А в Варшаве все разыгралось, как по нотам, королем избрали Конти. Его отправили морем в Данциг. Но тут уж всполошились Австрия, германские государства, Венеция, Россия. Опасность французско-польско-турецкого альянса была слишком очевидной. Петр с дороги послал приказ направить часть войск из Азова к польской границе. Поддержка императора и царя окрылила Августа, он отказался признать решение сейма. И выступил в Польшу с саксонской армией. Паны струхнули — у Смоленска и Великих Лук сосредотачивались стрельцы, с запада надвигались саксонцы, а пушки французских фрегатов, уж конечно, ничем тут помочь не могли. Август без сопротивления вступил в Варшаву, и сейм «переголосовал». Конти, пока плыл, узнал, что его уже низложили, и повернул обратно. Королем стал Август. Хотя для этого ему пришлось перейти в католичество, и от него ушла жена-лютеранка. Но он как-то не очень расстроился. Одной бабой больше, одной меньше… Польша же в разгуле подобной «демократии» окончательно утратила статус великой державы. Отныне ей осталось только тешить себя песней «Еще Польска не сгинела», будучи всего лишь объектом политических манипуляций Австрии, Германии, Франции, России, Англии. А потом и Америки…
Ну а проблемой «испанского наследства» озаботился Вильгельм Оранский. Организовывал антифранцузский союз, давил на Людовика и в 1698 г. добился соглашения, чтобы это самое наследство было поделено между Францией, Австрией и курфюрстом Баварским (тоже дальним родичем Карлоса Испанского). Кроме того, Франция обязалась, что принц Филипп, ежели он займет испанский трон, откажется от французского. Во избежание объединения двух держав. Впоследствии Людовик нарушит эти соглашения, что станет причиной войны «за испанское наследство». И в 1702–1713 гг. Францию разгромят вдребезги. В целом же войны Людовика привели к катастрофическому обнищанию французов и стоили им 3 млн. жизней. Это 20 % населения. Вот таким был «золотой век». Но от «золотого века» останется и будет развиваться сладкая зараза порожденных им соблазнов, внешнего блеска, цинизма…
В Америке к концу XVII в. насчитывалось 12–13 млн. жителей. Из них 1–1,5 млн. белых, 500–600 тыс. негров, 3–4 млн. метисов и мулатов, 7–8 млн. индейцев. Огромные внутренние пространства Северной Америки пока еще испытывали лишь косвенное влияние «бледнолицых» и были населены свободными и сильными племенами. На территории Колорадо и Аризоны навахо и апачи выдворили католических миссионеров и успешно вели войну с испанцами. А в джунглях Гватемалы, на острове посреди оз. Петен-Ица, все еще существовал последний город-государство майя — Тайясаль. Он был обнаружен еще Кортесом, но располагался в таких дебрях, что добраться до него было чрезвычайно трудно. Несколько попыток покорить их майя-ицы отразили, и их надолго оставили в покое. Все так же, как и до европейского завоевания Америки, жрецы наблюдали за звездами, вели свои летописи, совершали древние обряды и приносили человеческие жертвы. Причем население государства непрерывно росло: в Тайясаль бежали индейцы-крепостные из испанских поместий. Наконец, Совет Индий решил, что с существованием такого «альтернативного» центра мириться нельзя.
Пять лет прорубали дорогу в джунглях — с двух сторон, от Гватемалы и Юкатана. И в 1694 г. направили войска. Но отряд, шедший с севера, встретили индейцы-кахече, а шедший с юга — майя-ицы. Нанесли поражения, и операция провалилась. Однако дорога теперь близко подходила к Тайясалю, в 1696 г. туда отправился монах Андреа де Авенданьо-и-Лойола с двумя собратьями. Пробыли в городе три дня, крестили несколько сот детей, убеждали правителя-канека согласиться на подданство испанцам и христианскую веру. Ицы ответили, что по вычислениям их жрецов время «менять богов» еще не пришло. И выдворили миссионеров. Но они были разведчиками — губернатор Юкатана дон Мартин де Урсуа-и-Арисменда уже готовил новую экспедицию.
