Сначала, в 1934–1935 годах, такими деньгами были векселя Металлургического научно-исследовательского общества (Mefo). Их эмитировали для оплаты вооружений фирмам-поставщикам, они гарантировались государством и были нормальным финансовым инструментом — с одной оговоркой. Они могли использоваться лишь промышленными предприятиями, работающими на войну.
Из 101,5 миллиарда марок расходов немецкого бюджета в 1934–1939 годах не менее 20 миллиардов марок представляли собой не реальные деньги, а векселя Mefo, то есть инвестиционные деньги, не имеющие хождения на рынке, а посему — не создающие инфляционного давления на экономику.
Но это было только начало.
С 1938 года вместо денег имперское кредитное управление фирмам-производителям начало выплачивать «денежные переводы за поставку» со сроком погашения в шесть месяцев. За год таких переводов было выплачено более чем на шесть с половиной миллиардов марок — ни одна из них не пошла на закупку новеньких «Мерседесов» для топ-менеджеров военных концернов или на приобретение шикарных особняков и яхт на Бодензее. Все были целевым образом потрачены на оружие для вермахта.
С 1939 года 40 % военных заказов начало оплачиваться так называемыми «налоговыми квитанциями», которыми подрядчики (создатели вооружений) имели право рассчитываться с поставщиками. Всего до начала войны таких квитанций было выплачено 4,8 миллиарда марок.
13
Дабы исключить «бегство капиталов» за границу, в 1937 году было издано «положение о немецких банках», по которому ликвидировалась независимость государственного банка, прекращался свободный обмен марки на иные валюты и прекращались полномочия Базельского банка (коему союзники на основании соответствующих статей Версальского договора поручили контролировать немецкую финансовую систему до выплаты всех репараций). А «Закон о государственном банке» 1939 года вообще снял все ограничения по предоставлению государственного кредита — надобность в параллельных деньгах отпала, отныне марка обеспечивалась втрое возросшим достоянием Третьего рейха!
Мало того, чтобы под предлогом внешнеторговых сделок ушлые коммерсанты не вывозили из Рейха валюту, с 1934 года по так называемому «Новому плану» внешняя торговля перешла под полный государственный контроль, а все предприятия вошли в состав семи «имперских групп промышленности».
Германия старательно исключает иностранную валюту из своего внешнеторгового оборота — справедливо полагая, что главную прибыль от использования своей валюты в чужой внешней торговле получает ее эмитент. Посему национал-социалистическое правительство создает систему клиринговых расчетов со странами Юго-Восточной Европы. В условиях хронического отсутствия у Венгрии, Румынии, Болгарии, Югославии и Польши иностранной валюты предложение немцев работать по клирингу вызывает неподдельный энтузиазм.
Например, экспорт Германии в Польшу в 1939 году вырос, по сравнению с предыдущим годом, на 27 %, польский экспорт «подрос» более чем на 14 %.
Денежное обращение Германии, благодаря частичному исключению военной продукции из обычного товарно-денежного оборота, оставалось монетаристским, в лучших традициях Чикагской школы. Финансирование же военных заказов руководство Германии смогло произвести путем создания инвестиционных денег, стимулируя рост производства без ущерба для благосостояния нации.
14
Цены на товары для населения (не важно, швейные машинки или зубочистки) назначались однажды, раз и навсегда, были твердыми и достаточно низкими. Специально назначенный комиссар по ценам (должность существовала с 1936 года) не только контролировал, но и назначал цены (для чего производитель должен был их скрупулезно обосновать). Дабы избежать дефицита тех или иных товаров, были введены строгие нормы расходов этих самых товаров. Это была еще не карточная система, но уже вполне близкая ей. Тем не менее изобилие товаров и продовольствия на прилавках немецких магазинов не убывало — наоборот.
Цены на многие продовольственные товары были в Рейхе сознательно завышены — но на приобретение молока, птицы и яиц рабочие получали 1 миллиард марок в год в виде специальных дотаций.
Кроме того, на определенную сумму Немецкий трудовой фронт бесплатно выдавал своим членам специальные талоны, которые можно было использовать лишь на определенные товары.
Скажем, производство искусственных тканей превысило планируемый объем, а население их покупает неохотно, склады затовариваются — немедленно НТФ выдает своим членам талоны на искусственные ткани, на то количество, что составляет складские запасы без шансов на успешную продажу их на рынке. Или урожай апельсинов в Испании побил все мыслимые рекорды, и каудильо Франко надеется ими рассчитаться с Германией за ее помощь в гражданской войне — рабочие получают бесплатные талоны на апельсины.
Для того чтобы проиллюстрировать успешность национал-социалистической модели экономики, стоит сообщить, что уровень оптовых цен с 1939 по 1944 год возрос всего лишь на 9 %, уровень жизни — на 12 %, уровень заработной платы — на 11 %. Немыслимые цифры для страны, ведущей яростную войну со всем миром на нескольких фронтах!
Германия в 1938 году достигла 20,8 % общемирового промышленного производства — этим самым ДОГНАВ Великобританию со всеми ее колониями!
15
Столь успешная экономическая модель развития базировалась на идеологии национал-социализма. Причем в данном случае идеология — это не совокупность неких абстрактных принципов, а именно комплекс практических мер в экономике, политике, социальной сфере.
«Национализм Гитлера строился на еврейском расизме. Евреи считают, что только они — богоизбранная нация, а остальные нации — гои, недочеловеки; Гитлер это у них перенял: он точно так же считал, что высшей нацией мира являются арийцы и их высшая ветвь — германцы, а остальные нации — это недочеловеки.
В «своем» социализме Гитлер полностью отказался от главных догм Маркса: от классовой борьбы и интернационализма. Геббельс пояснял рабочим Германии, что советский большевизм — это коммунизм для всех наций, а германский национал-социализм — это коммунизм исключительно для немцев».
Отказавшись от классовой борьбы, Гитлер отнюдь не стал национализировать находящиеся в частной собственности промышленные предприятия — этого у нацистов в программе вообще не было! Гитлер не отбирал собственность у ее владельцев, и даже в принципе не планировал столь большевистские методы. Но он поставил хозяев заводов в жесткие рамки единого государственного хозяйственного плана и под жесткий контроль за их прибылью, в свою очередь, гарантируя им государственный заказ на их продукцию. Но при этом хозяева заводов и фабрик не могли перевести и спрятать деньги за границей, чрезмерно расходовать прибыль на создание себе излишней роскоши — они обязаны были доходы от своей коммерции вкладывать в развитие производства на благо Германии.
Если формула интернационал-большевистского социализма, позаимствованная им у Маркса, была исключительно материальной, а посему — убогой: «От каждого — по способности, каждому — по труду», — то концепция социализма Гитлера гласила иное:
