Долгое время считали, что, в отличие от своих азиатских собратьев, африканские слоны очень плохо дрессируются. На самом деле те и другие одинаково поддаются дрессуре, правда, «африканец» все усваивает несколько медленнее. Обычно слонов отлавливают летом в возрасте 15 – 18 лет, с тем чтобы, когда они еще молоды, но уже довольно сильны, они могли быстро привыкнуть к человеку и обучиться. При этом предпочтение отдавали храбрым слонам, так как они могли быть более пригодными в бою, чем их более инфантильные собратья. Оптимальным возрастом для использования слона, в том числе для военных целей, издревле считалось 40-летнее животное (средняя продолжительность его жизни 70 лет), которое не только достигло наибольшего размера, но и в расцвете сил. Дрессировка пойманных животных проходила при участии уже прирученных слонов. У индусов существовали настоящие питомники – тренировочные лагеря, в которых животных не только выращивали, но и готовили к бою.
Для этого их обкатывали по специальной программе, выстроенной с учетом различных задач – от умения протаптывать строй вражеской пехоты до боя друг с другом. В последнем случае они сталкивались лбами, пытаясь пересилить друг друга и так развернуть соперника, чтобы успеть смертельно боднуть его клыками. Основной задачей слона на поле боя было наводить ужас своим размером, топтать врага ногами, пронзать бивнями. Для большей эффективности их удлиняли металлическими наконечникам. Особо эффективен был смертоносный хобот, которым он действовал, как огромной рукой.
…Между прочим, отрубить слону его нависающий сверху смертоносный хобот из упругой и твердой кожи (своего рода кожаный панцирь) ударом снизу – задача почти непосильная, требовавшая исключительной физической силы, невероятной ловкости и отчаянной храбрости.
Хоботом слоны хватали замешкавшегося воина, душили или, с силой бросив оземь, тут же растаптывали либо передавали бедняг через голову своим погонщикам, которые попросту добивали их. Кроме того, слонами, как ширмой, могли прикрывать незаметные перемещения за фронтом построения конных отрядов для внезапного удара в решающий момент сражения. Более того, сидя на самом высоком слоне, полководец мог обозревать поле битвы, вносить нужные коррективы в ее ход и, держа ее под контролем с высоты двухэтажного дома, перемещаться.
Боевая подготовка слона была делом непростым и занимала несколько лет. Слонов окружал целый штат прислуги: ветеринары, дрессировщики, конюхи, отвечавшие за корм, уборщики стойл, ответственные за помещения, где спят слоны, и конечно же, погонщики/вожатые (махуты, корнаки). Характерно, что обучать их и воевать на них должны были одни и те же люди. Иначе слон не воспринимал погонщика и отказывался повиноваться. Махуты имели личное оружие для самозащиты, но главным их оружием, естественно, были слоны. Обычно они направляли их против конницы, поскольку лошади боялись слонов. Требовалась специальная тренировка лошадей для того чтобы они могли выдержать атаку слонов.
Управляли слонами сидевшие у них на шее вожатые. Обычно для этого им хватало голосовых команд, нажима большими пальцами за ушами четвероногих гигантов или постукивания пятками. Правда, нюансы этих методов управления остались нам неизвестны. В то же время если животное становилось строптивым, в ход шли деревянные палки – стрекала, на верхнем конце которых были металлический крюк и острие, в целом нечто очень похожее на багор в миниатюре. Стрекалом погонщик колол животное в уши и шею. Когда слон приходил в ярость (от ран или по какой-либо другой причине) и начинал топтать свои собственные боевые порядки, погонщик мог быстро умертвить взбесившееся животное: металлическое долото загонялось ему ударом свинцового молотка в основание черепа. Кто придумал этот «гуманный» способ до сих пор является предметом острых споров среди историков.
Примечательно, что среди африканского вида слонов принято выделять два подвида: саванного (степного) и лесного. «Саванник» намного крупнее «лесника» (4 м в высоту против 3 м и 7 т веса против 4,5 т) и заметно прожорливее (75 – 150 кг пищи и 80 – 160 литров воды в день против 60 – 120 кг пищи и 60 – 120 л воды), причем самые крупные его особи могут потреблять вдвое больше пищи и воды. Зато у «лесника» более длинные и тонкие бивни. Индийские слоны по объему своего рациона ближе к «саванникам». Те и другие предпочитают траву, листву, кору, коренья и фрукты.
