной необходимостью, а также своевременным проведением в жизнь мер предупредительного характера»
[46]
.
Приход в органы госбезопасности совпал с важным для Павла Анатольевича Судоплатова событием — с 1925 года в органах ОГПУ появился институт практикантов. Молодые сотрудники в течение года находились на «испытательном сроке» и работали в паре с более опытным сотрудником. Это позволяло лучше увидеть деловые и морально-волевые качества, вовремя избавиться от негативно зарекомендовавших себя
[47]
. А 25 мая 1926 года ЦК ВКП(б) утвердило Положение о порядке перемещения сотрудников ОГПУ
[48]
. Теперь карьерный рост главного героя нашей книги не только зависел от кадровой политики начальника, но и регламентировался юридическим документом.
С 1 января 1927 года Павла Анатольевича Судоплатова перевели на новую должность — помощника уполномоченного учетно-статистического отделения Мелитопольского окротдела
[49]
. Это подразделение занималось учетом различных оперативных дел. Говоря другими словами, оно занималось учетом не только различных категорий «бывших» (дворян, купцов, офицеров царской армии, сотрудников Департамента полиции и т. п.), но также членов различных партий, лиц, имевших судимости, а также политически неблагонадежных. При этом фиксировались не только прошлые «грехи», но и активно собирались новые компрометирующие сведения
[50]
. Также подразделение занималось учетом следственных и архивных дел, сбором и систематизацией сведений о лицах, разыскиваемых органами госбезопасности. Кроме того, сотрудники этого подразделения выполняли задания по высылке архивных дел и других оперативных материалов. Дело в том, что «централизованного учета вражеских агентов, антисоветских элементов и агентов органов госбезопасности еще не было»
[51]
.
