…Между прочим, в трудную минуту Тамерлан всегда вспоминал и повторял про себя четверостишие знаменитого суффийского наставника Ахмеда Ясави: «Ты, который по-своему желанию волен темную ночь обратить в день. Ты, который можешь превратить всю землю в благоуханный цветник. Помоги мне в трудном деле, которое предстоит мне, и сделай его легким. Ты, который делаешь легким все затруднительное».
Безусловно, ему льстила слава покровителя наук и искусств. Тем более что сам он, с детства общаясь с учеными дервишами, очевидно, мог читать и писать, а вот владел ли он арабской грамотой – осталось неизвестно. Впрочем, вопрос о степени его грамотности остается дискуссионным. И тем не менее известно, что Тамерлан владел сразу несколькими языками. Так, современник и пленник Тамерлана Ибн Арабшах, знавший Тамерлана с 1401 г. лично, сообщает: «Что касается персидского, тюркского и монгольского, он знал их лучше, чем кто-либо другой».
Будучи щедрым по отношению к сподвижникам, не забывал он и нищих, бедных и убогих, говоря: «Я не хочу, чтобы в день Страшного суда бедные и калеки тянули меня за края одежды, прося мщения против меня». Поэтому он с юмором отнесся к тому, что его казначей Насреддин Афанди раздавал деньги направо и налево нищим и больным. На требование повелителя объясниться, изворотливый Афанди, низко кланяясь, ответил: «О великий повелитель, я раздаю деньги только беднякам, вдовам и сиротам!» «Но так ты разоришь мою казну!» – возмутился грозный Тамерлан.«Ваше всемогущество, кому я даю деньги, то предупреждаю, что он обязан вернуть их после смерти великого Тамерлана. Вот поэтому все в своих молитвах просят аллаха даровать вам долгих лет здоровья. Иначе кто же станет за вас молиться?»
Если верить легендам, то Тимур весьма великодушно отнесся к знаменитым любовным газелям известного в ту пору иранского поэта Хафиза (1325 – 1390), хотя поначалу был разгневан его сочинениями и даже велел привести в свой походный шатер. Пронзив не мигающим взором своих прозрачно-желтых («рысьих») глаз дряхлого старичка в задрипанной одежонке, Тимур тихо и мрачно поинтересовался: «Как ты смел в стихах написать, что за родинку на щеке (в другойинтерпретации – один-единственный взгляд) своей любимой – первой красавицы Шираза – ты готов отдать Самарканд и Бухару – мои столичные города!» Престарелый поэт не полез за ответным словом в свой дырявый карман, а вывернул изнанку своего грязно-засаленного халатишки и бодро отпарировал злобную реплику всесильного повелителя: «Повелитель, вот видишь, до чего меня довела моя опрометчивая расточительность!» Пораженный самообладанием и находчивостью замечательного лирика, грозный завоеватель приказал отпустить старенького пиита на все четыре стороны, да еще и щедро наградить! Говорят, эмир рассмеялся на такую находчивость знаменитого поэта. Впрочем, многие полагают, что это, скорее всего вымышленная история.
Рассказывали, что Тамерлан умел ценить остроумие, особенно перед лицом смерти. Возможно, это типичный исторический анекдот. И все же! Так, повелев казнить придворных своего сошедшего с ума сына Мираншаха за то, что они вовлекли своего господина в разврат и тиранию, он помиловал шута. Придворный дурак, прежде чем взойти на эшафот, поворотился к шедшему за ним эмиру и угодливо произнес: «Только после Вас, Ваше Высочество, поскольку вам всегда хотелось быть впереди меня!» А вот обращаться к нему за справедливым судом люди побаивались: дело в том. Что суд его был необычайно скор: один из его телохранителей сносил голову виновному ударом меча или сабли – без оглашения приговора «Сотрясателя Вселенной».
Из всех видов отдыха Тамерлан предпочитал только псовую охоту и игру в шахматы (точнее, в шатрандж). Для этой игры он сделал усовершенствование в соответствии со своим величием: использовал большую доску с крупными фигурами. Чувствуя приступ гнева либо просто волну плохого настроения он всегда (где бы нибыл и, чтобы кругом не творилось) стремился сесть за свою шахматную доску и порой играл сам с собой. Причем играл очень быстро – мгновенно думая за двоих. В этот момент его нельзя было тревожить никому и ни по какому поводу – даже если мир перевернулся. Безграничная любовь к этой игре самых мудрых, которой он увлекался еще в детстве и блестящим мастером которой слыл, его успокаивала, отвлекала от повседневно рутины, снимала нервное напряжение. Порой он играл ночью, когда вокруг стояла полная тишина и думалось особо легко. Если он играл с партнером, то, как правило, выигрывал, поскольку был незаурядным шахматистом и очень ценил сильных игроков, будучи готов играть с ними бесконечно. Рассказывали, что у него не только была шахматная доска с вдвое большим числом клеток, и соответственно, большим числом фигур (на такой доске он разрабатывал новые комбинации), но и он даже пытался изменить и саму шахматную игру с помощью введения круглой доски. Правда, потом Тимур понял, что «лучшее – враг хорошего» и оставил эту бесполезную затею.
Тамерлан умел создавать оригинальные рукотворные памятники себе и своим нукерам, т.е. легенду, кстати красочно запечатленную в одном из самых популярных рекламных роликов Банка «Империал» – серии«Всемирная история» модного клипмейкера, а затем и кинорежиссера с шумным именем, активно сотрудничающего с Голливудом Тимура Бекмамбетова. Рассказывали, что в самом начале Индийского похода где-то неподалеку от Кабула он приказал каждому своему воину положить один камень в общую кучу. Возвращаясь обратно, каждый из воинов должен был забрать один камень. Оставшаяся пирамида стала памятником всем погибшим на той войне. Так создавалась легенда, так писалась история…
Глава 3
Не войной единой, или три жемчужины архитектуры Тамерлана
Все награбленное свозилось в Самарканд, ставший к тому времени культурным центром Средней Азии. Здесь трудились 150 тыс. лучших ремесленников из многих городов порабощенных стран. Именно они строили и украшали столицу: возведенный раньше из глины Самарканд он перестроил, возведя здания из камня. По приказу Тамерлана было возведено много прекрасных городских и загородных дворцов, их стены затейливо украшали росписи, прославлявшие воинскую доблесть свирепого повелителя и его войска. Самарканд он любил, как старый мужчина любит девушку, полагая, что это уже в последний раз, повторяя «Над Самаркандом всегда будет голубое небо и золотые звезды».
Тимуридский Ренессанс (так принято называть расцвет культурной жизни, научной деятельности и художественного творчества в державе Тимура) зародился еще при жизни великого завоевателя. Именно он заложил его основы, собрав в Самарканде лучших мастеров, свезенных со всего Востока. И в этом немалая его заслуга, особый интерес он проявлял к строительству и декоративному искусству.
Именно им мы и уделим особое внимание. Тем более что в своем любимом городе Самарканде он оставил для потомков три монументальных ансамбля, которые во все времена признавались и признаются шедеврами и почти в каждом школьном учебнике о них, хоть вкратце, но рассказывается и они иллюстрируются. Таким образом, это часть его биографии, это часть его мироощущения.
Итак, три жемчужины культовой архитектуры Тимура: мечеть Биби-Ханым, усыпальница Тимура – Гур-Эмир и некрополь Шахи-Зинда. Всем им присуща одна и та же черта: гигантомания, помпезность и легкость и красивость керамического декора.
