Но вернемся и к Украинской военной организации. Коновалец делал попытки расширить ее. К нему перетекла часть сторонников убитого Петлюры, велись переговоры с другими группами националистов. В 1929 г. в Вене состоялся учредительный съезд, на котором было провозглашено создание новой структуры, Организации украинских националистов (ОУН). Предводителем остался Коновалец, он возглавил «головной провод» (руководство). Но его штаб по-прежнему находился в Германии. А на Западной Украине для непосредственного командования был создан «краевой провод». Его возглавил молодой сын униатского священника Степан Бандера – волевой, фанатичный и очень жестокий. Он говорил, например, что ОУН ценит жизни своих членов, но дело, за которое они борются, настолько велико, что для него не жалко пожертвовать миллионами жизней.
При Пилсудском стало ясно: думать о дальнейших восстаниях рановато. Но поставили задачу создавать для этого почву – а именно, взяли курс на терроризм. Для этого Коновалец, Бандера и их помощники создавали разветвленную сеть ячеек ОУН по всей Польше. Насаждалась строжайшая конспирация и суровая дисциплина. За ослушание, измену, болтовню, невыполнение приказов кара была одна – смерть. И нередко очень мучительная. Исследователи отмечают, что украинские националисты никогда не сопоставляли себя с фашистами или нацистами. Но только по одной причине. Они были о себе слишком высокого мнения и не хотели выглядеть ничьими последователями. Силились показать себя неповторимыми, оригинальными…
14. Югославия
К Сербии после победы присоединили такие территории, что ее площадь увеличилась в шесть раз. Новое государство получило название «Королевство сербов-хорватов-словенцев» (СХС), но конституция была принята по образцу французской. Утверждалось очень централизованное государство, не учитывались никакие национальные и религиозные особенности составивших его народов. Хотя государство оказалось еще более неоднородным, чем Чехословакия или Польша.
Православные Сербия и Черногория в ходе войны сражались на стороне Антанты. Македония полвека являлась спорной областью, за нее бодались болгары, сербы, греки. Изрядная часть населения здесь исповедовала ислам, как и в Боснии, Герцеговине. Словенцы и хорваты были католиками. На фронтах Первой мировой они сражались в составе Австро-Венгерской армии. Причем сражались хорошо, храбро. В отличие от чехов, руки вверх не поднимали. И вроде бы одолели! Захватили всю Сербию, вынудили ее войска и сотни тысяч жителей бежать к портам Адриатического моря, эвакуироваться куда глаза глядят.
Австро-венгерских военных на здешнем фронте никто не победил, никто не выбил с занятых земель, но… выигравшими оказались сербы! Хорваты со словенцами вошли в их державу, а не наоборот. По хорватским городам и селам прокатились демонстрации протеста. Люди заявляли, что не признают версальских решений. Выдвигали лозунг: «Хорватов не спросили!». В Словении сепаратисты подняли восстание, пытались отделиться, но их подавили сербские войска. А кроме «основных национальностей», в королевство СХС попало еще полмиллиона немцев, столько же венгров, 400 тыс. албанцев, 200 тыс. румын, немало евреев. В общем, каша образовалась крутая.
В начале 1920-х правительством руководил бессменный премьер-министр Пашич, он занимал этот пост еще до войны. Он не склонен был идти на уступки никаким нациям, вошедшим в королевство. В данный период в Белграде многие политики вообще говорили не о королевстве сербов-хорватов-словенцев, а о «Великой Сербии». Дескать, исполнились замыслы радикальных националистов! Исполнились планы тех самых организаций, которые толкали Сербию к войне и организовали убийство Франца Фердинанда. Королевство разрослось, присоединив «родственные» славянские народы. Что же касается национальных и исторических различий, то они со временем нивелируются.
Нет, различия не хотели сглаживаться. В королевстве СХС сложилась даже такая уникальная картина, что политические партии создавались и боролись не по политическим, а по национальным признакам! Единственной «интернациональной» партией оказалась коммунистическая. Благодаря этому она заняла третье место в Скупщине (парламенте), но правительство и король Александр обеспокоились такими успехами и запретили ее.
У хорватов выделились две политических группировки – Хорватская крестьянская партия и Хорватская партия права. Крестьянскую возглавлял Степан Радич. Его еще в Австро-Венгрии считали признанным лидером хорватской общественности, он заседал в венгерском парламенте, представлял свой народ в составе различных делегаций, в средствах массовой информации. Присоединение к Сербии Радич отвергал, демонстративно сохранял гражданство не королевства СХС, а Хорватии. Участвовал в различных акциях протеста, издал воззвание: «Хорватские граждане не признают так называемое королевство сербов, хорватов и словенцев, поскольку данное королевство было провозглашено не Хорватским Собором и без согласия хорватского народа».
В 1923–1924 гг Радич околачивал пороги Лиги Наций, французских и английских министров, силясь заинтересовать их проектами независимой Хорватии. Взаимопонимания он не нашел. В Лондоне и Париже кисло выслушивали и в округлых фразах посылали подальше. Побывал он и в Вене, но там не хотели ссориться с победителями. Тогда он метнулся в противоположную сторону, поехал в СССР и вступил со своей партией в Крестьянский Интернационал – фактически он являлся филиалом Коминтерна. Радича за его деятельность несколько раз сажали за решетку. Его партию запрещали как не соответствующую «закону о безопасности».
Но он был из идейных политиков, которых трудно переубедить и запугать, а периодическое пребывание в тюрьме только прибавляло ему популярности. При выборах 1925 г. большинство руководителей Хорватской крестьянской партии находились в тюрьме, но все равно она завоевала 67 депутатских мандатов из 417. Вступила в коалицию со Словенской народной и Мусульманской партиями. С таким авторитетом приходилось считаться.
Белградские политики – Сербская демократическая партия и сербская Народная радикальная партия – предложили хорватам найти общий язык. Кое-как сумели выработать условия, приемлемые для обеих сторон. Хорватские руководители признали центральное правительство и конституцию королевства. Их выпустили из тюрем, уступили несколько портфелей в правительстве. Радич стал министром образования. Однако противостояние не прекратилось. Крайние хорватские националисты осуждали «соглашательство» Радича. А заключенный альянс оказался непрочным.
Правящая сербская партия, Народная радикальная, погрязла в обычных демократических грехах и злоупотреблениях. Для Радича она показалась совсем не лучшим партнером. Он сделал умелый парламентский ход: отвернулся от радикалов и вступил в блок с другой сербской партией, Независимой демократической. При этом получилось, что хорватские аграрии с новыми союзниками составили парламентское большинство! Среди соперников это вызвало всплеск озлобления. В июне 1928 г. член Народной радикальной партии, депутат от Черногории Пуниш Рачич принялся с трибуны Скупщины поливать хорватов всевозможными обвинениями. Степан Радич молчал – опытный политик догадался, что это провокация. Но его молодой коллега Иван Пернар не выдержал, выкрикнул в ответ, назвав Рачича и его коллег взяточниками. Тот выхватил револьвер и застрелил Пернара. Продолжил палить по хорватской делегации, пока в барабане были патроны. Погибли еще трое депутатов, а Степан Радич был смертельно ранен и вскоре умер.
