– Нам поставлена задача найти и обезвредить полевого командира Джабраила Алхазурова, который, согласно агентурным данным, в последнее время находился в городе.
– Находился или находится? – Генерал желал ясности.
– Именно это мы и выясняем, товарищ генерал. – Полковник держался сухо, не желал вступать в долгое подробное объяснение, и Иванов чувствовал это.
– Хорошо. Тогда я попробую иначе сформулировать свой вопрос. Вы, конечно, в курсе тех событий, что происходят сейчас в Гудермесе...
– Ни я, ни мои офицеры не можем быть в курсе всех событий. Но я полагаю, товарищ генерал, что вы имеете в виду сдачу под амнистию десятерых боевиков Юрки Шкурника...
– Да, я это и имею в виду. Это сейчас главное событие.
Иванов был ловким дипломатом и вопрос задал с мастерством Макиавелли. Но и Согрин не первый год в разведке работал и давно научился видеть хитрости оппонента. Согласись он с генералом, тот будет иметь полное право «запрячь» группу в свою телегу. Откровенно возрази, возникнет множество сомнений. Согрин решил проявить навыки лыжника-слаломиста и проехать посреди вешек-вопросов.
– Для каждого человека события, в которых он участвует, являются главными. Все зависит от поставленной задачи. У нас, товарищ генерал, задача другая, за которую с нас спросят, и для нас главными являются другие события...
Генерал почувствовал ловкость маневра.
– Хорошо. Я продолжу. Как получается, что ваша группа постоянно оказывается в гуще наших событий? Покушение на капитана Хамкоева – вы там... Попадаются люди с паспортами сдавшихся боевиков – вы опять там... Вы что, контролируете наши действия? Я считаю это непозволительным.
– Меньше всего, Михаил Борисович. – Полковник умышленно избежал обращения по званию и назвал генерала по имени-отчеству, чтобы тот понял – у спецназа ГРУ есть собственное командование. – Нас интересуют ваши действия. В первом случае, у капитана Хамкоева скрывался его родственник Джабраил Алхазуров. И наше желание наблюдать за домом, а не за вашими действиями, вполне естественно. Во втором случае, офицер вверенной мне группы пошел на встречу со своим осведомителем, бывшим боевиком отряда Джабраила Алхазурова, и пытался спасти его семью от рук убийц. И только волей случая у убийц оказались паспорта интересующих вас людей. Я не вижу здесь никакой попытки влезть в вашу епархию, извините, в сферу ваших интересов.
– Пусть так, пусть случайность, – согласился генерал Иванов. – Но вам не кажется, что два вопроса в конкретном случае сливаются в один и их следует немедленно объединить?
– Не вижу, товарищ генерал, пока никаких предпосылок к этому. Вы нашли правильную формулировку – случайность. Гудермес – город небольшой, события здесь могут переплетаться. Случайно...
* * *
Выйдя после совещания вместе с полковником Согриным, майор Султанов спросил напрямую, и достаточно ехидно, задетый, видимо, ведомственными разногласиями больше, чем существом вопроса, в котором он сам заинтересован:
– Так вы, товарищ полковник, считаете, что события не переплетаются в одно дело, которое необходимо объединить производством?
– Я считаю, что у моей группы руки должны быть развязаны для самостоятельных действий, поскольку у нас с генералом Ивановым разные задачи и, главное, почти противоположные цели.
Султанов ухмыльнулся:
– А все же ловко вы от него избавились.
– Это называется – «рубить хвосты», – объяснил подполковник Сохно. – Учитесь, майор, это вам сгодится во время будущей долголетней службы...
2
В Москве в отличие от других городов, которые за такой короткий промежуток времени пришлось посетить, Джабраила никто не встречал. Это и не было обговорено сразу. Здесь ему уже необходимо было действовать самостоятельно и контактировать, помимо своих непосредственных помощников, только с очень ограниченным кругом лиц. Конспирация в Москве была делом обязательным и тщательно продуманным.
Может быть, из-за этого, может быть, из-за раздражения, которое вызывал сосед по купе – полковник, всю ночь пивший противное вонючее пиво, запах которого мешал Джабраилу уснуть, хотя он очень устал от долго топтания по улицам Питера, но настроение было – хуже не придумаешь.
Плохо с таким настроением приступать к работе. Примета нехорошая.
Площадь трех вокзалов встретила Джабраила обычной грязной и слякотной суетой. Раздражал запах бомжей, собирающихся по традиции как раз против выхода с Ленинградского вокзала. Хриплые голоса, запах мочи, мат и разбитые физиономии отвращали. Но это «визитная карточка» Москвы для всех, кто приезжает с северного направления. «Визитная карточка» заставила его поморщиться и вернуться в вокзал. Вовремя пришла в голову мысль, что ходить по городу с сумкой, не подготовившись предварительно, опасно. И даже подготовившись, лучше ходить без сумки, уже в Питере надоевшей, хотя была она и не слишком тяжела.
Он опять сдал в багаж сумку, предварительно посетив платный туалет и там, в кабинке, заменив комплект документов и превратившись в пакистанского дипломата, обладающего иммунитетом неприкосновенности, но теперь уже не побоялся оставить при себе пистолет – дипломата обыскивать никто не посмеет.
И проверить это удалось почти сразу, едва Джабраил спустился в подземный переход. Два мента остановили его властным и небрежным жестом. Приблизились вальяжно, вразвалочку, как хозяева не просто ситуации, а жизни вообще. По крайней мере, именно его, Джабраила, как им казалось, жизни хозяева.
– Сейчас скажет, что только что приехал, – сказал один другому так, чтобы и Джабраилу это было слышно. И уже по тону стало понятно, что произойдет не только проверка документов, а обычная со стороны безнаказанных ментов придирка, как правило, связанная с вымогательством. Произошла бы, то есть придирка, если бы он не был так защищен. – Они все говорят, что только что приехали и зарегистрироваться не успели.
– Что вы хотите? – Он показал высокомерное изумление такой остановкой. Тоже высокомерное и даже слегка брезгливое, как и они, но при этом он в самом деле чувствовал брезгливость. И говорил при этом, усиленно коверкая русские слова, хотя обычно разговаривал по-русски почти без акцента. Если акцент раньше и слышался, то только западный, европейский, а совсем не специфический кавказский.
– Документики кажи-ка, – потребовал сержант и сплюнул Джабраилу под ноги кожуру от семечек. Но часть кожуры повисла на толстых губах, в самом углу, и это тоже вызывало брезгливость.
Джабраил вполне величественно, с высоким чувством собственного достоинства полез во внутренний карман, с удовольствием коснулся пальцами рукоятки «беретты», и даже представил на мгновение, как изменились бы лица ментов, достань он вместо паспорта пистолет. Но достал он все же паспорт. Время не пришло еще пистолет доставать. Менты посмотрели, переглянулись и торопливо козырнули.
– Извините...
