Но, похоже, Алексей Михайлович испытывал огромное облегчение, что таким образом удалось избавиться от обузы. А когда Трубецкой, возглавив расследование, арестовал бумаги патриарха и его «двора», симпатии царя к «собинному другу» развеялись окончательно. Письма вскрыли всю непомерную гордыню и спесь Никона. А от тех, кто прежде боялся его и не смел пикнуть, посыпались жалобы на взяточничество и вымогательства патриарших людей. В результате были конфискованы значительные ценности, полученные в виде «подарков». Отобрали и ряд вотчин, не совсем чистыми путями приписанных к церковным владениям и Новому Иерусалиму. В августе Трубецкой и Лопухин посетили Никона. О чем уж они беседовали, осталось неизвестным. Не исключено, что самого патриарха ошеломили материалы следствия. Во всяком случае, встреча закончилась его капитуляцией, он согласился дать благословение царю и тому иерарху, который займет патриарший престол. Местоблюстителем престола стал Питирим.
На разных континентах
До сих пор в поле нашего зрения попадали лишь государства, где происходили самые значительные события. Но давайте взглянем, что представляли собой в середине XVII в. другие страны и регионы. Тогдашний мир был гораздо более пестрым, гораздо более разнообразным, чем нынешний. В нем сохранялось гораздо больше всякой «экзотики». Хотя судить об «экзотичности» тех или иных обычаев с точки зрения других народов, в общем-то, некорректно. Как уже отмечалось, русской «экзотикой» считались бани. А в Индии европейцев шокировало, что и мужчины, и женщины ходили почти обнаженными, довольствуясь лишь набедренником и тюрбаном от солнца. Это объявлялось дикостью и безнравственностью. Ну а индусы, в свою очередь, считали дикостью, что приезжие на жаре парятся в камзолах и чулках. И полагали безнравственностью страсть европейцев «коллекционировать» и менять женщин — при здешней культуре секса было принято постигать широкий спектр удовольствий с одной партнершей.
Люди везде привыкали вести себя так, как считали целесообразным. Если в Индии, Юго-Восточной Азии, Корее, Африке не было зазорным щеголять открытыми телами, то ведь и в Польше, Прибалтике, Скандинавии, Белоруссии, на Украине простонародье тоже не обременяло себя «лишней» одеждой. Единственным летним нарядом крестьянок была рубаха на голое тело, а у мужчин — рубаха и порты. Потому что жили бедно, а климат позволял. На Руси люди были богаче, но и здесь домашней одеждой хозяек, а в южных районах и для работы в поле служила только рубаха. Просто так было удобнее. По-разному трактовались и вопросы морали. Скажем, в Японии утвердилось мнение, что проституция нужна для нормального функционирования общества, и она существовала легально и официально. А в Иране публичные дома были государственными. Опять же по принципу целесообразности. Рассудили, что купцам и путешественникам требуется «разрядка», а для казны эти заведения являлись весомым источником дохода.
Впрочем, ведь и европейские обычаи очень отличались от нынешних, и некоторые из них тоже могли показаться «экзотическими». Допустим, у финнов и эстонцев сохранялась традиция, характерная для некоторых северных народов — предлагать почетному гостю близкую родственницу. Для него топили баню, и хозяин отправлял «тереть спинку» свою жену, дочь или сестру. Такое выражение гостеприимства понравилось и прибалтийским немцам. Но они выделяли для данных целей не родственницу, а смазливую служанку. И супруга помещика, купца или пастора ничуть не смущалась, назначая в сауну к гостю одну из своих челядинок. Как не смущалась и тем, что ее мужу где-то окажут аналогичное внимание. Наоборот, уклониться от обычая считалось тут «большим позором для хозяев» (Олеарий). Правда, в протестантских странах прелюбодеяние каралось смертью, но крестьяне и слуги не были «юридическими лицами», и забавы с ними под действие законов не попадали. Хватало в Европе и другой «экзотики». Очень частыми были публичные казни, телесные наказания. Но это было делом обычным, никого не возмущало, и мало того, считалось очень популярным народным зрелищем. Само собой разумеющимся методом воспитания являлись порки детей (в Англии телесные наказания в школах отменили только в XX в.). Польза физического воздействия не вызывала сомнений и в войсках, на флоте, для вразумления работников и крестьян, а в ордене иезуитов широко практиковалось самобичевание.
Европейцы все шире распространились по планете. Америку делили между собой Испания, Португалия, Англия, Франция, Голландия и Швеция. Хотя вели себя они по-разному. У Испании и Португалии колонизация осуществлялась государством, и монархи управляли колониями через своих вице-королей. У англичан, французов, голландцев, шведов освоение новых земель отдавалось акционерным компаниям. И лишь позже эти земли вводились в подданство государства. Но всюду переселенцы чувствовали себя гораздо вольготнее, чем в метрополиях. Из-за ослабления Португалии центральная власть в Бразилии ощущалась слабо. Огромный вес набрали местные латифундисты. Так, одна семья хапнула в Амазонии поместье больше всей Португалии, другая смогла получить у короля имения, равные Англии, Шотландии и Ирландии вместе взятым. Лесные племена индейцев в качестве рабочей силы не годились — попробуй поймай их в джунглях. И из Африки завозили рабов. Бразильские латифундии сами по себе были «государствами» — где он, этот Лиссабон? Хозяева были неограниченными владыками над рабами и слугами. Чтобы удержать их в повиновении, часто обращались очень жестоко. И побеги были не редкостью. Многие негры являлись еще не потомственными невольниками, родились в Африке, умели выжить в тропическом лесу. Так что в дебрях Амазонии возникла даже «республика Палмарис», созданная беглыми рабами и просуществовавшая несколько десятилетий.
В испанских колониях центральная власть была прочнее. Но жили они чрезвычайно богато. Их граждане получали огромные привилегии, земли, слуг. Здешние рудники поставляли драгоценные металлы, через Америку шел поток товаров с Филиппин — пряности, восточные ткани, фарфор. Когда архиепископ Мельчор де Наварра-и-Рокафул вступал в должность вице-короля Перу, он для парадной демонстрации приказал вплести в гриву коня жемчуг, подковать его золотыми подковами и проехал по улице, где несколько десятков метров было вымощено серебряными плитками — ничем иным удивить местное общество было нельзя, оно привыкло к роскоши. На XVII в. в Испанской Америке приходится расцвет строительства великолепных храмов и дворцов.
Землевладельцы Мексики, Аргентины, Перу организовывали поместья на широкую ногу. Возводили дома-крепости, содержали отряды слуг, многочисленные гаремы из индианок, негритянок, мулаток — это отнюдь не считалось предосудительным. В хозяйствах использовали труд как крепостных из коренного населения, так и рабов. Но для испанцев черные невольники стоили дорого, их приходилось покупать у португальцев или голландцев. Поэтому их берегли и даже за серьезные проступки смертную казнь почти не применяли. Придумали другое наказание — за побег, хранение оружия, дерзость, раба кастрировали. А негры и мулаты считали такую кару хуже смерти, и угроза оказывалась весьма эффективной. Но расовыми и национальными предрассудками испанцы не страдали. Происхождение от индейских касиков считалось дворянским, и нередки были смешанные браки. Причем иметь в своей родословной связь с ацтекскими или инкскими «королями» было не менее почетно, чем со старинными родами Европы, этим очень гордились. Один из потомков «королевского рода» Инка Гарсиласо де ла Вега создал «Историю государства инков», ацтек Иштлильшочитль на основе архивов написал историю древней Мексики.
