– Нет, – развел я руками. – Не удостоился.
– А меня обучали. Правда, только на тренажере. На подготовке перед Чечней.
– Я к тому времени свое уже отслужил.
– Извини... – Подполковник понял, что сковырнул мою болячку. Как много, оказывается, у меня болячек.
– А как эту попутчицу найти? – поинтересовался майор.
– Ее сегодня должен был допрашивать Лоскутков.
– Значит, чтобы это дело провернуть, следует сначала водителя отключить. Конечно, иначе он упрется в «баранку» и трудно будет подставить машину правильно. Сам можешь пострадать. Двое предыдущих были убиты ударом в горло. Что сказал патологоанатом?
– Фамилия погибшего Широков. Юрий Левонович Широков. Предприниматель.
– Даже так? – удивился Асафьев. – Я же его знаю...
– Потому я и сообщаю. Ты сам мне про него рассказывал, когда мы пивком у меня дома баловались.
– Широков весил не меньше центнера. Если бы он просто, даже без сознания, на руль машины навалился, его трудно было бы сдвинуть. Так где мне взять заключение экспертизы?
– У Лоскуткова.
– Ты заключением интересовался?
– Нет. Широкову снесло половину головы. Трудно, наверное, дополнительное повреждение определить. Его даже хоронили, по словам жены, в закрытом гробу. Из эстетических соображений.
Асафьев не унимался:
– И все же есть какие-то странности?
– Не знаю. Лоскутков забрал это дело к себе только потому, что двое предыдущих убитых были компаньонами Широкова. Он видит в этом цепочку.
– Значит, едем сейчас к Лоскуткову.
– Он только что меня приглашал.
– А я, – сказал подполковник, – трамваем до дома доберусь. Мне в ночь дежурить, надо перед этим выспаться как следует.
– Разве ты не спишь на дежурстве? – спросил я.
Подполковник ничего не ответил, только глянул на меня так, что я понял – старый вояка на посту никогда даже не дремлет, не то что не спит. И не важно, что представляет собой сам пост. Сказывается старая закалка. И отношение к своим принципам.
– Надо бы еще и в церковь по дороге заглянуть. За здравие дочки свечку поставлю.
Надо же, в очередной раз удивил меня подполковник!
– И это после того, что ты вчера вытворял с попом?
– Ты не путай попа с богом. Поп – это только посредник, обыкновенный спекулянт, как и те, что на продукты цены накручивают. А я богу помолюсь и подумаю...
Мне тоже необходимо было подумать. Я начал понимать, что пора бы и вспомнить, что отношусь я к подчиненным Левы Иванова. А когда начальство находится в затруднительном финансовом положении, его следует выручать. Похоже, я смело могу звонить Виктории Витальевне Широковой и требовать у нее оплаты «на всю катушку». Дело принимает серьезный оборот. Лоскутков связывает все три убийства. А теперь оказывается, что они имеют какое-то отношение к чеченцам.
ГЛАВА 7
1
– Поехали...
Мы захватили с собой фоторобот, созданный талантами подполковника Проханова. Вопрос о подписании трудового соглашения между двумя отставными офицерами спецназа ГРУ и областным управлением ФСБ остался открытым до завтрашнего утра или по крайней мере до вечера дня нынешнего, когда майор Асафьев надеялся пробиться на прием к своему генералу, без размашистой и витиеватой подписи которого подобные вопросы решить практически невозможно. Ни один зам или начфин не возьмет на себя решение такого сложного меркантильного вопроса. Асафьев пожаловался, что во времена КГБ, когда он еще ходил в младших офицерах, подобное решалось так легко, словно станок для печатания денег стоял в подвале полукруглого здания.
Кто знает тайны КГБ? Может быть, и стоял. По крайней мере, меня такое сообщение не удивило бы.
Во дворе горотдела, как всегда, бугрились мятые колесами, грязные сугробы, и между ними лежали лужи. Днем недавний снег начал активно таять, и ездить по городу было приятно – окружающее походило на сплошной феерический фейерверк, летящий из-под колес моей «птицы-тройки». Я припарковал машину в углу двора, как обычно, и мы поднялись к Лоскуткову. Узрев Асафьева, мент вообще перестал моргать и уставился на гостя так, что я бедного майора даже пожалел.
– Что, гостей не любишь? – спросил фээсбэшник голосом невинного младенца.
– Гостей я дома принимаю. А здесь я только работаю... – уклончиво ответил мент.
На меня же он старался принципиально не смотреть. Это не предвещало ничего хорошего.
Асафьев пожал майору руку и сел на стул для допрашиваемых. Я на свое привычное место сбоку.
– Попутчицу Широкова ты уже допрашивал?
– Полтора часа назад ушла.
– Ну и как?
– А никак. Носом чую какую-то неувязку, а в чем она, понять не могу. Разве что разговор у водителя с Мариной Николаевной...
– Стоп, – резко встал я. Созвучность имен вызвала подозрение. – С Мариной или с Марией?
– С Мариной Николаевной получился очень короткий, а проехали они для такого разговора слишком много. Но не в этом главное. Еще что-то здесь должно быть. А понять не могу.
– Дай нам прочитать, – попросил Асафьев.
Лоскутков молча положил перед майором папку. Я встал за спинкой стула, чтобы тоже хоть что-то разобрать. Но и разбирать там было нечего. Допрос оказался слишком коротким.
– Еще мне надо заключение судмедэксперта на Широкова. Не было ли у него каких-то повреждений, не вызванных аварией?
– Не было. По крайней мере, не отмечено. Это надо было сразу искать. После такой жестокой аварии судмедэксперты, как правило, ни на какие второстепенные повреждения внимания не обращают. Да и как доказать, что эти повреждения не являются результатом столкновения? Там, судя по фотографии, и смотреть было нечего. Человека просто смяло...
– Не скажи... – возразил я. – Трамвай ударил с левой стороны. На фотографии все повреждения у Широкова именно слева. А не было ли их справа? Например, не было ли у него пробито горло?
Лоскутков так подался вперед, что мне показалось, будто рысь приготовилась перепрыгнуть через стол. Будь я слабонервным, я бы проломил спиной стену и ушел сквозь нее в смежный кабинет.
– Что?
– Удар в горло...
– Есть какие-то данные?
– Данных нет. Есть гипотеза. И есть однорукий подполковник Проханов, который сам умел не только пробивать горло. Он еще сообщил нам, что его на тренажере обучали таким штукам, как подставка водителя машины под транспорт, движущийся слева. Предварительно, естественно, необходимо отключить водителя.
– А попутчик? Не камикадзе же он...
