Для того чтобы понять, почему многие формы государственного устройства стран Запада неприемлемы для нашей страны, рассмотрим примеры попроще. Известно, что большинство народов мира издревле использовали те или иные наркотические вещества. Причем, у каждого народа был свой наркотик, а чужие для него оказывались губительны. Свой же входил в культуру до такой степени, что без него было трудно обходиться в быту. Скажем, находясь в гостях, во время семейных торжеств и культовых обрядов. Вдумайтесь в сам термин «наркотики». Современные европейцы при этом слове представят, скорее всего, шприц с морфием, таблетки, клей, который нюхают, коноплю, которую курят, и прочую гадость, а не привычные для них пиво, вино, коньяк, водку. И хотя алкоголь по всем признакам типичный наркотик, для европейцев он не опасен, так как за тысячелетия адаптировался в культуру. На него выработалось противоядие. Каким бы злом ни был алкоголь, спивается лишь малый процент населения. Совсем иное влияние оказала «огненная вода» на индейцев и многие народы севера, доведя их до настоящей деградации. В то же время свои наркотики — какие-нибудь листья коки, кактус пейотль или мухоморы — губительного влияния на эти народы не оказывали. И наоборот: их наркотики, проникнув в Европу, стали настоящей катастрофой, с которой до сих пор безуспешно борются. Показателен и пример мусульман, запрещавших алкоголь, но куривших опиум и гашиш. Надо сказать, массовое распространение «чужеродных» наркотиков среди европейцев началось не так уж давно, и не станут ли они для них тем же, чем «огненная вода» для индейцев, — еще не известно…
В американских фильмах и мультсериалах меня выводят из себя привычки героев демонстрировать звуки своего желудка, их фальшивые улыбки. Жестокость главных героев, стремление к деньгам. Раздражает глубокая провинциальность американской культуры— провинциальность, возомнившая себя «пупом земли». Я не говорю, что это плохо или хорошо. Но то, что естественно для одного народа, будет выглядеть неприемлемым для другого. У нас, разумеется, тоже есть привычки, неприемлемые для других. Мы их не замечаем, но если бы мы насильно навязывали свою культуру всем народам мира, как американцы, то это было бы заметно тем, кому мы свою культуру навязываем.
То же самое можно сказать и о форме государственной власти. Демократия работает только там, где она традиционна, в инородной среде она превращается в пародию на саму себя. Там сохраняются лишь внешние атрибуты демократии без ее внутреннего содержания. Авторитарный диктатор называется президентом, власть своему преемнику (иногда даже сыну — эдакому неформальному наследнику престола) он передает как бы путем выборов или голосования в парламенте. Сам парламент здесь чисто декоративный орган, он лишь узаконивает решения реального властителя. Но такая декоративная, созданная лишь для того, чтобы успокоить западных идеологов, демократия — лишь форма самозащиты того или иного народа от Запада. «Хотите выборов, парламент, местное самоуправление — получите видимость всего этого, только нас не трогайте!».
5.4. Анализ государственного устройства СССР
Сейчас аксиомой стало утверждение о недемократизме советского общества. Но если рассматривать тот строй не с точки зрения абстрактной, формальной демократии, а с точки зрения выполнения тех целей, ради которых и существует демократия, не все выходит так уж безнадежно. Возьмем правовую защищенность рядового человека. Она была задекларирована (с учетом времени — факт уже важный), да и на практике соблюдалась, если этот человек не нарушал негласно установленных правил политической игры. Скажем, зарвавшегося чинушу простой гражданин мог через жалобу в партийные органы запросто поставить на место. Было бы желание. И получалось это куда более эффективно, чем сейчас. Даже в западных демократиях люди более бесправны перед рядовыми клерками, чем были советские граждане. Кто бывал за границей, знает, о чем я говорю. Может быт, там хамство «повежливее», но их клерки, начиная с таможенников в аэропорту, заканчивая полисменами, куда самоувереннее, чем советские. Попробуйте поспорить с полисменом на лондонской улице, и вы убедитесь в моей правоте. Теоретически клерка можно поставить на место через суд, хотя теоретически такая возможность не исключалась и в СССР. Но суды — слишком хлопотное и волокитное дело. Разумеется, для борьбы с хамами в СССР надо было потратить время. Но зато результат был эффективным. Помню, будучи простым сержантом Советской армии, я нашел средство борьбы с командованием части, написав письмо в газету «Красная Звезда». Когда оттуда пришел ответ, все были в шоке. Письмо вскрыли еще в штабе дивизии. На листе с фирменным бланком газеты было всего несколько простых и строгих слов — «Пришлите побольше фактов». После получения письма начальство извинилось, меня заверили, что все будет нормально, только писать больше не надо. И вправду, после этого до самого конца службы у меня не было замечаний к моему командованию. То же и на работе. При всем всевластии директоров рабочий в СССР имел больше прав, чем сотрудник нынешней частной фирмы.