В январе 1697 г. его войско достигло оз. Петен-Ица, встало лагерем и принялось строить суда. Ицы пробовали нападать, запугать испанцев военными демонстрациями. Успеха не добились. Соглашались и на переговоры. Но губернатор требовал, чтобы явился лично канек, а тот уклонялся. Когда были построены галера и эскадра больших лодок, завоеватели вышли в озеро. Перед ними предстал причудливый пышный город с 20 большими храмами-пирамидами, множеством каменных зданий (население составляло 30–40 тыс., и существовал Тайясаль уже 1,5 тыс. лет). Ицы на лодках под бой барабанов атаковали со всех сторон. Де Урсуа считался гуманным и просвещенным администратором, не хотел лишней жесткости и запретил стрелять без приказа. Но нервы были напряжены. Когда стрелы индейцев ранили солдат Гонсалеса и Дурана, те непроизвольно нажали курки. Тут же и другие воины дали залп. Индейцы в ужасе попрыгали в воду, и Тайясаль был взят без боя.
Последнее индейское государство прекратило существование 14 марта 1697 г. Новую колонию назвали Нуэстра Сеньора де лос Ремедиос и Сан Пабло де Ица. Правителей окрестили, канек получил имя дон Хосе Пабло Канек, верховный жрец, «кипканек» — дон Франсиско Николас Канек. Их увезли в Мериду. Храмы разрушили, построив из их камней крепость, собор и казарму, идолов уничтожили, надписи сбили, а большую библиотеку иероглифических книг с красочными рисунками — сожгли. Между прочим, любопытно сравнить: в то самое время, когда «варвар» Петр ехал в Европу изучать и покупать разные диковинки, когда рассылал указы о сборе древностей и редкостей, «просвещенные» европейцы одним махом уничтожили целую цивилизацию. Не удосужившись даже составить описаний истории и быта исчезнувшего государства. И до нынешнего времени случайно дошло лишь 3 книги майя и несколько настенных надписей… Впрочем, в испанских владениях хоть сами индейцы уцелели, их потомки составляют население Латинской Америки. А в Северной Америке в XVII в. насчитывалось 2 млн. индейцев — к концу XX в. их останется 200 тыс. Да и то большая часть — в Канаде.
В Африке португальцев значительно потеснили. Султан Омана Ибрагим Сайф создал большой флот и начал войны за образование морской империи. Его, разумеется, поддержало местное население, он изгнал европейцев и отобрал у них Момбасу, Занзибар и прочие города по восточному берегу Африки. Португальцы удержались в Мозамбике и Анголе. Но господствующее положение в Африке уже переходило к англичанам. Они выдвинулись на первое место в работорговом промысле. Ежегодно в Америку вывозилось до 80 тыс. негров, половина — британцами. Если в 1630 г. к Ливерпульскому порту было приписано 15 невольничьих кораблей, то в 1692 г. — 132. Второе место в работорговле держали голландцы, за третье спорили французы и португальцы. Главным мировым рынком живого товара являлся «Невольничий берег» — район р. Гамбия и дельты Нигера.
И стоит отметить, что после войны «за испанское наследство» Англия будет считать главным выигрышем даже не завоевание Гибралтара, а «асьенто» — полученную от испанцев монополию на продажу невольников в Латинскую Америку. В результате только за 100 лет, с 1680 по 1780 г., в Новый Свет будет вывезено 2 млн. негров (столько же умрет в дороге, и столько же будет перебито в войнах за захват рабов). Но и много позже европейцы будут обращать людей в рабство. В 1860–1880 гг. австралийские землевладельцы и нанятые ими капитаны станут обезлюживать целые острова в Тихом океане, отлавливая туземцев и привозя на плантации в качестве невольников. А в Южной Африке рабство отменят только в 1903 г.
