– Вот этому и учили – подставлять машину надо под определенным углом, чтобы пострадал только водитель. Пассажир при этом только нервно смеется и разыгрывает из себя пострадавшего. Стресс и прочее. Например, сотрясение мозга.
– Как подделать сотрясение?
– Элементарно. Рассказываешь про головную боль и тошноту, не можешь без боли смотреть в сторону, не поворачивая головы, и делаешь себе температуру.
– Как?
– Это тебе школьники сделают. Они перед контрольной ставят друг другу уколы подогретого молока в ягодицу. И справка обеспечена.
Лоскутков откинулся на спинку стула и вытянул трубочкой губы. Так ему почему-то всегда легче думается.
Раскрылась дверь.
– О! Все три майора в сборе... – вошел в кабинет Володя. – При всех докладывать? – спросил у шефа.
– Валяй, – махнул рукой мент. – Они как раз тебя дожидаются.
– Нашел я таки человека. Парень на этом месте каждый день торгует какими-то магнитными стельками для обуви и лечебными браслетами. Там свой мини-базар. Вдоль всего парапета торгаши стоят. Всех возможных полов и возрастов. Так вот, видел он этот «Лексус», видел момент, когда женщина подняла руку и «Лексус» ее посадил. Запомнил он потому, что торговля в тот день шла так же плохо, как всегда, он сам был с жуткого похмелья, слегка похмелился, но хотелось еще, к тому же промочил ноги и промерз. И поехал домой поэтому раньше. На автобусе поехал, трамваи не ходили. И проезжал как раз мимо места аварии. «Лексус» он узнал. И вспомнил про женщину, даже пожалел ее. Очень, говорит, миниатюрная, симпатичная. А второй женщины он не видел. То есть он сам говорит, что вообще там не было второй женщины. Но это не значит, что ее не было.
– Интересно, – сказал Лоскутков.
– И еще один очень важный момент. Этот парень давно обратил внимание на женщину. Она оказалась в его вкусе. И, самое любопытное, не спешила она никуда, она больше десяти минут стояла около перехода, с другой женщиной болтала и все время оглядывалась, и руку подняла только тогда, когда увидела «Лексус».
– Я понял... – сказал Лоскутков.
– Что ты понял?
– Что я не мог понять...
– Гениально, господин стилист. Так что же ты понял, что не мог понять?
Он не обратил внимания на мой тон.
– Сюда Марина Николаевна Сабирова пришла, как бедная родственница. И одета так, и вообще лицо – хоть сейчас на паперть. Разнесчастнее некуда. Пожалеть хочется. Она утверждает, что там была другая женщина, которая тоже пыталась остановить «Лексус». Хорошо одетая женщина. И «голосовала» она очень настойчиво. Почему тогда Широков посадил Сабирову, а не ту, вторую? Он должен был сообразить, что встретиться должен только с одной из двух, а не с первой же попавшейся.
Мы молча смотрели на майора.
– Да потому он посадил Сабирову, что там в самом деле больше никого не было. Одна она останавливала «Лексус». И именно эту машину, а не какую-то другую.
– У тебя не голова, а аналитический компьютер! – сказал я, и мент, кажется, поверил в мое восхищение. При старых деньгах про таких майоров говорили: прост, как три рубля...
– Надо ее брать, – изрек Володя.
– И что ты ей предъявишь? – спросил Лоскутков.
– На допросе прижать хорошенько, и расколется...
– Вот это надо предъявлять... – Асафьев вытащил из кармана фоторобот Гавроша-Марии и положил перед ментом на стол.
– Кто это? – спросил Лоскутков.
– Это не она? – В голосе и во взгляде Асафьева еще теплилась надежда.
Лоскутков опять вытянул губы дудочкой и что-то прогудел, изображая раздумье вселенского мудреца.
– А у тебя файла нет с собой?
Я знаю, что менты почему-то с удивительно тупым упрямством зовут файлами обыкновенные компьютерные дискеты. Но Асафьев, хотя в ментовке не служит, его понял и вытащил именно дискету.
– Володя, будь добр, попроси Славу сделать копию, и пусть прикинет, как она будет выглядеть без косметики. Это же возможно сделать? Косметика меняет внешность женщины до неузнаваемости.
Володя ушел.
– Попробуем, – согласился Асафьев. – Только брать ее сразу так и так нельзя. Нужно будет очень аккуратно обложить. И очень незаметно.
– Почему?
– Она важным делом в нашем городе занята. И по крайней мере, мы ее знаем. Если только это в самом деле она. А если поторопимся и ее возьмем, то пришлют кого-то другого, кого мы не знаем. И где его тогда искать? И за кем тогда следить?
– Вам бы только следить и в игрушки играть... – Лоскутков от такого решения майора не обрадовался. – Преступников следует брать, пока они горяченькие. И пока новых трупов на наш отдел не навешали.
– Кстати, что касается повреждений у Широкова. Может, следует поговорить с судмедэкспертом? – продолжал я настаивать на своем.
– Да, я прямо сегодня туда съезжу и поговорю... – согласился мент. – Сейчас, только Володю дождемся. Это минут пять-десять отнимет, не больше.
– Тогда займись пока чайником, а то я еще не полностью отошел от вчерашнего. Хотелось бы проснуться более основательно. Кстати, пострадал я исключительно по твоей, господин майор, вине. Ты меня туда послал. Ты меня чаем и отпаивай...
Лоскутков выстрелил взглядом, полностью меня этим выстрелом не уничтожил, хотя, может быть, и ранил. Но все же вину свою, похоже, признал, кивнул и ушел молча в смежный кабинет. Асафьев углубился в чтение уголовного дела о тройном убийстве бизнесменов и морщил время от времени лицо. Следственные методы у разных силовых структур разные, и потому он, кажется, что-то сурово не одобрял.
Лоскутков вернулся с чаем.
– Тебе без сахара? – спросил он с истинным ментовским садизмом.
– Естественно, – сказал я.
– Здесь столько упущений, – сказал Асафьев. – Особенно в первый момент. Даже при осмотре места происшествия. Рулеткой все измерили, а детального осмотра не провели. Не обыскали даже машину. Не поинтересовались «пальчиками» пассажирки. Это не материалы уголовного дела. Это пособие для школы милиции – как работать ни в коем случае нельзя. Кто там осмотр проводил?
Лоскутков успокоился.
– ГИБДД. Им бы списать на аварию, и все... Дело закрыто. Это просто повезло, что я в сводке фамилию знакомую узрел.
Вернулся Володя с несколькими листками в руках.
– Вот что наш компьютерный бог натворил...
И положил аккуратно на стол принесенное.
– Дискету верни, – напомнил Асафьев.
– Да... – Володя достал дискету из кармана. На такие случаи жизни у всех ментов память работает не в ту сторону. Не раз убеждался.
Лоскутков про меня, слава богу, забыл. Теперь он стрелял глазами в портреты на столе.
