И как раз из-за того, что оравы флибустьеров «тусовались» по портам, кто прогуливая добычу, кто в поисках новой «работы», они именовали себя «Береговым братством». Некоторые исследователи склонны его идеализировать, указывают на «законы» братства, взаимовыручку, на то, что у пиратов было даже «социальное страхование». Серьезной критики такие взгляды не выдерживают. Законы флибустьеров представляли собой простейшую регламентацию взаимоотношений, чтобы банда, собравшаяся случайным образом, смогла провернуть дело и при этом не перерезала друг дружку. Например, предусматривалась смерть за убийство товарища в спину. (Если уж хочешь убить — вызови на «дуэль» и прикончи при свидетелях. И такие «дуэли» происходили очень часто: на саблях, ружьях, а обычно на ножах).
Смерть полагалась и за предательство, за утаивание части добычи от общей дележки. «Адмиралы» и капитаны выбирались на одно предприятие, и резать их запрещалось — до тех пор, пока большинством голосов они не будут низложены. Но и капитанам с «адмиралами» запрещалось без коллективного «суда» убивать не потрафивших подчиненных. Пираты считали себя прежде всего «деловыми людьми» и перед каждым походом заключали соглашение о разделе добычи (чтобы потом не передраться). Подсчитывалось количество «долей» рядовых участников. В кратном размере, по столько-то долей, назначалось «адмиралу», капитанам, специалистам — артиллеристам, плотникам, парусных дел мастерам, лекарям. Оговаривались дополнительные выплаты за рану, потерю ноги, руки, глаза, пальца (а иначе кто в атаку пойдет?) Но это «страхование» не дотягивало даже до воровского «общака», оно было одноразовым. И судьба калеки после того, как он пропьет полученное, никого уже не интересовала. Впрочем, все «законы» нарушались сплошь и рядом, а выполнялись лишь тогда, когда подкреплялись силой.
Центрами временной кристаллизации флибустьерской массы, «адмиралами», становились удачливые вожаки. Хотя слава их была непрочной. Или удача отворачивалась или затмевали другие. В свое время гремели Жамб де Буа («Деревянная нога»), Лаурент де Гофф, Прет Хейн, Шевалье Монбар по кличке Истребитель — он резал всех пленных, Бартоломео Португалец (награбил много, спился и умер в нищете). Был знаменит Рок Бразилец, современник писал: «Перед ним трепетала вся Ямайка. Он был груб, неотесан и вел себя, словно бешеная фурия. Когда он напивался, то как безумный носился по городу и немало перекалечил людей, которым довелось попасть ему под руку». Пленных сажал на кол. Или связывал и клал между двух костров, медленно поджаривая. Испанцы поймали его и казнили. Получили известность Большой Пьер (с командой из 28 человек захватил корабль испанского вице-адмирала), Пьер Легран (овладел отставшим галеоном из «золотого» конвоя, решил больше не рисковать и вернулся во Францию богатым человеком), Льюис Скотт (захватил и разграбил г. Кампече), Джон Девис (разорил г. Сан-Аугустин-де-ла-Флорида, грабил берега Никарагуа).
Франсуа Олонне (Жан Давид Нау) работал «в доле» с губернатором Тортуги. Тоже отличался крайней свирепостью. Эксквемелин отмечал: «Уж если начинал пытать Олонне и бедняга не сразу отвечал на вопросы, то этому пирату ничего не стоило разъять свою жертву на части, а напоследок слизать с сабли кровь». Он орудовал у берегов Кубы, потом объединился с другим «адмиралом», Мигелем Бискайским, и 1600 пиратов на 10 судах устроили набег на лагуну Маракайбо. Взяли и разграбили располагавшиеся там города Маракайбо и Гибралтар. Привезли на Тортугу огромную добычу, быстро прокутили, и Олонне организовал рейд на Никарагуа. Однако сбились с пути, причалили не туда, стали грабить мелкие поселки. Банда переругалась и раскололась. А испанцы сорганизовались и вместе с индейцами разгромили пиратов. Олонне бежал, скитался вдоль побережья и был убит индейцами.
