– Ты считаешь, что меня подставили. А если задуматься, то подставили вас и дали вам единственный шанс. И у твоего начальства нет другой дороги, кроме той, что я предлагаю. Я – на майорскую ставку, Проханов – на подполковничью.
– И он на ставку? – Асафьев чуть не задохнулся от возмущения.
– А как же... Нам теперь одному без другого никак не обойтись. И прямо с сегодняшнего дня, как только мы ступили на тропу войны.
Он громко, как стадо глубокомысленных коров, помычал в раздумье. Почесал подбородок и шрам на лбу. Потом ударил кулаком в раскрытую ладонь, словно на обалденный риск пошел.
– А если обратиться в вашу Службу?
– Попробуй, но это обращение должно идти не через нас. Я навязываться к своим не буду.
– Кто у тебя куратор?
– Куратор в городе один. Но называть я его тебе все равно не собираюсь – права не имею, хотя ты и так его знаешь. Но он не сможет решить такой вопрос оперативно. Единственно, тебе следует выходить сразу на Генеральный штаб и через них на ГРУ.
– Далеко хватил. Это знаешь сколько времени займет? И хлопот будет...
– Цель оправдывает твое и мое поведение. А по времени это будет гораздо быстрее. Приказ всегда эффективнее, чем инициатива снизу.
Асафьев опять вздохнул.
– Рискну. К генералу я смогу попасть только вечером. Надо будет заранее подготовить шифротелеграмму в Генштаб.
– Но он может и не согласиться на такое.
– Почему?
– Потому что тогда, в случае удачи, все успехи отнесут на счет ГРУ, чьи офицеры операцию и проводили. А про вашего генерала даже не вспомнят.
– Ты прав. Репутация его очень волнует. Но я все равно предложу ему это как один из вариантов. Пусть тогда или деньги платит, или отдает славу. Логично. Но это будет только ближе к вечеру. А если что-то случится до того? Поторопятся чечены... Как ты себя поведешь?
– А до этого я рассчитываю с тобой не расставаться. В случае чего, будешь меня инструктировать. – Что ты имеешь в виду?
– Я думаю, самого Проханова тащить в Контору – это значит сразу его засветить и подставить его дочь. А фоторобот Гавроша следует делать где-то на конспиративной квартире. Есть у тебя такая? Чтобы компьютер там был? Только не отбрыкивайся, я знаю твои возможности...
– Есть, но не у меня. Конторская. Не в курсе, свободна ли она сейчас. Заявку надо было сделать вчера.
– Вчера еще волки не родились. А сегодня они уже начинают ягнят из спецназа таскать.
– Ладно. Попробуем. Подожди меня здесь, я схожу к себе. Может, и договорюсь. На какой машине едем?
– На лоскутковской до горотдела, там пересаживаемся на мою, берем пару бутылок во вчерашнем киоске и заезжаем за Прохановым.
– Зачем бутылки?
– А если за его подъездом следят? Мы не должны поднимать никакой суеты. Спокойная, рассудительная ситуация. Мужики похмеляются. Вчера-то как набрались, а...
2
Я тормознул у киоска рядом с трамвайной остановкой, где вечером покупал водку. Машина по скользкому асфальту прокатилась еще метра четыре лишних, чуть не въехав в стоящую впереди вишневую «девятку». Но на этот раз бог миловал.
– Я угощаю, – протягиваю Асафьеву деньги. – И на закуску что-нибудь подыщи.
Он уже отошел, когда я, обернувшись, заметил внутри самого киоска какое-то активное движение. Асафьев подошел к окошку, постучал костяшками пальцев. Ему не открыли. Тогда он обошел киоск сбоку. К двери направился. И с кем-то там разговаривал. Я видел только спину майора. Беседа длилась слишком долго для обыкновенной покупки.
Вернулся он без водки и даже без закуски.
– Гони лучше в магазин. – Что там произошло? – спросил я, уже догадавшись по его лицу, и повернул ключ в замке зажигания.
– Пистолет действует. Только не знаю какой – твой родной или тот, что тебе подсунули. Короче, сегодня ночью застрелили продавщицу киоска. И забрали-то всего несколько бутылок водки. Говорят, что видели ночью здесь двух пьяных мужиков. Один в камуфлированной форме.
– Он случайно не однорукий?
Вот уже все и началось. А я-то ждал какого-то интересного и нестандартного решения. А все так просто.
Но почему же тогда за мной нет «хвоста»? Это неприятно. И это не вяжется с логикой событий. Зачем им подставлять еще и Проханова? Они и так уже захватили в заложники его дочь. Смысла привязывать его к убийству нет. Только нервы потрепать? Или поперли со всех сторон так, чтобы бедный инвалид не знал, куда деться?
Двойная атака? Напор?
Волки готовы утащить ягнят к себе в Чечню.
Волки торопятся.
– Из кого ты сведения выкачал?
– Там участковый вертится. Следственная бригада уже уехала, а этот все вынюхивает. Хороший мужик, дотошный. Мое удостоверение дважды пересмотрел – нормально и вверх ногами.
– Кто в киоске был?
– Сменная продавщица и владелец.
– Кто рассказал про однорукого?
– Кто-то видел. Мент обошел всю сторону ближайшего дома. Все квартиры, у кого окна на киоск выходят. Кто-то из жильцов сказал.
Я резко затормозил. Моя «старушка» таких финтов не любит и потому сразу заглохла. Пришлось заводить заново и включить заднюю передачу.
К счастью, майор Асафьев немного не дотянулся лбом до стекла. Иначе заработал бы еще один шрам.
– Что случилось?
– Иди, спроси своего участкового... Тот, кто говорил про однорукого, – не священник случайно?
– Это тот, который «штопор»?
– Возможно. Дело в том, что я вчера один ходил за водкой. Леня дома оставался. Ему одеваться долго. И этого отца Артемия я видел издали. Он меня, можно предположить, тоже. Если это тот попенок, то я ему сегодня же глаз на задницу натяну. Рассчитаться так с Леней решил...
– И сорвать нам операцию... – мрачно добавил Асафьев. По его мрачности я догадался, что склочнику не поздоровится. И никакая ряса его не защитит.
Майор вышел, чтобы еще раз поговорить с участковым. Я тоже решил послушать, полюбопытствовать. Асафьев тоном, не терпящим возражений, предупредил мента, чтобы тот мер пока никаких не принимал. Скоро прибудет ему подмога, которая все возьмет на себя.
– Подмога уже уехала... – устало сказал тот. – И взвалила на меня весь опрос.
– Подъедет следственная группа ФСБ. А пока посмотрите за тем, чтобы из киоска не ушла ни одна бутылка. За хозяином приглядывайте и сам киоск не покидайте. И забудьте про однорукого. Это не тот вариант. Я точно знаю.
Мент глаза поднял и посмотрел с откровенной тоской. Кому, как не бедному участковому известно, что кто-то сверху всегда дает команду, кого трогать можно, а от кого следует держаться в стороне.