…Между прочим, слон – одно из наиболее умных животных, и просто погнать его на стойкую вражескую пехоту (конница обычно разбегалась сама) было трудно. Слона надо было чем-то разъярить, чтобы он попытался расчистить себе дорогу среди людей, топча и раскидывая их направо и налево. Известно, что всем слонам присуще раз в год (либо в полгода) впадать в состояние муста, или состояние возбуждения и агрессии. Обычно оно длится от одного дня до месяца (порой даже нескольких). Зная об этом, люди специально приводили животных в это состояние прямо перед боем. Способы возбуждения слона были разными: от привешивания ему на шею большого колокольчика, раздражавшего его своим звоном, до алкоголя разного вида (что-то типа водки) и опиума. Всем этим занимались корнаки (или махуты). Но и эти одурманивающие спецсредства не гарантировали 100% результата.
Слоны не только прекрасные пловцы (могут проплыть без остановки 48 км со скоростью 2,1 км/ч), но и отменные ходоки. Они могут двигаться со скоростью 8 км/ч или бежать со скоростью 15 км/ч, а на дистанции до 100 м и вовсе развивают скорость до 40 км/ч. При этом слоны удивительно устойчивы при передвижении, независимо от того, куда они ступают, поскольку очень уверенно ставят ногу, безошибочно выбирая самый безопасный путь. Если они сомневаются в той поверхности, на которую им предстоит наступить, то сначала очень осторожно пробуют ее ногой; только убедившись в ее безопасности, переносят туда весь свой вес. Двигаться по разнообразной поверхности им помогает специфическая ступня – мягкая прокладка из эластичных и упругих волокон, расширяющаяся при нагрузке, своего рода амортизатор. Именно поэтому слоны легко взбираются на крутые склоны и проворно спускаются вниз. Именно поэтому они проходят там, где пасуют лошади, верблюды и мулы. При подъеме вверх они могут помогать себе хоботом, используя его, как подтягивающую лебедку, а вниз съезжают на крупе, тормозя ногами.
В то же время слоны очень чувствительны к температурным перепадам, плохо переносят жару и холод и не могут обходиться без большого количества воды. Более того, слонам надо не менее 24 ч, чтобы переварить съеденное, причем процесс поедания у них занимает 8 – 10 ч в сутки. И тем не менее они усваивают только 44% пищи, тогда как лошади – до 70%. Эти древние «танки» требовали своевременной заправки высококачественным «топливом». На одном только сене они не работали. В ежедневный рацион слона входили не только до 90 кг свежей травы и кореньев, но и строго обязательные рис, сахар, хлеб, фрукты и такие тоники, как перец и алкоголь. Иначе «боевая машина» не заводилась и не крушила все на своем пути. Все это, естественно, очень ограничивает сферу их применения, либо нужны были огромные запасы всего необходимого для того чтобы слоны нормально себя чувствовали перед боем. Громадное количество пищи и особенно воды для слонов очень увеличивало обоз, что крайне замедляло мобильность армии, в составе которой была «элефантерия» или, современно выражаясь, живая бронетехника. Тем более что для ее охраны требовались мобильные спецотряды из легковооруженных пехотинцев и кавалеристов. Чересчур огромные войска были не только медлительны, но весьма уязвимы, поскольку при растянутом строе они чаше, чем небольшие армии, подвергались нападению врага, причем сразу в нескольких местах. Возрастала степень риска и непредвиденных случайностей при передвижении. Именно из-за нежелания чрезмерно отягощать свои обозы в составе армии в походе обычно двигался такой по численности слоновий корпус, чья эффективность в бою могла быть равноценна затратам на его содержание в пути. Поэтому полководцы предпочитали зря ими не рисковать, а либо держали «бронетехнику» в резерве, вводя в дело в самый ответственный момент, либо сразу пускали в бой, стремясь с их помощью как можно быстрее разрушить боевой порядок врага, чтобы идущим следом пехоте или кавалерии было легче его атаковать.
