– Я готов, товарищ полковник. Я от природы человек бессонный… Но, если у нас не будет возможности вернуться на базу, я попрошу вас позаботиться о нашем материальном обеспечении. Без этого длительная командировка невозможна.
– «Сухой паек» и патроны?
– Не только. Саперный комплект для нашего специалиста, поскольку он полностью израсходовал свою наличность. Комплект стандартный, и в бригаде вам его выдадут – необходимо будет только позвонить подполковнику Строеву. Кроме того, комплект, а лучше всего два или даже три комплекта заряженных аккумуляторов для тепловизора нашего снайпера и запас патронов для «Винтореза», включая патроны СП-6. И обязательно запасные аккумуляторы для «подснежников» всей группы. Это наши коротковолновые радиостанции внутренней связи. Все это можно получить в бригаде. Если наше отбытие будет срочным, вам лучше звонить уже сейчас, чтобы подготовили и отправили утром вертолетом. Впрочем, я предполагаю, как возможный вариант, недостаток времени на подзарядку всех требуемых аккумуляторов и потому считаю, что отправить груз можно будет и позже, если представится возможность найти нас в горах. Это можно будет обговорить по связи… Но готовить пора уже сейчас.
– Я сразу после нашего разговора позвоню Валентину Викторовичу, – согласился полковник Самокатов так поспешно, что Занадворов понял, какое значение тот придает успешности предстоящей операции.
– Тогда до связи, товарищ полковник!
– Нет, теперь до очной, думаю, встречи… Утром прилетим, до утра отдыхайте.
Сергей Палыч убрал трубку и поправил микрофон «подснежника».
– Я – Дворовой. Всем внимание! Завершаем данную операцию. Есть вероятность завтра угодить в новую и длительную. Потому все незаконченное бросить и собираться к метеостанции. Спать будем, у кого на сколько совести хватит.
– Командир, я слышал разговор, – ответил майор Тихомиров. – Нас не дожидайся, ложись отдыхать. Я расставлю посты.
– Спасибо, Слава! Прикажи часовому разбудить меня, как только прибудут вертолеты. Впрочем, можно и попозже. Если полковник Самокатов попросит… И прикинь по карте и по памяти площадки, где их можно будет посадить.
– Есть площадки, я знаю. Вчера еще видел. Нормально сядут.
* * *
Решение подполковника Занадворова как следует выспаться было связано с тем, что он не спал, когда группа отдыхала в последний раз, и если другие офицеры не отдыхали уже около полутора суток, то он, по сути дела, был на ногах более двух. А любой организм имеет предел выносливости. Терпеть каждый спецназовец ГРУ умеет. Но чрезмерное терпение может плохо сказаться в ответственный момент, когда потребуется быстрота реакции и оперативность мышления. И потому командир позволил себе отправиться на отдых раньше других, зная, что ему есть на кого положиться в этой ситуации.
Сон Сергея Палыча не был сплошным и провальным. В полевых условиях он даже во сне никогда не мог себе позволить расслабиться полностью; спал, несмотря на усталость, чутко и даже слышал смену часовых, которая производилась, как обычно делается в группе, с выключенными «подснежниками», чтобы короткий разговор не помешал спать другим офицерам. Подполковник слышал, что пришло утро, но глаза не открывал, поскольку знал – будет необходимость, его обязательно разбудят. Потом прилетели вертолеты, и было много шума не только от винтов и двигателей тяжелых машин, которые, впрочем, сели в стороне, но и от присутствия рядом многих людей, которые сами таких перебоев в режиме сна, как у группы Занадворова, не испытывали и потому не стеснялись возможности помешать чужому сну. Но, если полковник Самокатов пока еще не позвал к себе подполковника Занадворова, значит, обходились без него. И Сергей Палыч спокойно досыпал остаток утра, даже во сне сожалея, что человек не в состоянии накопить сон, как верблюд накапливает воду…
Но и этот сон, как все на свете, закончился, и подполковник сразу проснулся и открыл глаза, когда его легонько тронули за плечо. Старший лейтенант Рататуев, которому выпало удовольствие быть часовым по прибытии вертолетов, кивнул в сторону группы офицеров.
– Полковник Самокатов допрос закончил. Вас требует…
– Иду, – сразу согласился Занадворов и рывком встал на ноги, одним этим движением возвращая себе бодрость духа и ясное сознание.
* * *
Самокатов сидел на большом камне рядом с каким-то человеком. Оба они встали при приближении командира группы спецназа ГРУ и поочередно протянули руки.
– Рад очно познакомиться, Сергей Палыч, – сказал Самокатов, человек небольшого роста, внешне очень подвижный и энергичный, с низким голосом, весьма несоответствующим его внешности.
– Взаимно, товарищ полковник.
– Старший следователь по особо важным делам Россомахин, – представился второй. – Окружной следственный комитет при военной прокуратуре. Навалили вы нам работы на месяц вперед! Пока со всеми разберешься… Хотя с теми, которых вы здесь остановили, все более-менее ясно. Отряд, вернее, три отдельных джамаата, состоял в основном из афганских и арабских наемников. Отправлялись отдохнуть на родину, но не дошли.
– Значит, больше не появятся в наших краях, – резонно рассудил Занадворов.
– И это тоже правильно, – согласился Россомахин. – Впрочем, это все не мои заботы, а только дела моих коллег, которые стонут, скажем так, от вашей производительности труда. Я соглашусь, что у них работы и без того хватает, а вы им добавили втрое против нормы. Я же здесь по тому же делу, что и Георгий Игоревич.
– Да, Сергей Палыч, нам сообщили, что вы слишком мало спали в последние дни, и потому мы решили провести допрос без вас. И провели. Один из чеченцев, кстати, давно и безуспешно разыскивается по всей Европе Интерполом, но безуспешно. А вы его здесь захватили, хотя, согласно нашим данным, в Чечню он обычно наведывается на день или два, и информация о его прибытии всегда запаздывала. Мы ничего не успевали сделать, как он исчезал из поля зрения всех силовых структур.
– Это кто такой? – спросил Занадворов, уже примерно зная, о ком идет речь.
– Некий Джогирг Вахович Зурабов. Официально он считается помощником Амади Дидигова, хотя в действительности являлся помощником очень многих полевых командиров, и ныне воюющих, и сложивших оружие, и убитых, и даже скрывшихся за границей и ныне проживающих там. В том числе и тех, кто находится в федеральном и международном розысках. Джогирг Вахович – финансист. И не просто финансист, а, как говорят, финансовый гений, способный очень удачно управлять порученными ему суммами.
– Он финансировал боевые действия и террористические акты? – спросил подполковник Занадворов.
– Только частично и косвенно. Он управлял финансовыми средствами многих командиров, а те распоряжались своими деньгами по своему усмотрению. Кто-то и на боевые действия тратил, и на террористические акты, кто-то на это выпрашивал деньги у спонсоров. Все, как обычно. Но все же большинство эмиров предпочитало собственными деньгами не сорить, понимая, что в Чечне можно только воевать, но мирно жить уже не получится, и потому старались обеспечить себе и своим семьям возможность безбедного существования за границей. По нашим данным, более четверти акций норвежских нефтяных компаний принадлежит чеченцам. И чеченская диаспора в Норвегии самая мощная и финансово сильная среди всех диаспор страны. И самая криминальная, кстати, тоже…
