Я говорил зло и убедительно. Надеялся растормошить ее и хотя бы намек получить – какой же все-таки объект привлекает внимание чеченцев в городе. Но Мария прекрасно контролирует ситуацию.
– Посмотрим... – Она ответила тихо и почти ласково. – Я сейчас ухожу. Исмаил, попроси Халила первое время посидеть с Сергеем Ивановичем. Ты сам идешь со мной. Кстати, товарищ майор, подполковник прибудет к вам утром. Он сейчас в другом месте, я решила пока не сводить вас. Утром, когда Проханов протрезвеет, вы поговорите с ним и оба подпишете контракт, который я подготовлю. До Ичкерии вы будете добираться скорее всего по отдельности.
Она убрала оба пистолета в сумку со строительными инструментами, что стояла тут же, рядом со столом. Туда же сунула трубку моего сотового телефона.
– Пистолет оставь. – Я сказал голосом настолько спокойным, что даже у нее не должно бы было возникнуть подозрения в моей правоте.
С одной стороны, это была уже откровенная наглость. Но это наглость уже человека решившего и таким требованием подтверждающего свое решение. Если бы сомневался, то никогда не попросил бы вернуть мне оружие. Она должна понять такой тонкий момент.
– Ты считаешь, что я уже должна полностью доверять тебе? А ты наивен, майор...
– Нет, только я должен полностью контролировать свою безопасность. А что, если сюда нагрянут менты? Ведь известно же, что лагерь ремонтируют чеченцы... Захотят проверить...
– Нет, лагерь ремонтируют осетины. А что ты будешь делать, если сюда все же нагрянут менты?
– То же самое, что делал сегодня, когда ты натравила их на меня.
– Но там же ты обошелся без оружия... – Ехидная зараза. Но я настойчив:
– Ты не опасаешься, что я смогу добыть оружие другим способом?
– Каким это, интересно?
– Отобрать его у твоих людей. – Это не шутка, она тоже понимает, это угроза общего обострения ситуации.
Она засмеялась. Но пистолеты из сумки достала. Внешне они выглядели одинаково. Я взял сначала один, потом второй, потом снова первый и чуть не прокололся. И она, судя по внимательному взгляду, именно этого ждала. С трудом, только в последний момент я сообразил и «не узнал» свой пистолет. Достал из кармана разрешение, глянул на номер и только после этого сунул оружие в поясную кобуру.
– Видишь, я тебе доверяю. Хотя и не как лучшему другу. Телефон я тебе все же не оставлю. Это хоть какая-то гарантия безопасности для меня.
– Хорошо, я и телефон, если остро понадобится, у твоих отниму, – и я скорчил ей милейшую улыбку.
Она опять засмеялась.
– Тебе водка нужна настолько же, насколько и Проханову? Или обойдешься?
– Обойдусь...
– Еще что-то надо?
– Ответ на вопрос, – вдруг вспомнилось мне ни с того ни с сего грустное лицо Левы Иванова.
– Спрашивай.
– Юрий Левонович Широков – твоя работа?
– Моя.
– Причины?
– Он попытался составить конкуренцию людям, которые работали со мной. Связался с азерами. У меня был свой определенный рынок, и я никого туда пускать не собиралась.
– Наркота?
– Почему так думаешь?
– Потому что Широков связан с наркотой.
– Да.
– Понятно. Тогда есть просьба. Дай мне заработать тысячу баксов.
– Каким образом?
– Одним телефонным звонком.
Мария задумалась на пару секунд.
– При мне будешь говорить?
– Да.
Она протянула мне мою же трубку.
Я достал из кармана визитку Виктории Витальевны и позвонил. Трубку взяли не сразу. А когда взяли, первое, что я услышал, была красивая печальная музыка.
– Алло!
– Да-да, слушаю вас.
– Виктория Витальевна?
– Да.
– Вас беспокоит Сергей Иванович Толстов.
– Добрый вечер. У вас есть новости?
– Добрый вечер. Есть у меня новости. Не знаю только, насколько они вас обрадуют. Я имею точные сведения, что Юрий Левонович был убит.
– И вы найдете убийцу?
– Если вам это будет нужно. Но я не вполне уверен в этом. Скорее всего вы не захотите продолжения расследования.
– Говорите конкретнее... – А она и по телефону светская львица.
– Юрий Левонович влез в торговлю наркотиками. Хотел занять место в устоявшемся уже рынке. Ему это не позволили сделать.
– И что же?
– Если будут обнародованы данные о связи убитого с торговлей наркотиками, то все ваше имущество подлежит конфискации...
Она замолчала, осмысливая ситуацию.
– Так что вы рекомендуете, продолжать следствие или забыть про него?
– Забудьте. А вы не можете сообщить мне хотя бы имя убийцы?
– Могу, но тогда вы станете следующей жертвой. Этот человек не любит лишних свидетелей.
– Но кто хотя бы он? Тоже кавказец?
– Нет. Это русская женщина.
– Та, которая звонила ему и потом ехала с ним в машине? Верно? Она так подстраивала ему ловушку?
– Та женщина, которая записана в протоколе, никогда не ехала в «Лексусе» вашего мужа. Это слишком долго объяснять. Итак, мы договорились?
– Да. Следствие закончено.
– Спасибо. Доброй вам ночи.
Мария смотрела на меня удивленно.
– Минутку. Еще один звонок.
Я набрал домашний номер Левы Иванова и предупредил его, что следствие Широкова попросила закрыть. За своим гонораром сам я не имею возможности зайти. Пришлю кого-нибудь с запиской. Пусть выдаст.
– Слушай, ты что там натворил?
– Не твое дело, что я натворил. Деньги мне за работу выплати. Большего от тебя не требуется.
Мне очень хотелось показать перед Гаврошем свою меркантильность. Она это восприняла достаточно хорошо. Но очень задумчиво.
Я отдал трубку. Она сунула ее в сумку, удовлетворенно кивнула и вышла, бросив на меня на прощание любопытный взгляд. И я готов поклясться, что это был взгляд не боевика-убийцы, а женщины. Вероятно, она тоже живая. И тут же в комнату вошел Халил – парень, который нервничал со мной на троллейбусной остановке, когда Мария опоздала на час.
– Садись, – сказал я так, словно был хозяином в этом лагере. – И не стесняйся. Теперь воевать, молодой человек, вместе будем...
Слову «вместе» я придал оттенок слова «одновременно» и не стал уточнять – кто из нас по какую сторону фронта окажется.
Он кивнул, показывая куда-то за окно:
– Может, туда пойдем... Там Али. Он ранен. Сейчас спит, но как проснется, все время просит пить.
