Как выяснилось, к 14–15 сентября немцы сами стали склоняться к отказу от штурма. Гитлер и раньше ставил задачу стереть Ленинград с лица земли. А если так, зачем его вообще брать, нести потери? Возникнут трудности с массами жителей, пленных… После того, как у Ладоги замкнулось кольцо блокады, у фюрера вызрело иное решение. Он запретил фон Леебу принимать капитуляцию Ленинграда, даже если таковая последует. Предписывалось запереть город в кольце, разрушить артиллерией и бомбежками, выморить голодом. Линия фронта замерла в 4–7 км от жилых кварталов и предприятий. Но вместо атак волна за волной накатывались воздушные налеты. Самым болезненным стало попадание бомб в Бадаевские продовольственные склады. Их охватило море огня. Полыхали хлеб, макароны, мука, расплавленный сахар растекался по улице горящими ручьями.
Но вскоре ведомство Геринга забило тревогу. Соединения люфтваффе несли слишком высокие потери. Оказалось, что германская разведка кое-что не заметила. Ленинград располагался совсем рядом с враждебной Финляндией, противовоздушную оборону тут отлаживали давно и серьезно. Она была сильнее, чем даже ПВО Москвы или Лондона! Вражеские стаи попадали в штормы зенитного огня, на перехват взмывали и истребители ПВО, и армейская, и флотская авиация. По ночам в небо поднимались махины аэростатов, перегораживали воздушное пространство джунглями тросов. Ночные бомбардировщики задевали о них, разбивались вдребезги. Зажигались букеты прожекторов, выхватывая цели для зенитчиков…
Командование люфтваффе прикинуло, что десяток-другой разрушенных домов и тысяча-другая убитых ленинградцев вовсе не окупают погибших самолетов и летчиков. Выделяло свои силы все реже, в меньших количествах. Но авиацию компенсировала тяжелая артиллерия. Ее в германской армии хватало, вплоть до шестидюймовых гаубиц. А из Германии специально выслали сверхтяжелые осадные орудия. Снаряды рвались послабее авиабомб. Зато падали неожиданно. О воздушных налетах оповещали посты наблюдения, звучали сирены, у людей имелись шансы добежать до бомбоубежища. Артиллерийские обстрелы гремели внезапно. Иногда по определенным целям, а то и по площадям, наугад. В большом городе куда-нибудь попадет!
Население Ленинграда в начале войны уменьшилось. Кто-то уходил в армию, уезжал с эвакуируемыми предприятиями. Но добавилось 300 тыс. беженцев из оккупированных районов. А многие горожане отказывались уезжать, бросать квартиры, менять устроенный быт на неизвестность. В блокаде очутилось 1,5 миллиона человек. Правда, окружение все-таки не было сплошным. Немцев и финнов не допустили встретиться, между ними лежало Ладожское озеро. По нему курсировали катера, баржи, возможность уехать еще была. Но за беззащитными речными суденышками гонялись немецкие, финские самолеты, расстреливая из пулеметов и пушек. А пропускная способность у них была низкой. Вывозили раненых, больных, детишек.
Подсчет продовольствия показывал, что положение катастрофическое. Степень надвигающейся угрозы пока представляют немногие, но Верховное главнокомандование оценивало ее верно. Первую попытку прорвать блокаду оно предприняло немедленно. Свежая, только что сформированная 54-я армия перевозилась к Ленинграду для подкрепления его обороны. Она опоздала, и ей изменили задачу. Поручили срезать Синявинский выступ линии фронта – тот самый выступ, занятый немцами, который протянулся до Ладожского озера. Навстречу, из кольца, должна была пробиваться Невская оперативная группа. Возглавил операцию маршал Кулик, но организовывал удар в страшной спешке, усугублял ее грубыми ошибками.
Эшелоны 54-й армии растянулись по перегруженным железным дорогам, прибывали по очереди. Кулик торопил наступать, пока немцы не закрепились. Как только выгрузилась и выдвинулась к фронту одна дивизия, ее сразу бросили в атаку. Но немцы знали от воздушной разведки, что к русским идут резервы. Дивизию ждали и отшвырнули. Лишь после этого к операции подключились еще две дивизии 54-й армии. Самоотверженными атаками потеснили врага на 6-10 км, их страшно повыбили, и они застряли, не в силах наступать дальше.
