Ченслер не забыл отметить и могущество нашей страны. Указывал: «Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними, а их соседи не имели бы покоя от них» [43]. Уж наверное, русские знали свою силу получше, чем заморские гости. Но, в отличие от западных держав, применяли ее только тогда, когда без этого нельзя было обойтись. Однако и мир сохранить удавалось далеко не всегда…
Новый виток борьбы за Казань принял крайне ожесточенный характер. Весной 1553 г. усмирение мятежных племен было сорвано болезнью царя и боярским бунтом. А летом поступили известия, что Девлет-Гирей собирает орды крымцев, царь вывел полки на Оку. Но хан в прошлом году получил основательную трепку, и когда узнал, что его снова готовы встретить, набег отменил. Вместо этого направил посольство договариваться о «дружбе». Уже и о претензиях на Казань не упоминал, требовал лишь «богатых даров». Иван Васильевич отверг и эти поползновения, ответил без обиняков: «Мы дружбы не покупаем».
Тем не менее, даже несостоявшийся набег нанес России огромный вред. Главным силам армии пришлось до осени стоять на Оке, в Казань послали только подкрепления. Мятежники получили в свое распоряжение целый год! Они уверялись в безнаказанности, укреплялись строительством городков, вторгались на правый берег Волги. В бунт втягивались новые племена, соблазняясь возможностью пограбить и не платить подати. Царские рати смогли выступить на восток лишь в конце 1553 г., по зимнему пути. Полки Микулинского, Курбского, Шереметева, Данилы Адашева (брата царского приближенного) обрушились на враждебные племена на Каме, войско Мстиславского и Глинского на луговую черемису.
Война шла в суровые морозы, одерживались победы, брались укрепления, горели мятежные селения. Но привести край к повиновению не получалось. Противники рассеивались по лесам, а затем собирались снова. Арская земля и луговая черемиса несколько раз приносили присягу, а когда полки уходили, резали оставленных у них воинов и чиновников, провозглашали новых «царей». Усугубляли положение сами воеводы. Методы Ивана Васильевича — сочетания грозы и ласки, переманивания неприятелей на свою сторону, были отброшены. Громили всех подряд, казнили пленных, грабили подчистую (впрочем, зимой без грабежей нельзя было прокормить ратников). А это вызывало ответное озлобление.
Но главной причиной, мешавшей погасить бунт, была внешняя поддержка. Турецкие и крымские эмиссары привозили деньги, вели агитацию. Прибывали отряды воинов и становились центрами кристаллизации новых банд. Открытыми «воротами», через которые подпитывалась война на казанских землях, была Астрахань. Становилось ясно: чтобы достичь мира в Поволжье, надо взять под контроль и это царство. Астраханский хан Ямгурчей двурушничал и лгал. Объявлял себя союзником России, даже признавал себя вассалом царя, на самом же деле укреплял связи с Бахчисараем и Стамбулом, а когда султан пообещал ему покровительство, Ямгурчей осмелел и вообще отбросил маску дружелюбия, заточил в тюрьму русского посла.
Это стало поводом к войне. Царское правительство провело переговоры с союзными ногайцами, и Исмаил предложил поставить ханом своего родича Дервиша-Али. Иван Васильевич согласился. Почему бы и нет? Главное, чтобы был лояльным к России. Весной 1554 г. на Астрахань отправилось войско на судах во главе с Пронским-Шемякиным. По численности оно было небольшим, несколько тысяч — на стругах значительные силы не разместишь. Но рать состояла из отборных дворян царской дружины, стрельцов, вятчан. К операции привлекались донские и волжские казаки, и в победе они сыграли решающую роль.
Казаки под командованием атамана Федора Павлова собрались на Переволоке, ожидая прибытия судов. Но они обнаружили, что навстречу государевому войску выдвигается астраханское. Предупредили передовой отряд князя Вяземского, вместе с ним внезапно напали на неприятеля и разбили его возле Черного острова. Среди астраханцев возникла паника, хан бежал. Казаки и Вяземский погнались за ним, захватили пушки, царский гарем. Ямгурчей ускакал в Азов, а город сдался. В июле Пронский-Шемякин вошел в Астрахань без боя. На престол возвели Дервиша-Али. Он вместе с мурзами принес присягу Ивану IV, обязавшись платить дань в 40 тыс. алтын и 3 тыс. рыб. Русские получили право «безданно и безъявочно» заниматься рыболовством на Волге вплоть до Каспия.
Весть о падении Астрахани Иван Васильевич получил в Коломенском, когда с митрополитом и двором отмечал день своего рождения. И один праздник перешел в другой — звонили колокола, служились благодарственные молебны. Второе царство пало перед величием России! Пало без больших потерь, усилий, удалым казачьим набегом! Конечно же, государь щедро наградил победителей, пожаловал золотыми медалями. К нему привезли пятерых жен Ямгурчея, но их Иван Васильевич отдал Дервишу-Али, кроме младшей. Она в дороге родила сына, вместе с ребенком приняла крещение, а значит, стала «русской». И государь выдал новокрещеную Иулианию за дворянина Плещеева. В помощь Дервишу-Али в Астрахани был оставлен отряд казаков под командованием дворянина Тургенева. И они оказались очень кстати. Ямгурчей, получив помощь крымцев и ногайского князя Юсуфа, попытался вновь овладеть городом, но казаки его отразили и прогнали прочь.
Вся Волга перешла под контроль русских! Открылся путь для торговли со Средней Азией, Шемахой, Дербентом. В Россию поехали армянские и персидские купцы. Теперь наша страна выходила к Северному Кавказу. После того как горцы первый раз обратились к царю, к ним был направлен дьяк Андрей Щепотьев. Он объехал кавказские княжества, изучил обстановку, провел переговоры, принял присягу местных жителей. А в 1555 г. в Москву прибыло новое посольство от кабардинцев и гребенских казаков, дало «правду на всю землю».
Иван IV принял Кабарду в подданство. Стоит отметить, что царские чиновники знали давнюю историю кавказских народов. Под решение постарались подвести юридическую базу, и указывалось, что «черкасы» (кабардинцы) некогда являлись «холопями» Тмутараканских князей, а когда их земля «отошла к нечестивым», «вселились в горы» [20, 138]. Мы видим явное подтверждение версии о кубанских касогах, рассеявшихся в XIII в. под ударами Батыя. И еще любопытный факт: в документах XVI в. «черкасами» называли как кабардинцев, так и днепровских казаков. Но не донских, волжских или терских. Следовательно, в Москве в то время представляли разницу происхождения казачьих общин.
А предание гребенцов рассказывает, будто сам Иван Грозный побывал на Тереке, и казаки выдвинули ему условие — сохранить их волю. Царь согласился и даровал им здешние земли за службу по охране границ [13]. В действительности Иван Васильевич никогда на Кавказ не ездил. Очевидно, легенды сохранили память о визите Щепотьева или переговорах с царем в Москве. Но условия зафиксированы верно. Для кавказских народов подданство оставалось чисто номинальным, с них не взималось никакой дани, царская администрация не назначалась, сохранялось прежнее управление. Кабардинцы и казаки лишь брали обязательство защищать государевы владения, а за это получали покровительство России. Кроме того, послы просили прислать на Кавказ православных священников [49]. Судя по всему, эту просьбу высказала казачья часть делегации (поскольку горцы еще долгое время исповедовали свои традиционные верования). Царь их пожелание выполнил, священников к ним направил.
