Среди задач решаемых сотрудниками контрразведки встречались порой весьма специфичные. В августе 1980 года начальник второго Управления КГБ СССР Григоренко подписал справку «О недостатках в работе по добыче, использованию и экспорту природных минералов». С ней ознакомился председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов и в качестве приложения к своей записки «Об упорядочение добычи, использования и экспорта природных минералов» направил в ЦК КПСС. Документ сначала обсудили на заседание Секретариата ЦК КПСС, затем провели серию совещаний с руководителями заинтересованных ведомств, а 30 марта 1981 года было принято постановление Совета Министров СССР № 313.
В подготовленной чекистами записке сообщалась, что «существующая организация работы по добыче, использованию и экспорту минералов не в полной мере отвечает экономическим интересам страны и не исключает возможности вывоза за границу образцов, представляющих национальную ценность и большой научный интерес».
[124]
Ситуация, лаконично описанная на четырех страницах прилагаемой к записке справки выглядела печальной. Если на Западе торговля минералами стала одним из видов бизнеса, то в СССР этот процесс носит стихийный характер. В результате минералы попадали в частные коллекции или за бесценок продавались за рубеж. Чекисты не смогли оценить объем материальных потерь, т. к. «существующее положение о категориях ценности природных минералов устарело, т. к. со времени его выработки открыто много новых минералов, равных по ценности или даже превышающих стоимость алмазов».
Сотрудники госбезопасности сообщали о появлении в СССР нового вида подпольного бизнеса — добыча природных минералов, их огранка (при необходимости) и продажа иностранцам. При этом участники рынка ничем не рисковали, т. к. статья 167 УК РСФСР предусматривала наказание только за нарушение правил добычи и сдачи государству только драгоценных металлов и камней, но не природных хминералов. Причем перечень полезных ископаемых, которые граждане должны за определенное вознаграждение сдавать государству, был составлен еще в… 1927 году и спустя полвека устарел. Наука ведь не стояла на месте все эти годы.
Глава четырнадцатая. Охота на «тигра» в горах Афганистана
В 1974 году в поле зрения военных контрразведчиков попал старший инженер лаборатории физики плазмы одного из московских институтов Александр Нилов («Тигр»). Весной 1974 году он работал по контракту в Национальном институте нефти Алжира. Там ему ЦРУ организовало «медовую ловушку» и на основе полученных таким путем компрометирующих материалов, а также грамотно используя особенности характера жертвы, завербовало его. Летом того же года закончилась его трехлетняя командировка, и он вернулся в Советский Союз. А дальше ветераны отечественных спецслужб называют различные даты его ареста.
Одни утверждают, что осенью 1974 года его призвали в армию, где он вскоре был арестован и в 1975 году осужден за шпионаж.
[125]
Другие называют точную дату его ареста — 15 августа 1978 года и говорят, что он занимал должность старшего инженера гражданского вуза.
[126]
На самом деле его разоблачили в 1977 году (согласно цитируемому в предыдущей главе отчету КГБ).
А теперь обратимся еще к одному отчету. Согласно этому документу в 1975 году: «…В результате контрразведывательного обеспечения Вооруженных Сил СССР выявлено несколько агентов империалистических разведок в окружении советских войск за границей.
Среди обучающихся в СССР военнослужащих из развивающихся стран установлено 40 сотрудников и агентов национальных спецслужб. За враждебную и противозаконную деятельность выдворено из СССР 8 военнослужащих этих стран».
[127]
В 1976 году: «выявлено 15 попыток западных разведывательных органов осуществить вербовку советских военнослужащих, в том числе 6 на территории СССР».
[128]
В 1977 году «Выявлено 28 официальных сотрудников и агентов национальных спецслужб несоциалистических государств среди военнослужащих этих стран, обучающихся в военных заведениях Министерства обороны СССР. Военной контрразведкой советских войск за границей в контакте с органам безопасности братских социалистических стран разоблачено 14 агентов спецслужб противника, занимавшихся сбором сведений об объектах советских войск».
[129]
В том же году был разоблачен агент ЦРУ — майор ГРУ Анатолий Филатов («Этьен», «Алекс», «Блип» («Вспышка»)). Он был завербован в феврале 1974 года во время командировки в Алжир. Там он занимал должность помощника военного атташе. Как и Александр Нилов, он попал в организованную американцами «медовую ловушку». В связи с поломкой автомобиля он был вынужден передвигаться пешком. Вот как об этом рассказывал на суде сам Филатов: «В конце января — начале февраля 1974 года я находился в юроде Алжире, где искал в книжных магазинах литературу о стране по вопросам этнографии, быта и обычаев алжирцев. Когда я возвращался из магазина, то на одной из улиц города около меня остановилась машина. Приоткрылась дверца, и я увидел незнакомую молодую женщину, которая предложила подвезти меня до места моего жительства. Я согласился. Мы разговорились, и она пригласила к себе домой, заявив, что у нее есть интересующая меня литература. Подъехали к ее дому, зашли в квартиру. Я выбрал интересующие 1меня две книги. Выпили по чашке кофе, и я ушел.
Через три дня я пошел в магазин за продуктами и вновь встретил за рулем машины ту же молодую женщину. Мы поприветствовали друг друга, и она предложила заехать к ней еще за одной книгой. Женщину звали Нади. Ей 22–23 года. Она бойко говорила по-французски, но с небольшим акцентом.
Зайдя в квартиру, Нади поставила на стол кофе и бутылку коньяка. Включила музыку. Мы стали выпивать и разговаривать. Разговор окончился постелью».
Анатолий был тайно сфотографирован с Нади, и через несколько дней эти снимки ему предъявил сотрудник ЦРУ, представившийся как Эдвард Кейн, первый секретарь специальной американской миссии службы защиты интересов США при посольстве Швейцарии в Алжире. По словам Филатова, он, опасаясь отзыва из командировки, поддался шантажу и согласился встречаться с Кейном. То, что американцы решили шантажировать Филатова с помощью женщины, неудивительно, так как он еще в Лаосе не отличался разборчивостью в отношениях со слабым полом.
