Первая сложнейшая задача по социальному дизайну была поставлена распадом Российской империи и взрывом этнического национализма, который был порожден в нарождающейся буржуазии нерусских народов либерально-демократической революцией. Надо было выработать проект национально-государственного строительства, подавляющего этот разделяющий страну национализм. Тогда были найдены адекватные формы — на целый исторический период. Западные ученые, изучавшие историю СССР, очень высоко оценивают тот факт, что советской власти вновь удалось собрать «империю». Модель Советского Союза была творческим достижением высшего класса (даже 3. Бжезинский, обсуждая варианты развития СССР, признает «изумительные достижения сталинизма»).
Второй пласт огромной работы по дизайну составлял проект новой «сборки» народа и его русского ядра (уже в советской форме). В этой работе было много новаторских изобретений и открытий, сегодня она поражает своей интенсивностью и масштабом.
По своей структурной сложности с нациестроительством сравнима задача проектирования форм народного хозяйства. В этой работе на счету у советских «дизайнеров» много оригинальных достижений общемирового значения. Были спроектированы и построены большие технико-социальные системы жизнеустройства, которые позволили России вырваться из исторической ловушки периферийного капитализма начала XX века, стать промышленно развитой и научной державой и в короткий срок подтянуть тип быта всего населения к уровню развитых стран. Мы не понимали масштабов и сложности этой задачи потому, что жили «внутри нее», а официальное обществоведение внушило, что ответы на встающие проблемы автоматически вытекали из учения марксизма-ленинизма.
Впервые в индустриальной цивилизации было построено народное хозяйство в основном не по типу рынка, а по типу семьи — не на основе купли-продажи ресурсов, а на основе их сложения. Это позволяло вовлекать в хозяйство «бросовые» и «дремлющие» ресурсы, давало большую экономию и порождало хозяйственную мотивацию иного, нежели на рынке, типа. Сложение ресурсов в «семье», расширенной до масштабов страны, осуществлялось посредством планирования.
Именно сложение ресурсов без их купли-продажи позволило СССР после колоссальных разрушений войны 1941 — 1945 гг. очень быстро восстановить хозяйство. В 1948 г. СССР превзошел довоенный уровень промышленного производства — можно ли это представить себе сегодня? Благодаря этим качествам хозяйства базовые материальные потребности населения удовлетворялись в СССР гораздо лучше, чем этого можно было бы достигнуть при том же уровне развития, но в условиях рыночной экономики.
В 20-е годы была доработана необычная модель промышленного предприятия, в котором производство было переплетено с поддержанием важнейших условий жизни работников, членов их семей и вообще «города». Отсюда — понятие «градообразующее предприятие», которое было понятно каждому советскому человеку и которое очень трудно объяснить эксперту из МВФ. Эти эксперты, работавшие в РФ в начале 90-х годов, не могли понять, как устроено это предприятие, почему на него замыкаются очистные сооружения или отопление целого города, почему у него на балансе поликлиника и пионерлагерь, «подсобное хозяйство» в деревне и жилые дома. Это переплетение, идущее от традиции общинной жизни, настолько прочно вошло в коллективную память и массовое сознание, что казалось естественным. На самом деле это — изобретение России.
В проектировании советских социальных форм было сделано множество изобретений такого масштаба — школа и наукограды, детсад и пионерлагерь, отопление бросовым теплом ТЭЦ и Единая энергетическая система, советская армия и здравоохранение. А ВПК был так необычен, что США затратили около 10 млрд. долларов, только чтобы подсчитать расходы СССР на вооружение. Это, по их словам, был самый крупный проект в общественных науках за историю человечества.
* * *
Новый всплеск активности в социальном дизайне начался в конце 80-х годов. Проектирование будущих форм исходило из двух принципов: возможно более полного слома советской системы и копирования западных структур как «естественных» и эффективных. Первым делом, речь шла о формах государственности. Предложенная А.Д. Сахаровым «Конституция Союза Советских Республик Европы и Азии» (1989) означала расчленение СССР на полторы сотни независимых государств. Например, о нынешней РФ в ней сказано: «Бывшая РСФСР образует республику Россия и ряд других республик. Россия разделена на четыре экономических района — Европейская Россия, Урал, Западная Сибирь, Восточная Сибирь. Каждый экономический район имеет полную экономическую самостоятельность, а также самостоятельность в ряде других функций».
В представлениях о формах мироустройства господствовал мондиализм — концепция исчезновения наций и унификации мира под властью мирового правительства. В «Меморандуме» (1968) Сахаров пишет: «Человечество может безболезненно развиваться только как одна семья, без разделения на нации в каком-либо ином смысле, кроме истории и традиций». В его проекте «конституции» сказано: «В долгосрочной перспективе Союз стремится к конвергенции социалистической и капиталистической систем… Политическим выражением такого сближения должно стать создание в будущем Мирового правительства». Это утопия слияния народов и наций в одну цивилизацию с одной («лучшей») моделью жизнеустройства и с единой шкалой «общечеловеческих» ценностей.
В «Предвыборной платформе» 1989 г. Сахаров в первом пункте ставил цель сменить социальные основы жизнеустройства: «Ликвидация административно-командной системы и замена ее плюралистической с рыночными регуляторами и конкуренцией… Свободный рынок рабочей силы, средств производства, сырья и полуфабрикатов». Речь здесь идет о радикальной смене общественного строя («ликвидация»). В основу нового общества кладется конкуренция, а не сотрудничество. Свободный рынок рабочей силы! Даже без профсоюзов, коллективных договоров и трудового законодательства, которые на Западе с XIX века ограничивают свободу рынка труда.
В 90-е годы этот проект конкретизировался. В своем предисловии к «Черной книге коммунизма» А.Н. Яковлев предложил реформаторам доктрину «Семь «Д» — семь магических действий, которые надо совершить в ходе реформы. Это — формула целеполагания, техническое задание на дизайн социальных форм постсоветской России. Четвертым «Д» у него стоит деиндустриализация.
Небывалое в истории требование уничтожить отечественную промышленность было общим в элите дизайнеров 90-х годов. Систематически оно обосновывалось академиком Н.П. Шмелевым. В важной статье 1995 г. он пишет: «Наиболее важная экономическая проблема России — необходимость избавления от значительной части промышленного потенциала, которая, как оказалось, либо вообще не нужна стране, либо нежизнеспособна в нормальных, то есть конкурентных, условиях. Большинство экспертов сходятся во мнении, что речь идет о необходимости закрытия или радикальной модернизации от 1/3 до 2/3 промышленных мощностей». Соответственно, планировалось и сокращение рабочего класса, которое на практике вылилось в деклассирование.
* * *
Каково же положение сегодня? Прежде всего, наша культура утратила инструменты и навыки для войны «образов будущего». Мы не только проиграли эту войну в 90-е годы, но и отравили свой организм внедренными нам вырожденными образами-вирусами. Без излечения мы не выберемся из той экзистенциальной ловушки, в которую угодили в конце XX века, но излечение идет очень медленно. Поражение этой части нашего общественного сознания является системным.
