Книга Правда варварской Руси, страница 98. Автор книги Валерий Шамбаров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Правда варварской Руси»

Cтраница 98

Еще одной «находкой» Кольбера стала кампания «раздворянивания». При прежних королях многие разбогатевшие люди пролезали в высшее сословие через покупку судейских должностей, патентов, получая титулы за какие-то услуги или по блату. Теперь все подобные пожалования были одним махом отменены. Что вызвало чрезвычайный восторг «настоящих» дворян — правильно, мол, надо очистить «благородных» от тех, кто к ним затесался. Но оказалось, что и изрядная доля «настоящих» дворян давно потеряла свои патенты и грамоты на титулы. А подтвердить их можно было только за внесение кругленькой суммы. Да и изгнанным из дворянства нуворишам, ежели они хотели вернуться в это сословие, начали продавать новые патенты — по 6 тыс. ливров.

Разумеется, недовольных хватало. Тем более что раньше Ришелье и Мазарини становились громоотводами народного возмущения, и королей оно почти не касалось. А Людовик, взяв на себя функции главы правительства, стал первым монархом, которого французы начали поносить в памфлетах и куплетах. Но он стал и первым, кто создал во Франции широкую полицейскую сеть. Страну наводнили шпионы. И за «непочтительные» отзывы о короле людей хватали, резали языки и ссылали на галеры. Инакомыслия Людовик вообще не терпел. Раздавил последнюю оппозицию — «благонамеренных» католиков-ортодоксов, запретив Общество Святых Даров. Повел атаку и на гугенотов. Хотя они-то оппозицией не были, наоборот, верно служили королю. Но он считал, что в его королевстве все должны веровать и думать единообразно. Ну а учитывая их верность, вместо прямых гонений сперва применил более мягкие средства — в 1665 г. вышел указ, что гугеноты, перешедшие в католичество, могут не платить долгов бывшим единоверцам, на 2 года освобождаются от налогов и от постоя войск.

Тяготы подданных Людовика не волновали. Он поучал, что любые, даже самые незначительные поблажки простонародью — это серьезные признаки политической слабости. Ежегодно в тюрьмы попадали 2–3 тыс. нарушителей одной лишь «габели», то есть всего лишь продавцов и потребителей контрабандной соли. Но и им приговоры выносились суровые — виселицы, галеры. Тут надо заметить, что Людовик и его помощники хорошо научились решать задачи «комплексно». И мятежи, недовольство, бродяжничество «помогали» созданию флота. Для него требовалось формировать команды, а гребцов не хватало. Или хватало ненадолго. Прикованные к скамьям, они работали тяжелыми веслами по 10–12 часов в сутки, в рот им вставляли специальные затычки из пробкового дерева, чтобы не орали, когда их подгоняют плетьми из воловьих жил. А кормили отвратительно. Если же кто-то и доживал до срока освобождения, его все равно не отпускали — раз уж попал, пусть гребет до конца. И судьи специально получали указания: приговаривать на галеры. Каторжников даже покупали у соседей — например, заключили договор с герцогом Савойским о передаче Франции его осужденных.

Что же касается остальных реформ, то результаты их были весьма сомнительными. Так, промышленные предприятия, понастроенные Кольбером, оказались убыточными, с 1664 г. их приходилось ежегодно поддерживать субсидиями в 1 млн. ливров. А частные предприятия разорялись из-за больших налогов и французской системы регламентации. Ведь контролеры над промышленностью — это тоже были должности, которые государство могло продать! И плодило этих контролеров. Существовал, скажем, целый штат «инспекторов пива». А чтобы они не придрались к чему-нибудь и не закрыли пивоварню, надо было отстегивать взятки. Известен и скандал в Руане — там королевские чиновники приходили на мануфактуры и под видом контроля за качеством начинали портить товары. Пока не получат на лапу. В итоге большинство возникших мануфактур быстро вылетели в трубу. А в Вест-Индской и Ост-Индской компаниях в число пайщиков поналезли королевские фавориты, а деятельность компаний принялись регулировать все кому це лень — Людовик, министры, торговая палата. Дела с самого начала запутались, и большинство колониальных проектов провалилось.

Так спрашивается — почему же правление Людовика зафиксировалось в истории как «золотой век»? О, он и впрямь внедрил очень важную реформу. Имевшую две стороны, взаимосвязанные между собой — культ короля и культ роскоши. Роскоши, зашкаливающей любые пределы, не ради каких-то благ и удобств, а самой по себе. Для высшего слоя общества роскошь была возведена в ранг необходимости — каждого оценивали по богатству стола, стоимости его лошадей, нарядов, домов, украшений, количеству любовниц. Все это требовало огромных средств. Которых большинство дворян не имело — и получить их могло только при дворе, у короля. Он осыпал своих приближенных подарками и подачками, платил их долги. Но… чтобы добиться милостей монарха или его фаворитов, надо было обратить на себя внимание. А для этого тратить без счета, играть по-крупному, шить для каждого бала новые дорогие костюмы. Круг получался замкнутым. А в центре его оказывался — король.

Что и соответствовало его замыслам. Вся государственная жизнь начала крутиться не вокруг каких-то проблем, а только вокруг личности Людовика. Вся знать, принцы, вельможи теперь постоянно должны были околачиваться при дворе. А следовательно, под присмотром, чтобы не строили заговоры. А чтобы занять их, прочнее привязать к себе, король взял за образец обычаи Османской империи. Преклонение перед султаном. И еще усугубил эти обычаи. Придворное бытие стало определяться сложнейшим ритуалом от утреннего пробуждения монарха до его отхода ко сну. Все было расписано до мелочей. Так, честь подавать королю сорочку по утрам, а вечером подносить ему свежую рубашку, принадлежала только принцам крови. В свою очередь, принцам крови обязаны были оказывать почести аристократы, а им — просто дворяне. И придворный протокол четко фиксировал иерархию — кто во дворце может только стоять, кто имеет право сидеть и на чем — в креслах, на табуретке, на стуле с той или иной спинкой. Строго определялся и порядок шествий при сопровождении короля.

Страсть французской знати к интригам Людовик пустил в безопасное и полезное для себя русло — теперь она интриговала за более почетные места в рамках того же протокола. Высшие аристократы боролись на право подать монарху chaise регсее («сиденье с отверстием») или держать свечу при его раздевании (хотя опочивальня была ярко освещена). Все было пышно и театрализованно. Когда несли еду, провозглашалось: «Говядина короля!» — и все услышавшие обязаны были снимать шляпы и кланяться. Ночной горшок короля выносили под конвоем четверых марширующих дворян с обнаженными шпагами. А наградами отличившимся становились бездельные, но хорошо оплачиваемые должности — «ординарный хранитель галстуков короля», «капитан комнатных левреток» и т. д. И подобных прихлебателей при дворе обреталось 4 тыс.

Таким образом, Людовик перестал быть для дворян «первым среди равных», он превратился в подобие живого божества. А знать стала всего лишь его декоративным оформлением. Получив за это возможность участвовать в искусственно созданной роскошной «сказке» — при дворе постоянно шли балы, представления, карнавалы, пиры, охоты. Лесть царила самая низкопробная. Один из маршалов при встрече с королем закатил вдруг глаза: «Не было случая, чтобы я дрогнул перед врагами вашего величества, но сейчас я трепещу». Людовика называли «великим», «богоподобным», «победоносным», «королем-солнцем». Но еще более верным способом выдвинуться были женщины — смазливые жены, дочери, племянницы. Весь придворный женский персонал Людовик рассматривал в качестве своего потенциального гарема и резвился, как петух в курятнике.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация