Книга Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского, страница 28. Автор книги Алексей Щербаков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского»

Cтраница 28

Есть, пожалуй, пятая, даже и не столь малочисленная категория людей, ничего не видящих и ничего не смыслящих. Ну, да с этими и говорить нечего.

Всякий сколько-нибудь мыслящий и добросовестный русский должен понимать, что наша империя не может переменить своего отношения к народу. Всем своим существованием она обречена быть губительницею его, его кровопийцею. Народ инстинктивно ее ненавидит, а она неизбежно его гнетет, так как на народной беде построено все ее существование и сила. Для поддержания внутреннего порядка, для сохранения насильственного единства и для поддержания внешней даже не завоевательной, а только самоохраняющей силы ей нужно огромное войско, а вместе с войском нужна полиция, нужна бесчисленная бюрократия, казенное духовенство… Одним словом, огромнейший официальный мир, содержание которого, не говоря уже о его воровстве, неизбежно давит народ».

Но, по Бакунину, в каждый конкретный исторический период та или иная нация призвана решать задачи мирового масштаба. Так в конце XVIII века такой нацией были французы – их Великая революция имела общемировое значение, открыв новую эпоху в деле «борьбы за свободу». Михаил Александрович полагает, что теперь настало время славян. Они должны начать всеобщую революцию – так уж исторически сложилось.

«Славяне могут освободить себя, могут разрушить ненавистное им немецкое государство не тщетными стремлениями подчинить, в свою очередь, немцев своему преобладанию, сделать их рабами своего славянского государства, а только призывом их к общей свободе и к общему человеческому братству на развалинах всех существующих государств. Но государства сами не валятся; их может только повалить всенародная и всеплеменная, интернациональная Социальная Революция».

А почему так? Бакунин развивает народническую идею, что крестьянская община – не только изначально является «зародышем социализма», но и враждебна государству.

«Существует ли такой идеал в представлении народа русского? Нет сомнения, что существует, и нет даже необходимости слишком далеко углубляться в историческое сознание нашего народа, чтобы определить его главные черты.

Первая и главная черта – это всенародное убеждение, что земля, вся земля, принадлежит народу, орошающему ее своим потом и оплодотворяющему ее собственноручным трудом. Вторая столь же крупная черта, что право на пользование ею принадлежит не лицу, а целой общине, миру, разделяющему ее временно между лицами; третья черта, одинаковой важности с двумя предыдущими, – это квазиабсолютная автономия, общинное самоуправление и вследствие того решительно враждебное отношение общины к государству…

Народ наш глубоко и страстно ненавидит государство, ненавидит всех представителей его, в каком бы виде они перед ним ни являлись. Недавно еще ненависть его была разделена между дворянами и чиновниками, и иногда даже казалось, что он ненавидит первых еще более, чем последних, хотя, в сущности, он их ненавидит равно. Но с тех пор как вследствие упразднения крепостного права дворянство стало видимо разоряться, пропадать и обращаться к своему первоначальному виду исключительно служебного сословия, народ обнял его в своей общей ненависти ко всему чиновному сословию. Нужно ли доказывать, до какой степени ненависть его законна!»


Сильно раздражали Бакунина и претензии Маркса и его последователей на научность их теории. Точнее, на то, что они «знают, как надо» организовать будущее общество.

«Сообразно такому убеждению, мы не только не имеем намерения и ни малейшего опыта навязывать нашему или чужому народу какой бы то ни было идеал общественного устройства, вычитанного из книжек или выдуманного нами самими, но в убеждении, что народные массы носят в своих, более или менее развитых историею инстинктах, в своих насущных потребностях и в своих стремлениях, сознательных и бессознательных, все элементы своей будущей нормальной организации, мы ищем этого идеала в самом народе;

а так как всякая государственная власть, всякое правительство, по существу своему и по своему положению поставленное вне народа, над ним, непременным образом должно стремиться к подчинению его порядкам и целям ему чуждым, то мы объявляем себя врагами всякой правительственной, государственной власти, врагами государственного устройства вообще и думаем, что народ может быть только тогда счастлив, свободен, когда, организуясь снизу вверх, путем самостоятельных и совершенно свободных соединений и помимо всякой официальной опеки, но не помимо различных и равно свободных влияний лиц и партий, он сам создаст свою жизнь».

«Апостол анархии» признавал, что в среде крестьян очень сильна вера в царя, и это ему, разумеется, сильно не нравилось. Не нравилась ему и «патриархальность» общины, то есть её консерватизм. Выводы Бакунин делал интересные.

«Мы увидим, что кроме царя, его чиновников и дворян, стоящих, собственно, вне мира или, вернее, над ним, есть в самом русском народе лицо, смеющее идти против мира: это разбойник. Вот почему разбой составляет важное историческое явление в России – первые бунтовщики, первые революционеры в России, Пугачев и Стенька Разин, были разбойники».

То есть Бакунин призывал к опоре на уголовные элементы. Ничего удивительного в этом нет – ведь глубже всего он народ изучал в Сибири, которая являлась тогда «каторжным краем». Закон там был – тайга, а прокурор – медведь… Об этом стоит задуматься. Бакунин, как и впоследствии другой видный анархист, князь Кропоткин, были отнюдь не «книжными интеллигентами». Они очень хорошо помотались по Сибири – и сделали те выводы, которые сделали.

И, наконец, главный вопрос: что делать? «Соберите всю нашу революционно мечтающую и резонирующую дворянско-буржуазную молодежь; но, во-первых, как связать ее в одно живое, единомыслящее и единостремящееся тело? Она может соединиться, только погрузившись в народ; вне же народа она всегда будет составлять бессмысленную, безвольную, пусто-болтающую и совершенно бессильную толпу.

Лучшие люди буржуазного мира, буржуа по происхождению, а не по убеждениям и стремлениям, могут быть полезны только под тем условием, что они потонут в народе, в чисто народном деле; если же они будут продолжать существовать вне народа, то они будут не только ему бесполезны, но положительно вредны…

Скажем только одно: русский народ только тогда признает нашу образованную молодежь своею молодежью, когда он встретится с нею в своей жизни, в своей беде, в своем деле, в своем отчаянном бунте. Надо, чтобы она присутствовала отныне не как свидетельница, но как деятельная и передовая, себя на гибель обрекшая соучастница, повсюду и всегда, во всех народных волнениях и бунтах, как крупных, так и самых мелких. Надо, чтобы, действуя сама по строго обдуманному и положительному плану и подвергая в этом отношении все свои действия самой строгой дисциплине, для того чтобы создать то единодушие, без которого не может быть победы, она сама воспиталась и воспитала народ не только к отчаянному сопротивлению, но также и к смелому нападению».

Интересно, что в этой книге Бакунин даже не предвидел, а, скорее, предчувствовал некоторые особенности «реального социализма» – к примеру, то, что в итоге власть захватит бюрократия, образовав фактически новый паразитический класс. Именно поэтому «Государственность и анархию» с интересом читали несогласные люди в СССР – и потому она при Советской власти не переиздавалась.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация