А еще южнее Юго-Западный фронт Малиновского взял немцев в клещи у Запорожья. С огромными потерями германская 1-я танковая армия вырвалась, отошла на укрепления «Восточного вала». Напомню, что от Запорожья эти укрепления поворачивали от Днепра, прикрывали перешейки Крыма и тянулись по реке Молочной к Азовскому морю. Этот участок обороняла 6-я германская армия, воссозданная после гибели под Сталинградом под командованием Холидта. Южный фронт Толбухина, остановленный на Молочной, понадеялся, что неприятели, отступая от Миуса, еще не успели как следует закрепиться на новом рубеже. Толбухин сделал только короткую паузу, подтянув артиллерию, и нанес удар на северном фланге, во взаимодействии с Юго-Западным фронтом.
Не тут-то было. Немцы уже изготовились к сражению. Атаки разбивались, словно волны о камни. Толбухин приостановил наступление. Но от разведки и пленных он узнал, что неприятель держится с трудом, Холидт стягивает войска с других участков. Толбухин переиграл его. Всеми мерами принялся изображать, будто намерен возобновить атаки там же, а сам скрытно и быстро передвигал основные силы на южный фланг. Этот удар оказался для врага совершенно неожиданным. Позиции пробили, в брешь сразу же ринулась подвижная группа «Буря» из 4-го кавалерийского корпуса и механизированных частей, понеслась по степям Таврии.
У немцев покатился переполох. Русские могли перерезать им дороги в тыл, переправы через Днепр. Дивизии 6-й армии хлынули кто куда. Одни спешили уходить за Днепр, другие поворачивали в Крым. Вмешался сам Гитлер. Приказал соседней, 1-й танковой армии, помочь войскам Холидта, во что бы то ни стало удержать Никополь и Кривой Рог со стратегическими месторождениями марганца и высококачественной железной руды, удержать и пути сообщения с Крымом. Русских все-таки остановили, на левом берегу Днепра враг сумел отстоять плацдарм возле Никополя.
Но южнее подвижная группировка Южного фронта проскочила к устью Днепра, отрезав этот плацдарм от Крыма. Преследуя бегущих немцев, наши части с ходу ворвались и в Крым. Овладели Перекопом, перемахнули Сиваш. Правда, углубиться на полуостров не получилось. Навстречу начали выдвигаться соединения 17-й германской армии, стоявшей в Крыму. Разогнавшиеся передовые отряды советской кавалерии и мотопехоты не смогли опрокинуть многочисленные контингенты немцев и румын. Пришлось самим окапываться, цепляться за достигнутые рубежи.
Однако теперь ситуация выглядела подходящей, чтобы штурмовать Крым с нескольких сторон. Силами Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота были запланированы два десанта. Основной, севернее Керчи, и вспомогательный, южнее, у поселка Эльтиген. Неприятельские части, засевшие в Керчи, с двух сторон возьмут в клещи и уничтожат. Откроется дорога на полуостров с востока. А Южный фронт нажмет с севера, от Перекопа и Сиваша. Торопились ударить, пока 17-я германская армия не оправилась после разгрома на Тамани, сроки подготовки сократили до минимума.
Хотя в данном случае, в отличие от броска через Днепр, спешка пошла совсем не на пользу. Северо-Кавказский фронт был второстепенным, резервов получил мало, не успел восполнить потери после прошлых сражений. А осень на Черном море – время суровых штормов. Разыгравшаяся буря сорвала высадку основного десанта. Высадился лишь вспомогательный, у Эльтигена. Немцы встревожились, стали перекидывать против него все силы из ближайших населенных пунктов. Прижали наших воинов на узкой полоске берега, простреливали ее вдоль и поперек, не позволяя поднять головы. Правда, при этом оголились другие участки побережья. Через Керченский пролив с запозданием удалось перебросить основной десант, целую дивизию. Но фактор внезапности был уже утрачен. Командующий 17-й армии Енеке собирал к Керчи все наличные войска.
Второй плацдарм тоже блокировали. На десантников посыпались контратаки. На основном плацдарме они обошлись врагу очень дорого. Дивизия хорошо окопалась, с Тамани ее прикрывала огнем наша тяжелая артиллерия, поддерживала авиация. Под Эльтигеном высадилось всего несколько батальонов стрелков и морской пехоты. Дальнобойные орудия сюда не доставали. А враг бросал в бой танки, уставил окрестные высоты артиллерийскими батареями, окружил зенитными установками. Плацдарм постоянно поливали огнем, русские самолеты отгоняли. Через шквалы огня прорывались только катера, подвозили боеприпасы, еду, пополнения. В этом аду десант продержался больше месяца. Но даже поддерживать его было слишком тяжело, а на какие-то дальнейшие успехи под Эльтигеном расчитывать не приходилось [30].
Из нескольких вариантов эвакуации советское командование выбрало самый неординарный. Наши части на плацдарме нащупали слабое место в боевых порядках противника и среди ночи внезапно напали на этот участок. Погромили и проскочили позиции немцев, быстро двинулись в глубину их расположения. Поднялись по склонам горы Митридат, очутились возле стоявшей здесь германской тяжелой артиллерии. С налета уничтожили батареи, а потом ворвались на окраины Керчи. Удерживать их не пытались, советских бойцов было слишком мало. Но до Керчи уже доставали наши крупнокалиберные орудия с Тамани, поддержали ливнем снарядов. Подошли корабли и сняли остатки отряда с крымского берега. Эпопея Эльтигенского десанта помогла закрепить основной плацдарм у Керчи. Но операцию по освобождению Крыма пришлось отложить.
Нет, удавалось не все. И все-таки итоги летнего и осеннего наступления были впечатляющими. От врагов очистили сотни городов, десятки тысяч сел, поселков, деревень. Немцы, кстати, так и не смогли в полной мере воспользоваться захваченными богатствами, наладить работу заводов и фабрик, эксплуатацию угольных месторождений Донбасса. Русские слишком отличались от европейцев. Не желали трудиться на поработителей. Теперь начиналось восстановление разрушенных предприятий, шахт, электростанций. Под власть советского правительства возвращались миллионы людей. В армию вливались новые контингенты призывников. Сейчас уже никому не требовалось разъяснять, почему и за что надо драться. Ни матерым фронтовикам, шагающим через выжженные села и испоганенные города. Ни тем, кому довелось пожить под оккупантами.
Основную тяжесть борьбы с Гитлером и всей его коалицией Советский Союз по-прежнему вытаскивал на своих плечах. Боевые действия в Италии даже сами союзники не называли вторым фронтом. Масштабы были явно не те, достижения и подавно не те. А русские солдаты стали называть «вторым фронтом» американскую тушенку. В сорок первом – сорок втором вспоминали о нем с болью, с трагизмом: где же они, товарищи по оружию? Теперь боли и трагизма не осталось. Сами справлялись. Ну а союзнички выразили солидарность, подкинули консервов – и на том спасибо [115].
Но по мере побед умножалось число реальных товарищей по оружию. Из чешских добровольцев, эмигрантов и пленных, был сформирован батальон. Многочисленный, отлично вооруженный, по своей силе он стоил полка. Возглавил его полковник Людвиг Свобода, он и в Первую мировую успел послужить в русской армии, участвовал в Брусиловском прорыве. Батальон сохранял значительную политическую автономию, но в оперативном отношении подчинялся советскому командованию, отлично проявил себя в сражениях под Харьковом. Хотя основная его функция была, разумеется, политической и пропагандистской. Готовилась почва для грядущего освобождения Чехословакии, предстояло заранее строить с ней дружеские отношения.