Между тем далеко на западе от осажденного Ленинграда удерживались еще две советских группировки – на Моонзундских островах и на полуострове Ханко. В обеих насчитывалось по одной стрелковой бригаде, моряки, артиллеристы. После падения Таллина они очутились за сотни километров за линией фронта. Бомбардировщики, летавшие на Берлин, получили приказ улетать. Пилоты увозили кого смогли из техников, механиков – впихивали как могли в кабины, бомболюки. Кто не поместился, вливались в число защитников Моонзундского архипелага. Ждать спасения им было неоткуда. А немцы выделили две дивизии, крупные соединения флота. Захватывать острова они наметили по очереди. Сперва сосредоточили все силы на острове Осмуссар, потом Вормси, Муху, Эзель (Сааремаа)…
Маленькие гарнизоны береговых батарей с жиденьким прикрытием пехоты упорно отбивались полтора месяца! Последним держался остров Даго (Хиумаа). Сюда собрались по дамбам и на лодках остатки защитников с других островов. Командование Ленинградского фронта и Балтфлота пыталось спасти хотя бы часть героев. Но немцы господствовали и на море, и в воздухе, их артиллерия простреливала подходы к острову. Проскочить ночью к Даго смогли только торпедные катера, вывезли около 500 человек на Ханко. А враг катера заметил, окончательно перекрыл подходы к острову. Вторым рейсом приблизиться к нему уже не получилось. Большинство наших воинов, дравшихся на Моонзундах, 23 тыс. человек, погибли или попали в плен. Хотя и неприятелям досталось. Немцы потеряли 26 тыс. убитых и раненых, 20 потопленных кораблей, 41 сбитый самолет.
Вторая база, на Ханко, выстояла больше пяти месяцев. После того, как финнов потрепали в первых боях, они прекратили атаки. Боевые действия ограничивались перестрелками, артиллерийскими и воздушными налетами, схватками десантных отрядов. Финны рассудили, что лишних жертв можно избежать, нужно лишь подождать зимы. Финский залив замерзнет, морское сообщение базы с родиной пресечется, а оборону можно будет обойти по льду. Это понимало и советское руководство. В конце октября было решено эвакуировать Ханко. Личный состав и имущество вывозили постепенно. Сперва тыловые части, потом стали снимать подразделения с позиций. Осеннее море штормило, появились льдины. Волны носили множество мин, сорванных штормами с якорей – и вражеских, и советских. А финны обнаружили эвакуацию, высылали свои корабли, обстреливали.
Невзирая на чрезвычайно тяжелые условия, операция протекала успешно. 2 декабря последние части покинули Ханко. Хотя напоследок не обошлось без трагедии. Турбоэлектроход «Иосиф Сталин», взяв на борт 5 тыс. человек, налетел на мины. Его тут же засекла финская береговая артиллерия, накрыла снарядами. 1740 человек удалось снять с корабля и вытащить из воды, но полузатопленный турбоэлектроход унесло к неприятельским берегам, и 3 тыс. человек попали в плен. В эпопее обороны Ханко эти потери были самыми серьезными. Гарнизон ушел непобежденным, в Кронштадт прибыли 22 тыс. человек, пополнив ряды защитников Ленинграда. Вывезли и богатейшие склады Ханко – продовольствие, горючее, боеприпасы. Для Ленинграда они стали поистине драгоценным подспорьем.
9. Еврейский вопрос
Для старой, кайзеровской Германии антисемитизм был чужд. Наоборот, в ходе Первой мировой войны немцы видели в евреях союзников! 17 августа 1914 г. под эгидой правительства был создан «Комитет освобождения евреев России» во главе с профессором Оппенхаймером. Верховное командование германской и австрийской армий выпускало официальные обращения, призывая евреев к борьбе против русских и обещая им привилегированное положение «на территории, которую оккупируют в будущем Центральные державы». На Украине, в Польше, Прибалтике многие евреи действительно симпатизировали немцам и австрийцам, активно сотрудничали с интервентами. В самой России еврейские деятели, деловые и общественные, сыграли важную роль в подрывных операциях против царского правительства.
