Велесов отошел к дальней глухой стене, не имеющей окна, и стал быстро набирать по памяти номер. Трубка слабо попискивала, и этот звук мог все же достичь подвальной лестницы.
– Алиахмет Нурович, вы живы? Я случайно не задел вас? – умышленно громко прокричал отставной подполковник в коридор. – Если слегка задел, вы уж извините... Я думал только пугнуть и чуть-чуть ваш пыл остудить. А то вы сразу так горячитесь, делаете какие-то несуразные выводы, неверно оцениваете свое и мое положение, и вообще ведете себя, как не очень умный ребенок... Я понимаю: восточная кровь – горячая. Но все же советую впредь быть осторожнее. Могу доставить вам кучу неприятностей, поскольку пистолетом владею лучше, чем вы языком. Честное слово офицера...
– Виктор Васильевич, – отозвался Алиахмет Нурович не менее громко, из чего Евсеев сделал вывод, что тот достаточно далеко спрятался за поворот, и можно было надеяться, что попытки лейтенанта Велесова дозвониться останутся не услышанными, – вы нарушаете договоренности. Я считал вас человеком чести и доверился вам в таком важном вопросе, а вы, получив информацию, решили работать на себя...
– Что за глупость вы бормочете, уважаемый Алиахмет Нурович? – Виктор Васильевич кричал с прихохатыванием, чтобы полностью заглушить попискивание трубки в руках лейтенанта Велесова. – Вам вообще не стоит говорить о чести, если вы, честно пригласив меня выполнить работу, так же честно посылаете следом за мной убийц.
Виктор Васильевич обернулся. Лейтенант Велесов развел руками.
– Телефон не отвечает. Ночь...
– Дежурный, – прошептал подполковник.
– Не знаю номер. Может быть, позвонить «02»?
– Ни в коем случае... У меня не учтенное оружие и кое-какие грешки за спиной. Звони лучше Мочилову. Объясни, что мы вместе. Он поймет... А ты, Арчи, мычи громче, мычи... Не то я и второй носок твой использую. К носу привяжу.
Виктор Васильевич продиктовал лейтенанту номер. Велесов стал сразу же набирать.
– Вы не так поняли моих людей, – попытался смягчить ситуацию Алиахмет Нурович. – Они просто должны были проконтролировать ваши действия. Я подозревал, что вы, возможно, и на Вагиза продолжали работать. И послал их проконтролировать ситуацию. А вы уложили их, не спросив причины, по которой они там появились...
– Уложил. Точно так же и вас надеюсь уложить. Если не сумею, то, по крайней мере, обещаю доставить вам много неприятностей... Даже при вашем численном преимуществе, тактическое преимущество остается за мной, поскольку я в укрытии, а вам необходимо ко мне подойти.
– Я был о вас лучшего мнения. Вы же человек разумный и умеете оценивать ситуацию. Сейчас она не в вашу пользу. Я имею возможность просто взять вас измором, не подставляя своих людей под пули. Имею и другие возможности, чтобы нейтрализовать вас. Но я надеюсь договориться, в том числе и о дальнейшем сотрудничестве, весьма для вас выгодном. Давайте попробуем договориться...
– Трудно... Это очень трудно... Хотя я не исключаю возможности. Первую договоренность нарушили вы... – Виктор Васильевич как мог тянул время, чтобы Велесов успел договориться. А потом еще предстояло ждать, когда подмога сумеет добраться до места. И потому особой надежды на нее он не возлагал. – И у меня нет никаких оснований верить вам на слово, потому что слово вы держать не умеете. Следовательно, и не имеете права обвинять меня в отсутствии того, чем вы сами не обладаете. Я имею в виду честь...
Лейтенант Велесов тронул подполковника за плечо. Виктор Васильевич обернулся.
– Полковник понял. Он бы рад помочь, но у него нет группы в наличии. Выехал бы сам, но он успеет только часа через три-четыре... Я сказал, что это слишком поздно. Здесь неподалеку базируется отдельная рота. Полковник говорит, что, если он прикажет поднять взвод в помощь, его завтра же уволят из армии...
Виктор Васильевич кивнул.
– Я другого, честно говоря, и не ждал. Будем сами крутиться...
– Еще полковник сказал, что у него есть новости для вас... ОМОГ в Чечне нашла след рядового Юденича. Мочилов передал данные группе полковника Согрина. Может быть, к вечеру уже будет результат...
– Добро... – И крикнул уже громко: – Алиахмет Нурович, вы язык проглотили? Я соскучился по вашему голосу...
– Я хотел как лучше... – продолжил Алиахмет Нурович после некоторой паузы. – Но вы сами идете на обострение ситуации. Хотя дальше обострять ее некуда. Надо же и добрую волю проявлять, чтобы найти выход из положения. Может, для начала, как жест доброй воли, разрешите нам поднять с пола нашего охранника? Он задыхается с веревкой на шее... Слышите, как хрипит и мычит? У парня астма...
Евсеев громко хохотнул.
– Он задыхается оттого, что слишком редко моет ноги... И сейчас нюхает свои носки, – возразил подполковник. – Ничего с ним не случится. От таких запахов не умирают, хотя страдают от унижения. Вашему охраннику, как и вам, полезны такие страдания.
– Вы жестокий человек... – Хозяин дома решил показать себя гуманистом, но его возмущенный вскрик походил на визг.
– Я рад, Алиахмет Нурович, что вы поняли – наконец-то, вы встретили достойного противника, ни в чем вам не уступающего... Если вы высунетесь к охраннику, я буду стрелять.
Пауза в разговоре была продолжительной. Должно быть, за углом, на лестнице, шло обсуждение положения, но быстрого выхода, кажется, никто придумать не смог.
– Еще вопрос! – прокричал Алиахмет Нурович. – В той комнате, где вы находитесь, сидел молодой человек, мой, так сказать, гость... Думаю, вы с ним познакомились. Что с ним сейчас?
– И сейчас сидит... – Виктор Васильевич улыбнулся. – Молодой краснощекий человек... Студент Гоша Холмогоров... Он помогал мне сейф вскрыть. Сверла подавал.
– Это посторонний человек. Отпустите его, если вам не трудно...
Евсеев опять громко хохотнул. Не весело, но красноречиво показывая, как он относится к глупым просьбам, чтобы впредь они не звучали.
– А вот это мне сделать трудно... По той простой причине, что я человек общительный и желаю хоть с кем-то беседовать. Мальчик вам очень нужен?
Алиахмет Нурович ответил сразу. Фраза, должно быть, была подготовлена заранее.
– Я хотел бы его отпустить и не ввязывать в опасную переделку.
– А я теперь постоянно хочу делать то, что не понравится вам. Просто из естественного чувства противоречия. Не желаю!.. И потому не отпущу его. Сиди! – прикрикнул он на Велесова. – Куда суешься...
Лейтенант просиял от такой игры.
– Кстати, Алиахмет Нурович, а почему вы про Арби не спрашиваете? – продолжил Виктор Васильевич. – Вы же видели, как его нога высовывалась из дверного проема? Он здесь лежит, жует свои носки, улыбается вам и семафорит свободной ногой. О... Кажется, лужу под собой сделал... Это от злости. Он меня ненавидит и желает отравить мне дыхание... С чего бы вдруг такая ненависть? Его вы забрать не хотите?
