Уходя на броненосце «Князь Потемкин Таврический» из Севастополя, решительно не было каких-либо явлений, которые дали бы возможность предположить, что может случиться что-либо похожее на бунт. Отношение командира корабля к команде было самое заботливое, так, например... при мне командир вел переговоры с управляющим рыбным заводом об уступке сетей для ловли рыбы, чтобы этим доставить удовольствие команде.
После бунта служба на корабле шла, по-видимому, в большом порядке, церемониал подъема и спуска флага, как слышно было в кают-компании, производился, не отступая от положения; караульный начальник рапортовал Алексееву по узаконенной форме; пьяных совсем не было видно и т.п.».
Мы не будем подробно рассказывать о событиях в Одессе, которое спровоцировало восстание на броненосце «Потемкин», а лишь кратко обозначим ключевые моменты. Согласно сообщению Одесского жандармского управления в Департамент полиции 16 июня 1905 г.:
«...Команда броненосца взбунтовалась за плохую пищу и, будучи революционно настроенная, собрала комитет двадцать человек, решающий дальнейшую участь броненосца. Бунт никакой связи с забастовкой в Одессе не имеет, хотя по прибытии в Одессу явившиеся на броненосец студенты и курсистки из евреев объявили матросам, что войска всего гарнизона сложили оружие и что прибывающие остальные суда эскадры с командой Потемкина солидарны. Было намерение громить с броненосца город».
На самом деле войска гарнизона получили приказ не применять оружия в портовом районе из-за боязни командования спровоцировать обстрел города броненосцем. Другие военные корабли, которые стояли на рейде, восставших (за исключением экипажа броненосца «Георгий Победоносец», там тоже арестовали офицеров, но убивать не стали, а просто отправили на берег, а через какое-то время часть лояльного властям экипажа нейтрализовала мятежников (67 человек) не поддержали. Зато в портовом районе начались погромы, поджоги и грабежи. Также были зафиксированы многочисленные стычки горожан с войсками. При этом со стороны первых использовались револьверы и самодельные бомбы. По неофициальным данным, оглашенным в июне 1905 г. (советские историки называют цифру в 1,5 тысячи убитых), в результате стычек погибло 50 человек и было ранено 500 (источник – задержанное цензурой сообщение Российского телеграфного агентства).
Беспорядки в Одессе прекратились внезапно. 18 июня мятежный броненосец покинул рейд и направился в Румынию, где надеялся пополнить запасы угля, пищи и воды. Румынские власти отказались выдать им требуемое и предложили сдать броненосец и высадиться со статусом военных дезертиров. Моряки отказались и снова ушли в море. В это время пошли разговоры о том, что Великобритания готова направить свой флот для уничтожения броненосца. Поэтому 22 июня «Потемкин» прибыл в Феодосию. На его борту почти не осталось угля, воду приходилось добывать с помощью опреснителей, а из провизии остались сухари и солонина.
Из-за угрозы обстрела города власти Феодосии разрешили доставить на корабль продовольствие. Тогда же удалось получить последние новости о ситуации на «Потемкине».
В донесении начальник Таврического губернского жандармского управления Феодосии, отправленном в Санкт-Петербург 25 июня 1905 г., в частности сообщил:
«...Во время отвоза на броненосец провизии с катера его бежал матрос Кабарда, который на допросе показал, что на «Потемкине» имеется 750 человек экипажа, в числе коего до 400 новобранцев, совсем не сочувствующих охватившему броненосец революционному движению, что всем руководят два севших в Одессе неизвестных статских (профессиональные революционеры Константин Фельдман и Березовский. – Прим. авт.), из коих – один, судя по фуражке, студент, и что на броненосце имеется только 67 человек, проникнутых духом мятежа, людей наиболее решительных и отчаянных, держащих в руках весь экипаж; что командир «Потемкина» Голиков и старший офицер Неупокоев убиты матросом Матюшенко, убито еще шесть офицеров... На борту находятся: прапорщик запаса Алексеев, командующий броненосцем по принуждению, и два механика, распорядительной же частью заведует старший боцман; что угля на броненосце осталось около 10 000 пудов, воду добывают опреснителем, провизии нет и команда уже 4 дня питается сухарями, пьянствует, состояние духа ее угнетенное, и разногласие в распоряжениях и неисполнительность видны на всем: людей боятся отпускать с катера, чтобы не убежали, динамо-машины не действуют, отчего не могут стрелять 12-дюймовые орудия, чистка броненосца не производится, и команда утомлена и расстроена...»
Броненосец снова отправился в Румынию и на рейде Констанцы сдался. Экипаж румынские власти согласились признать военными дезертирами (этот статус позволял не выдавать их России). Уступчивость румынского правительства отчасти объяснялась тем, что и они боялись пушек броненосца: у Румынии не было военно-морских сил, способных ему противостоять.
Между тем ситуация на Черноморском флоте была угрожающей. Командование частично утратило контроль над частью экипажей. Очень четко картина обрисована в шифрованной телеграмме главного командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Чухнина управляющему Морским министерством, Севастополь, от 23 июня 1905 г.:
««Екатерина» и «Синоп» совершенно ненадежны. На всех судах есть партии человек 50–70, которые держат в руках команду, большинство пассивно трусливо, но легко возбуждается и присоединяется к бунтовщикам. Офицеры потеряли авторитет и власть, нельзя ни за что ручаться. Приходится быть очень осторожными, пока не арестованы бунтовщики. Необходимо увеличить войска для ареста».
Разумеется, эти 50–70 человек не сразу захватили власть над основной массой экипажа. Да и свои антиправительственные настроения они, скорее всего, особо не скрывали. Поэтому нужно было их сразу изолировать и не допустить такого развития ситуации. Другое дело, что если в советское время сотрудники военной контрразведки внимательно отслеживали политические взгляды экипажа и при первой же попытке антисоветской агитации у военнослужащего возникали серьезные проблемы, то в при «проклятом царском режиме» такого не было.
Было бы несправедливо утверждать, что руководство МВД проигнорировало эти два ЧП (восстания на крейсере «Очаков» и броненосце «Потемкин») и не сделало соответствующих выводов. Так, 15 ноября 1905 г. в губернские жандармские управления и охранные отделения был направлен секретный циркуляр, в котором «по обстоятельствам тревожного времени вопросу о предупреждении противоправительственной агитации в войсках» придавалось особенно серьезное значение и посему предписывалось «иметь в этом отношении самый тщательный и неослабный надзор для принятия своевременных мер и привлечение агитаторов к законной ответственности». В этом послании заведующий политической частью Департамента полиции П.И. Рачковский требовал «о всяком, даже самом незначительном случае появления преступной агитации среди войск... безотлагательно доносить департаменту».
Другое дело, что реализовать на практике это указание было крайне сложно. С одной стороны, Николай II запретил тайные наблюдения в войсковых частях, считая достаточным общий надзор командного состава. Поэтому в своих донесениях в Департамент полиции чины охранки часто указывали на невозможность выявить агитаторов в местах, находящихся «в исключительном ведении военного командования», т.е. в казармах и военных лагерях. С другой стороны, большинство офицеров российской армии крайне негативно относились к деятельности жандармов. Поэтому последним сложно было рассчитывать на помощь и сотрудничество со стороны первых.
