С первых лет советского периода фигура ученого как носителя особого типа знания, языка и образа мысли присутствовала во всех важных делах страны. В социодинамике знания в советском обществе были связаны в сеть вертикальные и горизонтальные каналы информации и авторитета. Когда надо было поддержать крупную научно-техническую программу, то подключались ресурсы как советских, ведомственных и партийных структур, так и пересекающих по горизонтали их линии субординации связи общественных организаций — комсомола, профсоюзов, обществ. В ряде случаев такие кампании приобретали общенациональный характер.
В мировой истории большое внимание уделено осуществленной в СССР форсированной программе создания мощного авиастроения и авиации. Для ее успеха требовались программа распространения знаний об авиации и создание обстановки всенародной любви к авиации и авиаторам. Эта программа была типичной и может служить моделью.
Решение о развитии авиации было принято сразу после Гражданской войны, которая позволила оценить значение этой техники. В 1923 г. было учреждено Общество друзей воздушного флота (ОДВФ) и акционерное общество Добролет (для развития гражданской авиации). ОДВФ стало первой общественной организацией в СССР (не считая политических и профессиональных). В 1924 г. состоялась торжественная передача XIII съезду партии эскадрильи «Ленин» из 19 самолетов, построенной на средства общества (на аэродроме собралось 20 тыс. человек и на Октябрьском поле вблизи него 100 тысяч).
На ОДВФ была возложена агитация и пропаганда авиации, помощь в подготовке кадров, развитие планеризма и авиамодельного спорта, сбор средств на развитие авиации, содействие промышленности и научным исследованиям. В 1923 г. был проведен всенародный сбор средств на строительство самолетов, стал издаваться журнал «Самолет», тема авиации заняла заметное место в поэзии, кино, театре. Через год в обществе был миллион членов, повсеместно были организованы «авиауголки» с библиотечкой книг об авиации, с моделями и деталями самолетов, плакатами, чтением лекций и показом фильмов. Самым популярным мероприятием были агитполеты, во время которых граждане могли бесплатно полетать на самолетах. В городах ожидали прилета самолетов многотысячные толпы, в Сибири крестьяне съезжались на такие встречи за сотни километров.
Маршруты таких полетов составляли иногда тысячи километров, самолет подлетал к деревне, разбрасывал листовки с агитацией за авиацию, затем садился. Около него собирался митинг, летчики показывали самолет, а затем поднимали в воздух желающих («воздушные крестины»). Во многих деревнях России крестьяне увидели самолет раньше, чем паровоз или пароход.
За короткое время в СССР возникла мифология авиации. Ей придавались магические черты как символического посредника между трудящимися всего мира. Летчиков называли «воздушными рыцарями», авиации приписывался огромный духовный потенциал как средству преодоления барьеров между людьми. В то же время авиация была представлена как символ знания, науки (1 мая 1923 г. на площади был установлен самолет и поднят лозунг «На крыльях науки к коммунизму!»).
Кампания поддержки авиации активизировалась, чтобы помочь другим программам. Так, на авиацию возлагалась важная роль в освоении Крайнего Севера. Было создано Главное управление Северного морского пути и при нем Управление полярной авиации. В 1925 г. советский летчик М.С. Бабушкин первым в мире освоил посадку самолета на дрейфующую льдину. Идея создать на Северном полюсе дрейфующую научную станцию для автономной работы была по тем временам фантастической. Для нее требовалось поднять авиастроение на новый уровень надежности, и эта программа вызвала всеобщее внимание. В 1934 г. прошло успешное 500-часовое испытание первого в СССР мощного авиамотора, и это было большим событием для мирового авиастроения. Новый мотор был исключительно надежным и обеспечил потребности полярной авиации и дальних перелетов.
Удивительный по нынешним временам уровень предвидения и организации больших программ можно видеть в атомной программе. Вот ее график:
— в 1910 году В.И. Вернадский подал в правительство записку с идеей этой программы, в которой предсказал «неизбежность практического использования атомной энергии»; на нее не обратили внимания;
— 29 марта 1918 г. ВСНХ предложил Академии наук организовать исследования, необходимые для производства радия. Сырье, предназначенное для отправки в Германию, было секвестировано и передано Академии наук. На работы по радию Академии была выделена крупная сумма. В декабре 1921 г. были получены высокоактивные препараты радия. Вначале 1922 года был построен и заработал завод по производству радия;
— в 1918 г. в Радиевом отделе стали разрабатывать высоковольтный трансформатор на 2 млн. вольт как ускоритель элементарных частиц (он был опробован в 1922 г.);
— в 1938 году в АН СССР была образована Комиссия по атомному ядру, ее планы предусматривали строительство большого ускорителя в 1941 году и добычу 10 т урана в 1942-1943 годах;
— первая статья о делении ядер при бомбардировке нейтронами (в Радиевом институте) была представлена советскими физиками в журнал «Доклады Академии наук» всего через два месяца после публикации об открытии в 1939 году деления ядер;
— в ноябре 1942 года И.В. Сталин в беседе с академиками А.Ф. Иоффе и В.И. Вернадским поставил вопрос о создании атомной бомбы. Руководителем атомного проекта был назначен И.В. Курчатов. В 1943 году для этого проекта создано научно-исследовательское учреждение «Лаборатория измерительных приборов №2 АН СССР».
Научно-техническая работа в этой области сопровождалась интенсивной пропагандой. В новогоднем номере «Известий» 31 декабря 1940 года целый подвал занимала статья под названием «Уран-235». А в «Правде» № 1 за 1941 год помещен шарж Кукрыниксов — около елки самые прославленные люди страны: Шостакович, Шолохов, Капица… и молодые физики Флеров и Петржак, которые в мае 1940 года открыли спонтанное деление урана.
Эта непрерывная работа по предвидению и конструированию будущего — особое качество и ученых, и политиков, работавших в философии русского коммунизма. Глядя на нынешних топ-менеджеров, даже не верится, что они родились в той же стране. Вот что значит растоптать интеллектуальную, духовную и трудовую конструкцию, которую в России сумели создать, отбирая все лучшее из истории и своей страны, и других культур.
В СССР научное сообщество по всем важным проблемам могло делегировать группу авторитетных ученых, которые без надрыва и внятно объясняли власти, в чем стратегическая необходимость для страны создать то или иное направление отечественной науки, выполнить ту или иную большую программу. В течение всего советского периода научное сообщество могло эту свою обязательную функцию выполнять. Академики — монархисты и кадеты — могли объяснить это Ленину в обстоятельных личных беседах и докладах. Академики Иоффе, Капица и Курчатов могли в личных беседах и записках объяснить это Сталину. Академик Келдыш мог объяснить это Хрущеву, академик А.П. Александров — Андропову и Черненко. А сегодня президенты говорят языком министров Фурсенко или Ливанова, совершенно неадекватным ни состоянию России, ни состоянию науки.
