В целом, мины, заложенные при Горбачеве и Ельцине, дозревают до того, чтобы начать рваться, только сейчас. Главный вал отказов, аварий и катастроф придется на то поколение, что сегодня входит в активную жизнь. Большинство опасностей, предсказанных специалистами при обсуждении доктрины реформ в начале 90-х годов, проявились. Однако их развитие оказалось более медленным, чем предполагалось. Большие системы, сложившиеся в советское время, обладают аномально высоким запасом «прочности». Природа этой устойчивости не выявлена и ресурсы ее не определены. Это создает опасную неопределенность, поскольку исчерпание запаса прочности может быть лавинообразным и момент его предсказать трудно.
Природа и источники рисков и угроз в условиях нашего кризиса не стали предметом ни научных исследований, ни общественного диалога. Исследования, «беспокоящие» реформаторов, были свернуты, специалисты разогнаны. Не сложилось интеллектуального сообщества, которое могло бы судить об угрозах, исходя из норм научной добросовестности. Ячейки таких исследований «ушли в катакомбы».
Перечень угроз можно сделать длинным или коротким — на деле все они есть просто разные грани большой угрозы бытию России. Но сначала надо сказать об фоне, на котором зреют угрозы. Свойство разумного человека — способность предвидеть угрозы. Для этого необходим навык рефлексии — «обращения назад». Первым шагом к общему кризису у нас и стало отключение памяти и рефлексии — как будто в конце 80-х годов кто-то сверху щелкнул выключателем. Информация об угрозах стала активно отвергаться.
На всех уровнях общества всегда имеется «карта угроз», как-то выраженная. Она всегда не вполне достоверна и отстает от жизни. Но в моменты резкого слома порядка эта карта может стать совсем негодной. Следуя ей, мы попадаем в положение командира, который в тумане ведет свой отряд по карте вообще другого района. Он не видит угроз, они возникают внезапно.
Это и есть база нашей проблемы, ее нулевой уровень — наше сознание утратило навыки предвидения угроз. Мы стали отключать системы сигнализации об угрозах, одну за другой — чтобы не мешали «празднику жизни». Ликвидировали структуры, созданные для обнаружения и предотвращения угроз. Общество заболело чем-то вроде СПИДа. Ведь он и выражается в отключении первого контура системы иммунитета — механизма распознания проникших в кровь веществ, угрожающих организму.
В стране отключена сама функция распознания угроз, подорваны необходимые службы и испорчены инструменты. С учетом этого и начнем разговор.
Угрозы: сбой мировоззрения
В 90-е годы прошлого века наше общество утратило навык предвидения угроз настолько, что в обиход вошел термин «синдром самоубийцы». Операторы технических систем совершали цепочку недопустимых действий, как будто специально хотели устроить катастрофу. Вот, на шахте взрыв метана, погибли люди. Был неисправен какой-то датчик, подавал ложные сигналы. Его просто отключили. Не помогло, сигналы беспокоили — и последовательно отключили 23 анализирующих устройства.
Так вели себя люди в самых разных делах, это был признак общей беды. От травм, случайных отравлений и несчастных случаев у нас стало гибнуть очень много людей — по 400 тысяч человек в год. Заговорили даже, будто дело в нашей природной неспособности жить в мире техники. Это ерунда, речь идет об общем кризисе индустриального общества. Нас от этого отвлек социальный кризис 90-х годов, но пора задуматься.
Техносфера, в которой живет человек, дозрела до такой плотности, что опасностям в ней стало «тесно», и они полезли из нее, как перекисшее тесто. В Европе сейчас только хлора накопилось более 20 тысяч летальных доз на каждого жителя. Интенсивность потоков энергии и опасных материалов такова, что сама технология может быть превращена в оружие массового уничтожения. Но беда не в технике, а в том, что городской человек не умнел в том же темпе, что росли опасности — и сейчас его сознание не соответствует структуре и масштабам угроз.
В чем же дефект? В том, что в основу индустриального разума была положена иллюзия, что мироздание — это машина. Все в ней предопределено и поддается расчету. Бог-часовщик завел пружину мироздания и больше не вмешивается, часы тикают в полном порядке. Возникла теория рынка как такой машины, эта же модель положена в основание конституции США — сдержки и противовесы держат ее в равновесии. Такой машиной, наподобие часов (или насоса) представлялся и человек. Это мировоззрение породило безответственность. Если вокруг — простые машины, все предсказуемо, то нечего опасаться, невидимых угроз мир не таит.
Так возникла цивилизация огня и железа, ее кумиром стал Прометей — титан, воплощение культа силы и техники. Человек посчитал себя всесильным, вновь обрел свое языческое Я. Так был выброшен дар предвидения угроз. Идея свободы затоптала ответственность, идея прогресса — память. Слепые вели слепых, и мир свалился в яму нынешнего кризиса. В России все кризисы Запада происходят в самой бурной форме. Теперь глотнули неолиберализма, больного учения уже больного Запада. Судя по всему, поправимся, но сильно исхудаем.
Для начала требуется обратиться к устоям своей культуры, которая выросла на Православии и русском космическом чувстве. С этим ядром совместимы взгляды народов, что собрались в Россию. Механицизм мы используем как научный инструмент. Но мир — не машина, а Космос, хрупкая Вселенная. Процессы в ней часто необратимы, так что по незнанию или сдуру можем совершить непоправимое. В обществе и человеке много такого, что нельзя рассчитать. А значит, что-то менять, а тем более ломать, надо с большой осторожностью — а тут кувалдой страну перестраивают. Вот и встают угрозы.
Чтобы их увидеть и нанести на карту, надо изменить тот фон, на котором разыгрывается наша драма. Нужно отремонтировать нашу мировоззренческую матрицу — вернуться к принципу минимизации рисков, к тому космическому чувству, из которого русская наука черпала идеи для понимания катастроф, борьбы порядка и хаоса, от которой мы не можем ни дезертировать, ни откупиться.
Фундаментальные угрозы
В России — системный кризис. В ходе таких кризисов страдают и элементы, и связи всех систем страны. Сильнее всего — самая уязвимая часть систем — связи. Угрозы каким системам являются критическими, то есть могут повлечь лавинообразные цепные процессы распада, угрожающие гибелью целого? В ходе обсуждений составлен такой перечень из дюжины фундаментальных угроз.
1. Демонтаж народа
Это разрыв связей, соединяющих людей в народ, а также порча механизмов, которые ткут эти связи, «ремонтируют» и обновляют их.
Ядро России — русский народ, который и сам вобрал в себя множество племен. Их «сплавило» Православие, общая историческая судьба с ее угрозами и войнами, русское государство, язык и культура. Операция по демонтажу советского народа с конца 80-х годов ударила по его русскому ядру. Эта операция продолжается и порождает главную на сегодня угрозу для России. Народ — субъект истории и держатель страны, разрыхление его связности лишает его надличностной памяти, разума и воли. Отсюда — кризис всех других систем.
