Каково же, по выражению В.Шубкина, «качество населяющей нашу страну популяции»? Это качество удручающе низко в результате организованной в стране «генетической катастрофы»: «По существу, был ликвидирован человек социальный, поскольку любая самодеятельная общественная жизнь была запрещена… Человек перестал быть даже «общественным животным». Большинство людей было обречено на чисто биологическое существование… Человек биологический стал главным героем этого времени»
. Какой регресс, какая утрата связи с научным знанием!
Хорошо видна роль концепции общечеловеческих ценностей в установках наших реформаторов. По времени совпало так, что правящая верхушка СССР, а затем и РФ, сдавала страну, когда на Западе социал-демократия с ее умеренными кейнсианскими взглядами была оттеснена от власти неолиберальным крылом элиты. Так что наши реформаторы именно от неолибералов получили не только “задание” в виде программы МВФ, но и ее идеологическую основу — список “общечеловеческих ценностей”. Он содержит специфические, даже уникальные требования к человеку и представления о “правильной жизни”, характерные не вообще для капитализма и даже не для всего западного капитализма, а именно для его англо-американской составляющей, причем выраженной в очень жесткой форме.
Неолиберализм — жесткая, даже фундаменталистская версия универсалистской доктрины о существовании единой для всего человечества лучшей модели жизнеустройства. На волне неолиберализма Запад победил СССР в “холодной войне”, что на время послужило аргументом в пользу верности этой доктрины. В США даже возродился мессианский имперский дух, и они стали загонять непослушные народы на “столбовую дорогу” огнем и мечом.
Практический результат неолиберального догматизма наших реформаторов выражается в том, что они требуют от народов России принять этот перечень ценностей как обязательный “кодекс строителей капитализма”. Это означало бы сломать, причем сразу, всю систему культурных устоев наших народов, что невозможно. Если бы у реформаторов хватило сил для проведения такой операции, это вызвало бы катастрофу, повлекшую моментальную гибель большой части населения. Для этого сил у них не хватает, дело ограничивается общим кризисом и вымиранием населения, хотя и довольно быстрым.
Однако здесь для нас важен тот факт, что никакое общество не может принять жизнеустройства, основные принципы которого противоречили бы наиболее глубоко укорененным, даже неосознаваемым ценностям (“архетипам коллективного бессознательного”). Попытка навязать такую “реформу” политическими средствами ведет к провалу, а в крайнем случае и к физической гибели населения, как это произошло, например, с североамериканскими индейцами.
Опыт подобных реформ в разных частях мира, как успешных, так и катастрофических, описан настолько подробно, что надо поражаться упорству российской либеральной интеллигенции, которая не желает знать (или делает вид, что не знает) этого опыта. Вот уже 15 лет, как мы уперлись в катастрофический для нас вариант, и за него цепко держится не только шкурно заинтересованная в нем правящая верхушка, но и значительная часть образованного слоя — интеллигенции. В этих условиях катастрофа становится все более и более вероятной.
Но это — политика, вернемся к тому, как философское понятие воздействует на логику рассуждений. Слово “общечеловеческий” является жестким понятием. Оно обозначает не нечто “часто встречающееся” среди людей, а именно присущее всем людям — их родовую черту. Иными словами, всякое существо, не располагающее этой чертой, является выродком, оно не вполне принадлежит к человеческому роду. Эту важную установку подметил де Токвиль в США. Индейцев, которые не разделяли многие ценности англосаксов, последние уничтожали, нисколько не отступая от своих гуманистических принципов, ибо на индейцев не распространялось понятие прав человека.
Когда речь заводят об общечеловеческих ценностях, имеют в виду именно те ценности, которые занимают высшие места в иерархии ценностей и определяют профиль культурного ядра общества. Речь идет о ценностях, которые в конфликте “разных Я” берут верх или отступление от которых считается грехом и мучает совесть человека.
Адепты концепции общечеловеческих ценностей вовсе не отвергают ценностных различий разных культур и этносов, это было бы очевидно глупо. Просто они считают, что эти различия несущественны по сравнению с общим “общечеловеческим” ядром. Однако эта их утопическая уверенность, идущая от Просвещения, потерпела крах, весь ХХ век полон такими экспериментами. Способность отказаться от прежних утопических воззрений под давлением нового знания и опыта — важное качество рационального сознания. Превращение же в догму лишенных реальной сущности старых понятий — следствие гипостазирования.
Согласно современным представлениям, естественного человека не существует. Есть, конечно, человек как биологический вид, хорошо изучены анатомия и физиология человека, но как разумная и обладающая нравственностью личность человек формируется в конкретном культурном поле, в том обществе, в котором ему довелось родиться и жить. Обладая разумом, языком и воображением, человек оказался настолько пластичным и творческим, что человеческие коллективы (племена, народы, нации) стали создавать и развивать самобытные и непохожие друг на друга культуры и большие системы культур — цивилизации.
Сравнительное изучение разных культур (или одной культуры в разные эпохи) показывает, что никаких общечеловеческих ценностей нет и быть не может, что ценности не “записаны” в биологических структурах и не передаются по наследству (“генетически”), а передаются из поколения в поколение через обучение самыми разными способами. При этом отдельные ценности обладают изменчивостью и могут существенно видоизмениться в течение жизни одного поколения, но их совокупность, “культурное ядро”, обладает большой устойчивостью. Благодаря этой устойчивости народы, культуры и цивилизации существуют веками и даже тысячелетиями, сохраняя свою культурную самобытность.
Очень часто даже в рамках одной культуры несоизмеримость ценностей двух субкультур (социальных групп) принимает характер антагонизма, так что нет возможности договориться и прийти к согласию. Происходят гражданские войны на уничтожение носителей иных ценностей. Очевидно, что исключающие друг друга ценности, определяющие отношение людей к одному и тому же объекту, не могут одновременно принадлежать к разряду “общечеловеческих”. Если обе части расколотого общества верят в существование общечеловеческих ценностей, они в таком случае вынуждены считать противостоящую им сторону выродками, нелюдями.
Признавая исторически данный, преходящий характер ценностей и в то же время считая возможным называть их “общечеловеческими”, наша демократическая интеллигенция впала в неразрешимое противоречие. Ведь при этом неизбежно приходилось принять, что в каждый момент времени в мире должна существовать авторитетная инстанция, которая определяла бы, какие ценности в данный момент мы обязаны считать общечеловеческими. Причем продолжительность момента может быть произвольно малой. В 1943 г. немцы, которые уверовали в ценности фашизма, не были людьми, в 1945 г. они стали людьми, а русские, наоборот, после речи в Фултоне были вычеркнуты из числа людей, стали подданными “алчной, грязной, хищной азиатской деспотии” (“империи зла”).
