"Расстреливать всех контрреволюционеров. Предоставить районам право самостоятельно расстреливать… Устроить в районах маленькие концентрационные лагеря… Принять меры, чтобы трупы не попадали в нежелательные руки. Ответственным товарищам ВЧК и районных ЧК присутствовать при крупных расстрелах. Поручить всем районным ЧК к следующему заседанию доставить проект решения вопроса о трупах…"
Член коллегии ВЧК Лацис писал 1.11.18 в газете "Красный террор":
"Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора".
Это было не просто массовое убийство. Красный террор обрекал на уничтожение все воспитанное, образованное, интеллигентное. Ну какая буржуазия осталась в Совдепии к осени 18-ю? Все состоятельные промышленники и банкиры давно разъехались за границу, на Украину, в Сибирь. Под гребенку шла интеллигенция — чиновники, студенты, учителя, врачи, гимназисты. Гибли члены семей — женщины, дети, старики. Счет-то везде шел на количество. А кого проще набрать, как не самых беспомощных?
В XX веке в Европе начали вполне легально применяться пытки. И чекистские издания, даже не секретные, а вполне открытые — "Красный меч", "Красный террор", "Еженедельник ВЧК" — вполне открыто обсуждали вопрос о применимости пыток с точки зрения марксизма. И дедушка Ленин во всем поддерживал палачей. 7.11.18 г. на митинге сотрудников ВЧК он сказал им:
"Когда я гляжу на деятельность ВЧК и сопоставляю ее с нападками, я говорю — это обывательские толки, ничего не стоящие".
А когда возник скандал в верхах, как раз из-за публикаций о пытках, Ильич провел в ЦК постановление, что "на страницах партийной и советской печати не может иметь место злостная критика советских учреждений, как это имело место в некоторых статьях о деятельности ВЧК, работа которой протекает в особо тяжелых условиях".
А ведь террор шел не только по линии ЧК. Как грибы, разрастались и множились новые карательные органы. Народные суды, Рабоче-крестьянские ревтрибуналы, Революционные желдортрибуналы. Революционные военные трибуналы. Революционные трибуналы ВОХР, армейские особые отделы… Все это существовало параллельно. А карательными правами, вплоть до расстрелов, обладали и Советы всех степеней, даже сельские, и комбеды, и армейские командиры с комиссарами всевозможных рангов, и различные уполномоченные центра, и продовольственные, заградительные, карательные отряды. А «чистки» прифронтовой полосы? Директива наркома внутренних дел Петровского от 30.08.18 г. требовала "направить все усилия к безусловному расстрелу всех, замешанных в белогвардейской работе", ставя в один ряд офицера, чиновника, истопника казармы и сестру милосердия. Над Россией продолжала сгущаться жуткая, сатанинская ночь.
36. Бои за Ставрополь
После разгрома красных на Кубани ни малейшей передышки не последовало. Война только приняла новый размах. Добровольческая армия получила возможности численного роста за счет казаков, мобилизуемых крестьян и пленных красноармейцев. Среди командиров появились новые имена — Шкуро, генерал-лейтенант Май-Маевский, генерал-майор Врангель, талантливый кавалерийский начальник, возглавивший 1-ю кубанскую конную дивизию. Но тыловой базой оставался тот же Дон да восставшие станицы. Катастрофически не хватало самого необходимого: обмундирования, оружия и, главное, боеприпасов. В сентябре были дни, когда белые части сражались вообще без патронов. Несмотря на блестящие победы, окончательно разделаться с красными Деникину не удалось. Выброшенная с Кубани 11-я армия оставалась громадой, многократно превосходящей противника и сковавшей все силы белых. Она получила значительную подпитку за счет беженцев — пробольшевистски настроенного населения, ушедшего от мести повстанцев-казаков. А после соединения с
40 тысячами таманцев, битые красными части получили подобие цементирующего ядра, восстановили боеспособность.
Фронт установился по притоку Кубани — реке Уруп. Армавир несколько раз переходил из рук в руки. Но если в стане белых пока еще царило единодушие Кубанское правительство и Рада вынуждены были считаться с властью Деникина, то в стане большевиков, наоборот, нарастали междоусобные дрязги. Кубано-Черноморский ЦИК с новой силой продолжал "изыскивать меры, обезоруживающие диктаторские намерения Сорокина". Краевой комитет партии и ЦИК настояли на введении в армии реввоенсовета. Власть там становилась коллегиальной. Сорокину же требовались срочные меры по наведению порядка в армии.
Из Царицына приехал Жлоба, обласканный там Сталиным и Ворошиловым. И привез приказ 11-й армии от равнозначного командования 10-й — бросить Северный Кавказ и двигаться на помощь Царицыну. Разумеется, Сорокин отказался выполнять подобную чушь (за что его так и ославили в сталинской литературе). А Жлобе приказал вместо Царицына заняться Ставрополем. Тот сделал вид, что согласился, а сам эшелонами и походным порядком направил дивизию в Св. Крест (ныне Буденновск), попутно вливая в свое соединение части, разбитые под Тихорецкой и Армавиром, агитируя сниматься с фронта украинские полки. Сорокин приказал расстрелять его за неподчинение, послал 2 бронепоезда. Но их встретили наведенными батареями и вынудили уйти ни с чем. Жлоба сформировал себе новую Стальную дивизию и увел на Царицын. В гражданской войне пусть вас не смущают понятия «дивизия», "корпус", «армия». Были армии по нескольку тысяч штыков, а были гигантские, как 11-я. Были дивизии в сотни человек, а были огромные например, 25-я Чапаевская. Так и дивизия Жлобы стоила корпуса, а то и армии, насчитывая 40 тыс. штыков и сабель, что решило судьбу Царицына с 10-й армией. Впрочем, во многом предопределило и судьбу 11-й.
Возник конфликт и с таманцами. Их командующий Матвеев публично, на войсковом съезде, отказался выполнять приказы Сорокина. Его все-таки арестовали и расстреляли. Между тем положение красных ухудшалось. Силой до 15 тыс. они предприняли наступление на Кубань, ударив в стык конницы Врангеля и пехотных дивизий Ка-зановича и Дроздовского. Им удалось потеснить марковцев, но тем временем дивизия Врангеля в 1200 сабель захватила переправы по р. Уруп, форсировала ее и пошла по тылам. Большевистский фронт покатился назад.
С востока у красных тоже бушевал пожар. Вслед за Кубанью восстало терское казачество. Отряды численностью до 12 тыс. заняли Моздок, блокировали Владикавказ и Грозный. Повстанцы установили через Кабарду связь с Деникиным, получили от него денежную помощь и инструкции. 11-я армия оказалась зажатой в районе Минеральных Вод. Реввоенсовет и партийные органы сошлись на необходимости оставить Кубань. Но возникли разногласия, куда выводить армию на Владикавказ, на Ставрополь или на Астрахань. Сорокин, сторонник движения на Владикавказ, изо всех сил противился ставропольскому направлению, считая, что там армия попадет в ловушку.
Но его противники пересилили, объясняя это мнение "диктаторскими намерениями" и желанием сохранить самостоятельность, удаляясь от контактов с 10-й, 12-й армиями и Центральной Россией. Было решено — на Ставрополь.
