Впрочем, и в польской армии Андерса не все военные выполнили приказ о перебазировании в Иран. Некоторые отказывались участвовать в грязной интриге. Группа офицеров во главе с полковником Зигмундом Берлингом обратилась к советскому правительству, просила возобновить формирование польских войск. Но уже новых войск, которые пойдут освобождать Польшу вместе с русскими. Сталин откликнулся. Под Рязанью началось формирование 1-й польской дивизии им. Костюшко. Здесь собрались единомышленники Берлинга, ушедшие из армии Андерса, созывали в строй соплеменников. Командных кадров не хватало, но помогла Советская армия, к Берлингу перевели ряд офицеров и сержантов польского происхождения.
Осенью 1943 г. дивизия им. Костюшко была направлена на фронт. По мере освобождения Украины ее пополняли поляками из числа местных жителей, партизан, и появилась возможность развернуть дивизию в 1-ю армию Народного войска польского. Чтобы не давать зацепок для антисоветской агитации, армия преднамеренно создавалась не коммунистическая. Существовал аппарат политработников, но при этом были сохранены традиции Польши, в полках и дивизиях имелись штатные католические священники. Главный капеллан армии Лопацинский имел чин полковника. Пропагандистская работа в войсках также нацеливалась не в коммунистическое русло, но обязательно в пророссийское. Солдат настраивали в духе дружбы и боевого братства с русскими. В 1943 г. на фронте появилась также французская эскадрилья «Нормандия» из 72 добровольцев (14 летчиков, 58 авиационных техников и механиков). Советское правительство выделило самолеты, недостающее количество обслуживающего персонала. Впоследствии эскадрилью развернули в полк, за время войны через его ряды прошли 96 французских летчиков.
Что же касается западных держав, то победы сорок третьего кардинальным образом изменили их отношение к нашей стране. Давненько перед Россией так не заискивали. Наверное, с 1914 г. Вот теперь-то поставки по ленд-лизу полились широким потоком. Правда, сейчас уже свои заводы действовали на полную мощность, и отечественные танки и самолеты были лучше импортных. Но кое в чем союзники действительно очень помогли. «Студебеккеры», «доджи» и прочие машины позволили решить проблему автотранспорта в войсках. Поступали очень нужные средства связи, медикаменты, сырье. А для обсуждения планов на 1944 г. снова было решено организовать конференцию на высшем уровне. Но сейчас позаботились подыскать такое место, чтобы было одинаково удобным для всех участников.
Выбрали Иран. С одной стороны, он был нейтральной страной, ничьей. С другой, его контролировали советские и британские войска, могли обеспечить безопасность. В конце ноября 1943 г. в Тегеране Сталин, Рузвельт и Черчилль впервые собрались втроем. Восседали вместе, фотографировались для газет. Хотя единство оставалось в значительной мере показным. Рузвельт во второй раз, теперь уже лично, подкатывался к Сталину с тайным предложением – заранее договориться о разделе британской колониальной империи. Иосиф Виссарионович опять отказался от нечестного сговора. Впрочем, Рузвельт вряд ли был искренним до конца. Если бы СССР согласился обсуждать данный вопрос и изложил свои запросы, можно было раскрыть их англичанам, попугать русскими аппетитами.
Под Францию Англия и США копали вместе. Выдвигали проект считать ее союзницей Гитлера. После войны лишить колоний и передать под управление Контрольного совета, как и Германию. Но тут уж воспротивился Сталин. Настоял, что комитет де Голля «Свободная Франция» должен быть признан правительством в изгнании, и Советский Союз первым пошел на такое признание. Соответственно, Францию признавали членом антигитлеровской коалиции. Заслуживала ли она подобный статус – другой вопрос. Но Иосиф Виссарионович видел, что уже начинается борьба за послевоенное устройство мира. Было совсем не лишним создать противовес США и Англии, не позволить им монопольно распоряжаться судьбами планеты.