Самым же знаменитым пиратом XVII в. стал Генри Морган. Именно его фигуру Сабатини взял в качестве прототипа для своего капитана Блада. Карьера Моргана началась типично для Вест-Индии — с рабства. Он отправился на Барбадос на заработки, нанялся для проезда матросом, а в порту назначения был продан на плантации. Когда освободился, стал флибустьерствовать. В этот период на вершине славы находился «адмирал» Эдвард Мансфельд, совершивший налет на г. Картаго и рейд к берегам Бразилии. Шла война Англии с Голландией, и в 1667 г. губернатор Ямайки сэр Модифорд предложил «адмиралу» напасть на Кюрасао и изгнать голландцев, пообещав отдать остров на разграбление. Мансфельд сам был голландцем, но согласился. А таланты Моргана он успел заметить и взял его «вице-адмиралом».
Правда, выйдя в море, пираты стали действовать по собственному плану. Захватили у испанцев о. Санта-Каталина и сунулись к берегам Коста-Рики, чтобы пограбить г. Ната. Испанский губернатор де Гусман дал им отпор и вынудил отступить. Мансфельд счел, что Санта-Каталина очень удобна для создания здесь нового пиратского гнезда, и послал Моргана на Ямайку к Модифорду — просить помощи, чтобы удержать этот остров. Тот отказал, так как Англия воевала с Нидерландами, а не с Испанией. Морган не смутился и отправился на Тортугу, предложить то же самое французам. Но пока плавал туда-сюда, энергичный губернатор Коста-Рики де Гусман организовал погоню за отбитыми пиратами, прогнал их с Санта-Каталины, а Мансфельда пленил и казнил. Морган неожиданно для себя унаследовал пост «адмирала». Но, по флибустьерским законам, полномочия завершались вместе с предприятием. А если вернуться с поражением, без добычи, то шансы когда-нибудь снова стать «адмиралом» равнялись нулю.
Уцелевшие флибустьеры уже разбегались. И Морган, собрав кого смог, выдвинул лозунг мести за Мансфельда. Отправились к Кубе — на Гавану. Да только и этот порт поредевшему отряду был не по зубам. Выбрали городишко Эль Пуэрто-дель-Принсипе. Испанцы о появлении пиратов узнали, собрали отряд ополченцев, прикрывший побережье. Но головорезы Моргана высадились далеко в стороне, пробрались через лесные заросли и атаковали ночью, с тыла. Разметали сонных защитников и ворвались в городок. Там поднялась паника. В отличие от англичан и французов, которые в здешнем климате упрямо мучились в мокром от пота белье, испанцы переняли обычай индейцев спать в чем мама родила. Моргану это сыграло на руку. Пираты оцепили улицы и сгоняли на площадь выскакивающих из домов людей. На голую ошалелую толпу навели оружие, заперли в церкви. Прошлись с грабежом по домам. Потом стали по очереди вызывать пленников, чтобы приносили деньги, драгоценности и продовольствие — иначе, мол, будут казнить. Начали было пытать людей, вдруг они спрятали часть имущества? Но боялись подхода испанских войск, потребовали общий выкуп за город и убрались на Ямайку.
Морган приобрел авторитет, и в 1668 г. сумел набрать 460 человек для рейда на Коста-Рику. Напали на г. Пуэрто-Бельо. Опять неожиданно, среди ночи. Дружной атакой перемахнули внешние стены, подняли шум, чтобы усилить панику. Солдаты и часть горожан бежали в крепость. Она была сильной, с множеством пушек — которых у пиратов не было вообще. Но они, не дав испанцам опомниться, захватили монахов из местного монастыря, городских женщин и, подгоняя саблями, погнали живым щитом нести и ставить лестницы. Солдаты все же открыли огонь. Большинство подневольного прикрытия погибло. Но лестницы поставило, и флибустьеры полезли наверх, закидывая защитников горшками с порохом. Крепость взяли. Начался грабеж и дикая оргия. Пили, насильничали, пытали пленных на предмет спрятанного. В этом смысле Морган ничуть не походил на книжного Блада, среди пиратов он заслужил кличку Жестокий. Вакханалия длилась 2 недели. О товарищах, раненных при штурме, все забыли, большинство умерло. И трупов никто не убирал. Среди победителей началась эпидемия. Тем временем президент Панамы (испанский наместник, в ведении которого находилась и Коста-Рика) собрал отряд и вел на выручку Пуэрто-Бельо. Однако Морган сумел отбить его, вступил в переговоры и содрал выкуп, чтобы город остался не сожженным.
