Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните –
чтоб коммунизм
канарейками не был побит.
(Владимир Маяковский)
А Троцкий как раз активно выступал «за новый быт» и так далее. Словом – настоящий революционер. Про его разные политические шатания большинство просто не знало. А тут выясняется – Троцкий не большевик, а вообще не поймешь кто…
Зиновьев и Каменев вообще хотели исключить его из партии, но не добились этого. Лев Давидович даже остался в ЦК. Большую роль тут сыграл Сталин. Почему он не стал добивать врага? Как увидим, он тоже Троцкого недооценил…
Ничего личного – просто политика
Итак, наверху шла борьба за власть, заложником которой была Россия. Самое главное различие между Сталиным и оппозиционерами состояло в том, что оппозиционеры в случае, если бы они пришли к власти в стране, а потом ее потеряли, не теряли ничего. Даже наоборот – они отправлялись за границу и вновь въезжали в знакомую колею привычной радикально-оппозиционной деятельности, то есть возвращали себе свой привычный смысл жизни. Сталин и его команда для себя такого варианта не допускали: с потерей страны они теряли все, вплоть до самой жизни, поэтому и власть у них можно было вырвать только с жизнью.
(Елена Прудникова)
Стоит рассказать, во что в середине 20-х превратились старые революционеры и прежде всего – «ленинская гвардия». То есть они и раньше такими были, но Ленин им не давал особо развернуться.
Положение в партии, а, значит, и во всей стране чем-то напоминало феодализм. То есть имеется король, который вроде бы самый главный. Но магнаты, всякие графы и бароны считают: в своих владениях каждый волен распоряжаться по своему усмотрению, и никто им не указ. За каждым высшим партийным деятелем стояло множество сторонников, повязанных самыми разными интересами.
Причем как государственные деятели эти люди сформировались в ходе «военного коммунизма», когда никакого закона не было и произвол являлся нормой жизни. Так что, когда «ленинская гвардия», увидев, что их отодвигают от власти, стала кричать о «партийной демократии», это похоже на волка, выступающего с проповедью вегетарианства. Это была демагогия в химически чистом виде.
Что не противоречит тому, что в партийных верхах шли бесконечные открытые дискуссии. Представителей «ленинской гвардии» явно устраивала система, напоминающая, ну, например, олигархическую средневековую Венецианскую республику. Представители элиты могли сколько угодно лаяться друг с другом. Они же выдвигали и самого главного, которого могли всегда одернуть, а в случае чего и сместить или отправить на тот свет. А низы никакого права голоса не имели.
Сталин же стал этих красных олигархов прижимать. При этом он опирался как раз на «партийные массы», а не на НКВД, как многие привыкли думать. В 20-х годах карательные органы к партийным разборкам не имели никакого отношения. И в этой ситуации нет ничего нового. Вспомним историю. Короли, укрепляя свою власть, нередко в борьбе против баронов опирались на города – то есть на наиболее организованные слои народа. Причина того, что народ поддерживал королей, одна и та же – уж лучше один лидер, чем банда беспредельщиков.
Да 1927 года противники Сталина не ставили вопрос о его полном отстранении от власти, только об ограничении его полномочий. Причину я уже называл. А работать кто будет? Дело в том, что подавляющее большинство бывших эмигрантов оказались не способными ни к какой созидательной работе. А что тут удивляться? В эмиграции они занимались политической возней, цель которой была – разрушение Российской империи. Дальше они валили уже Временное правительство, а потом воевали, а заодно истребляли всяких явных и мнимых врагов новой власти. То есть занимались прежде всего разрушением. Сталин же, выступая с лозунгом «победы социализма в одной стране», провозглашал курс на созидание. Заниматься этим старые революционеры не умели, да и по большому счету не хотели.
Наиболее радикальным противником был, конечно, Троцкий с его богемным складом характера. Как заметила Елена Прудникова, «это то же самое, что профессионального землепроходца назначить директором колхоза». Вот такими «профессиональными путешественниками» являлись Троцкий и его сторонники. А остальные? Желали ли они в самом деле ввязываться в очень скользкое дело развязывания мирового пожара? Кто знает. Но Зиновьев являлся председателем Коминтерна. Это была как раз организация профессиональных «поджигателей». Причем формально она стояла выше ВКП(б)
[58]
– Коминтерн являлся объединением всех коммунистических партий. Да и в реальности деятельность Коминтерна никем не контролировалась. Между тем это была мощная структура, со множеством самых дочерних подразделений – от собственной разведки до учебных заведений. А ведь в учебных заведениях не только (а порой и не столько) дают знания, сколько прививают определенное мышление. И денег на Коминтерновские забавы была потрачена куча.
У других тоже были свои причины… Не говоря уже о мотивации, приведенной в эпиграфе. Ну, рухнула бы Советская власть. Эти ребята снова уехали бы за границу, где стали бы, как Александр Керенский, писать мемуары. «Мы были правы, но нас не послушали».
И гордились бы своей принципиальностью и верностью идеям…
Вот такая была обстановочка.
После того, как отодвинули Троцкого, Зиновьев и Каменев то ли по легкомыслию, то ли еще по какой причине не начали борьбу против Сталина, а стали наносить удары по «молодежи» – партийным лидерам следующего поколения. Самым заметным был Николай Иванович Бухарин.
В годы «ранней перестройки», то есть когда Сталина уже можно было критиковать, а Ленина еще нельзя, вокруг Бухарина сочинили целую мифологию. Впрочем, не сочинили, а повторили то, что писали на Западе. Бухарин получился едва ли не самым лучшим партийным лидером той поры, к тому же чуть ли не либералом. На самом деле все обстояло далеко не так.
Начинал он «с левых коммунистов». То есть ультрареволюционеров. Напомню, что главной особенностью этих товарищей было то, что они не желали поступиться принципами. О том, что выйдет, если пойти их путем, они, скорее всего, сами понятия не имели.
«Бухарин, кроме того, что тоже ни к какому делу не пригоден, был типичным паникером, менявшим свои взгляды чуть ли не каждый год. Так, в середине 20-х годов он выкинул крестьянам лозунг „Обогащайтесь!“, с началом коллективизации ратовал за уничтожение кулака как класса и одновременно писал письма Сталину, в которых кричал, что так, как действует правительство, действовать нельзя. При этом как надлежит действовать, он, естественно, не говорил ни слова, потому что сам не знал. Все бы ничего, с этими деятелями уже не раз справлялись, но они, имея немалый авторитет, подрывали единство партии бесконечными и бессмысленными дискуссиями. А партия в то время была приводным ремнем управления государством, другие приводные ремни еще только формировались».
