Точка выбора миновала в мае 1940 г., когда германские бронированные лавины утюжили Францию, вдавливали в прибрежный песок английских солдат. Вот тут-то «свобода слова» кончилась. В Англии была введена строгая цензура, запрещались митинги, демонстрации, забастовки. Для конфликтов рабочих и работодателей устанавливался принудительный арбитраж. Правительство резко прочистило газеты, журналы, общественные организации, политические партии. «Британский союз фашистов и национал-социалистов» был запрещен. Кончилась «свобода слова» и персонально для Мосли. Его арестовали и упрятали в тюрьму вместе с другими руководителями партии.
Политические пертурбации ударили и по семейной жизни британского «фюрера». Для сестры его супруги Юнити Валькирии Митфорд война Англии и Германии стала личной трагедией. Подружка Магды Геббельс и Евы Браун пыталась застрелиться из пистолета, подаренного ей Гитлером. Дважды выстрелила себе с голову, оба выстрела оказались не смертельными. Хотя врачи сочли, что удалять пулю из мозга слишком опасно. Она доживала век тяжело больной и через несколько лет умерла от менингита.
А насчет жены Мосли, Дианы Митфорд, британские спецслужбы спохватились, что она была ближайшей помощницей мужа, вместе с ним навещала Гитлера и Геббельса. Но Диана только что родила ребенка. Подождали немножко, пока младенцу исполнилось 11 недель, и супругу тоже упрятали в тюрьму. Впрочем, она приходилась родственницей Черчиллю, да и вообще Мосли с женой не представляли для государства реальной опасности. Просто британской «общественности» дали понять – время вольнодумства кончилось, и фашизмом увлекаться отныне противопоказано.
«Общественность» в Англии была понятливой, уяснила. А Мосли и Диану содержали в довольно мягких условиях. Выделили им «семейную» камеру в тюрьме Холоуэй, позволяли самим готовить и заказывать еду, пускали к ним гостей. В 1943 г. у Освальда обнаружилась болезнь сосудов, и по рекомендации врачей супругов выпустили на свободу. О возрождении «Британского союза фашистов и национал-социалистов» речи больше не было. После войны Мосли пытался основать «Юнионистское движение» (всей Западной Европе объединяться против СССР) – но его фигура оказалась слишком испачканной клеймом «фашиста», на выборах он неизменно проваливался.
В США, как уже отмечалось, нацизм был представлен довольно скромно – Германо-американским союзом под руководством Фрица Куна. Его активность преднамеренно ограничивали из Берлина. Запрещали пропагандировать нацизм, устраивать какие-либо беспорядки. Требовали сосредоточиться на пропаганде мира и дружбы двух держав. С этой целью распространялась рекламная литература. Устраивались массовые мероприятия – обязательно легальные, где звездно-полосатые флаги уютно соседствовали со свастиками. К Германо-американскому союзу примкнула и малочисленная, но слишком громко горланившая о себе «Всероссийская фашистская организация» Анастасия Вонсяцкого с его журналом «Фашист», листовками и грампластинками.
Идиллия стала нарушаться в 1939 г. – после упоминавшейся «Хрустальной ночи» и начала депортации евреев из Германии Рузвельт изобразил возмущение, отозвал из Берлина американского посла. В выступлениях президента США стали проскальзывать явно недружественные выпады по отношению к Гитлеру. Американскую общественность начинали готовить: скоро нацисты станут врагами. Германоамериканский союз подобный поворот воспринял очень болезненно. На очередном митинге в нью-йоркском огромном зрелищном комплексе Медисон-Сквер-Гарден рассерженный Фриц Кун назвал Рузвельта «Розенфельдом», а его программу «Новый курс» – «еврейским курсом». Нет, Америка ничуть не нарушила «свободу слова»! Говорите что хотите. Но против Куна после этого было возбуждено обвинение в… краже. Что украли и у кого, вопрос остается спорным, но дело прокрутили быстро, подтасовали четко, и Куна посадили. Германо-американский союз возглавил Герхард Кунце.
Но в это же время партия Вонсяцкого запуталась и ошалела от резких поворотов международной обстановки – немцы заключили с СССР пакт Молотова – Риббентропа.
Германо-американский союз, как положено, поддержал линию своего правительства. А для русских эмигрантов самой ценной считалась возможность разгромить Советский Союз руками Гитлера! Теперь они разочаровались, выбрасывали форму со свастикой. Из партии Вонсяцкого вышли даже его ближайшие помощники – Кунле, Мамедов. А сам «вождь» счел себя обманутым, разорвал отношение с Германо-американским союзом. Рассудил, что надежда остается только на японцев. В 1940 г. он восстановил альянс с дальневосточными эмигрантами, снова объединился с Всероссийской фашистской партией Родзаевского, занял пост Председателя Центрального исполнительного комитета. Вонсяцкий намеревался тоже перебраться в Китай, перенести свою штаб-квартиру в Шанхай.
Однако нападение Гитлера на СССР в очередной раз перевернуло ситуацию. Американский «вождь» фашистов воодушевился. Опубликовал в газетах опереточное «послание Сталину» – предлагал Иосифу Виссарионовичу «мирно и бескровно капитулировать». Причем страшно занесся. Изображал себя чуть ли не союзником Германии. Так что Сталину предлагалось сдаваться не только немцам, но и Вонсяцкому со товарищи.
Хотя выдувание столь радужных мыльных пузырей дорого обошлось ему. Всего через полгода японские бомбы посыпались на главную базу американского флота в Перл-Харборе. Была объявлена война Японии, а заодно и Германии. И тут-то ФБР накрыло как руководство Германо-американского союза, так и Вонсяцкого. Обвинение возглавил Томас Додд – далеко не простой прокурор. Именно он впоследствии будет представлять обвинение США на Нюрнбергском процессе. На скамье подсудимых очутились Вонсяцкий, Герхард Кунце и еще трое руководителей Германо-американского союза. Их обвинили в шпионаже. Никто из них не имел допуска ни к каким государственным и военным секретам. Доказательства преступной деятельности предъявили смехотворные. Например, для Вонсяцкого – пять пунктов. Это были встречи с Кунце, получение от него писем, передача ему чека на 2800 долларов (как будто запрещено передавать кому-либо деньги!).
Невзирая на такие нелепости, Вонсяцкий признал себя виновным и получил 5 лет. Впрочем, подметим закономерность. Двое подсудимых из Германо-американского союза тоже принесли «чистосердечное признание», получили 5 и 7 лет. Двое не признались, получили по 15 лет. Очевидно, с подсудимыми договорились. За признание – снисхождение.
Не вызывает сомнений и причина, по которой раскрутили дело Вонсяцкого, Кунце и иже с ними. Позор в Перл-Харборе, поражения американцев на Филиппинах и в Индонезии требовали выставить какие-то оправдания перед «общественностью». В США принялись раздувать шпионскую истерию. Но других подходящих фигур у ФБР не значилось, вот и ухватились за Вонсяцкого и за Германо-американский союз. Русский «вождь фашистов», по сути, сам подыграл – слишком уж часто маячил на портретах со свастикой. Да еще и силился изображать из себя неведомую величину! Например, после убийства Кирова Вонсяцкий запустил утку, будто приговор вынес именно он со своими фашистами.
В общем, он оказался самой подходящей фигурой для игры в шпиономанию. В рамках пропагандистской кампании вышло несколько книжек, ставших бестселлерами и претендовавшими на документальность: «Диверсия. Тайная война против Америки» Альберта Кана (1942), «Тайный агент» Артура Деруняна (1943), «Право на измену: подноготная шпионажа в Америке» Алана Хинда (1943). В них Вонсяцкого живописали эдаким монстром, главой всемирной шпионской сети и всех нацистских организаций в США. Ему придумали таких высокопоставленных друзей в Третьем Рейхе, о которых он даже мечтать не смел, – Геббельса, Розенберга, Канариса. Даже дом Вонсяцкого срисовали с голливудских фильмов ужасов – мрачный замок на утесе на берегу моря. Вращаются башенки с пулеметами, готовые сразить любого незваного гостя. Стальные хранилища с бомбами. Что еще нужно для обывателя?