Кроме того, в Союзе по отношению к карьере люди были гораздо равноправнее, чем сейчас Да, и тогда был блат, протекция, подхалимаж, но не в таком объеме, как ныне. Сейчас каждый начальник норовит посадить на свое место родственника или знакомого. Уже никто не скрывает того факта, что чиновничья, финансовая и политическая верхушка обновляется почти исключительно за счет своих. Человека со стороны туда просто не допустят. На Западе имеет место весьма похожая картина.
В СССР же каждый человек из любого села или города мог попасть во власть. Если вы посмотрите биографии нынешних власть имущих из числа людей старшего поколения, то увидите, что почти все они начинали карьеру слесарями или колхозниками. Ведь было так — если это парень, то ему, чтобы сделать карьеру, надо было всего лишь хорошо учиться, поработать на производстве, отслужить армию, закончить вуз, вступить в партию, стать активистом, не пьянствовать, соблюдать определенный политический этикет во время публичных выступлений. Иногда не надо было выполнять все пункты, перечисленные мной, для карьеры хватало и части. То есть парень мог сделать карьеру без денег, без связей, только благодаря себе самому. Это касалось и женщин — тем более что за ними резервировали квоту на властном Олимпе.
К слову, «демократы» долго издевались над тем, что в Союзе были квоты для женщин, рабочих и колхозников. А ведь так обеспечивалось народное представительство. Не стало квот — в том же парламенте резко уменьшилось число женщин, рабочих и селян. А потом и сами демократы на Западе тоже пришли к созданию квот. Когда они изобрели политкорректность, то каждый режиссер фильма должен был выделять негласную квоту для негров и представителей сексуальных меньшинств, причем место им надо найти только среди положительных героев. По-моему, куда лучше выделять квоту для женщин, чем для педерастов.
Да, конечно, и в СССР была протекция, продвигали наверх родственников, но это никогда не делалось публично, это осуждалось, и это явление было значительно менее распространенным, чем сейчас. Скажем, сын многолетнего министра иностранных дел СССР Андрея Громыко — Анатолий — был талантливым международником, но вынужден был заниматься не дипломатией, а юриспруденцией, потому что на ниве дипломатии путь наверх для него был закрыт. Стань он послом или замминистра, сказали бы: «Это же сынок министра!». Да и не назначили бы его послом в тех условиях. Или, например, Сталин сместил своего сына Василия с поста командующего округом ПВО (сместил за дело), не посчитавшись с тем, что Василий был талантливым и храбрым летчиком. Склонность к протекционизму свойственна людям от природы (какие родители не желают добра своим детям?), но именно государственное устройство, общественная атмосфера не дают нормальным человеческим побуждениям превратиться в аномалию. В СССР приветствовались только два вида «династий» — трудовая и научная. Потому что в той же науке родственные связи могли дать только «первый толчок», заключавшийся в получении хорошего образования, а дальше бездарю никакой папа-академик не мог помочь стать выдающимся ученым. А сейчас под ширмой демократии процветает родственный протекционизм. Так, ни один правитель Советского Союза не передал власть своему сыну. А в демократиях мы сплошь и рядом наблюдаем правящие династии. Например, династия Бушей в США, широко известна династия премьер-министров Англии — Питтов. Посткоммунистические государства, образовавшиеся на территории СССР, тоже стараются не отставать: династия Алиевых в Азербайджане — яркий тому пример.