Но будущие проблемы пока обозначались вскользь. Главным предметом споров оставался второй фронт в Европе. Черчилль по-прежнему доказывал, что даже в 1944 г. высаживаться во Франции нельзя. Ссылался на мощную оборону «Атлантического вала», на большое количество германских войск. Отсюда он делал вывод – второй – второй фронт надо открывать не во Франции, а на Балканах [138]. Стоит отметить, что все аргументы Черчилля являлись заведомой ложью. Имея в своем распоряжении систему дешифровки «Энигма», он прекрасно знал, что «Атлантический вал» существует только в проектах. А при высадке на Балканах повторилась бы такая же ситуация, как в Италии, – союзники застряли бы на горных хребтах и перевалах.
Просто Черчилль пытался гнуть свою старую линию, чтобы Германия и СССР продолжали изматывать друг друга. А тем временем англичане приберут под влияние Юго-Восточную Европу. Сталин снова протестовал, и Рузвельт на этот раз твердо поддержал его. Нет, он не испытывал ни малейшей любви к России. Он был тонким, коварным политиком и отстаивал интересы финансовой «закулисы» США. Но усиление влияния Англии, в том числе и на Балканах, заокеанских тузов не устраивало. И к тому же становилось ясно: СССР способен разгромить Гитлера даже без второго фронта. А для утверждения будущего господства США требовалось американское присутствие в ведущих европейских странах – Франции, Германии. Черчилля заставили согласиться, что второй фронт будет открыт все-таки во Франции. Определили и срок – май 1944 г.
33. «Десять сталинских ударов»
По мере того, как советские фронты нацеливались на новые задачи, их переименовывали, реорганизовывали. Эти перемены осуществлялись в несколько этапов – в октябре 1943 г., зимой и весной 1944 г. Воронежский фронт Ватутина перед штурмом Киева стал 1-м Украинским. Степной фронт Конева – 2-м Украинским. Юго-Западный (Малиновского) – 3-м Украинским, а Южный (Толбухина) – 4-м Украинским. Северо-Кавказский фронт свернули в Отдельную Приморскую армию. Центральный фронт Рокоссовского переименовали в Белорусский. Чуть позже он стал 1-м Белорусским. Брянский фронт был расформирован, армии поделили между 1-м Белорусским и Западным фронтами. Западный при этом разросся, и его, в свою очередь, разделили на два – 2-й Белорусский (Петрова) и 3-й Белорусский (Черняховского). Калининский фронт стал 1-м Прибалтийским. Из войск Северо-Западного фронта и переведенного сюда управления Брянского был переформирован 2-й Прибалтийский. На базе Волховского фронта позже был создан 3-й Прибалтийский. Ленинградский и Карельский фронты сохранили старые наименования.
А боевые операции Советского Союза в 1944 г. в исторической литературе известны как «Десять сталинских ударов». Впрочем, нужно учитывать, что это обозначение в определенной мере пропагандистское. Уж больно хорошо звучало круглое число, «десять ударов». На самом деле операций было больше. Группировали их условно, собирая в один «удар» сражения, близкие по времени и по местам, где они разворачивались. Опять же, в начале года никто еще не мог знать, сколько будет ударов. Но общий стратегический замысел закладывался изначально. Переносить усилия то на одно, то на другое направление. Не позволять опомниться, сосредоточить силы в одном месте. Пускай мечется, дергается.
Первый из десяти ударов сотряс замерзшие реки и болота под Ленинградом. Год назад блокаду пробили по самой кромочке Ладожского озера. В остальном линия фронта группы армий «Север» оставалась неизменной. На ближних подступах к Ленинграду сосредоточилась 18-я армия, наиболее многочисленная и оснащенная. Фланг и стык с группой армий «Центр» прикрывала 16-я. За два с половиной года они укрепились ох как основательно! Но теперь у советских войск хватало сил преодолеть эту оборону. К операции привлекались три фронта, Ленинградский под командованием Говорова и Волховский Мерецкова готовили основной удар. 2-му Прибалтийскому генерала Попова был поручен отвлекающий. Ему требовалось атаковать 16-ю армию и изображать, будто он намерен подсечь всю группу армий «Север».
