Но они не ведали, что на этом сюрпризы Сципиона еще не закончились и битва, по сути дела еще не начавшись… уже проиграна!
Римский полководец нарочно тянул время, не отзывая своих застрельщиков боя. Он знал, что делал: вражеские воины из основного строя все больше слабели от голода. Приближался полдень. Жгучие лучи испанского солнца немилосердно жгли противников. Сонных и голодных пунов и их союзников это совсем сморило. Они стояли, уже опустив голову, опершись на щит. Прошло еще немало времени, прежде чем внесший неразбериху в передовое охранение карфагенян конно-легкопехотный авангард Сципиона быстро отошел назад в тыл через расступившийся в центре строй иберов. Здесь, разделившись на две части, застрельщики боя отошли через промежутки в римских манипулах за свои фланги, причем конница встала позади велитов.
После этого маневра римская линия снова энергично пошла вперед, но ее более слабый центр, по задумке Сципиона, понемногу отставал. Затем он и вовсе встал как вкопанный, озадачив врага, поскольку римские фланги продолжали дружно наступать. Правым флангом руководил сам Публий Корнелий, а левым его легаты – энергичные и опытные Луций Марций с Силаном. (По другой версии, все было с точностью до наоборот.)
За несколько сотен метров до столкновения с врагом Сципион совершил два сколь неожиданных, столь и сложных маневра, окончательно дезориентировавших пунов.
Сначала римский полководец резко удлинил свой фронт, вытянув манипулы в линию: правый фланг – вправо, а левый – влево. Началось с того, что три линии его прекрасно подготовленных гастатов, принципов и триариев на глазах у изумленного противника развернулись лицом – вправо (правый фланг) и соответственно (левый фланг) – влево, и тремя узкими колоннами бегом стремительно растянули свой строй. Допустимо максимально растянувшись вправо и влево, легионеры тут же одновременно совершили перестроение из колонн в шеренги, лицом к опешившему от такой прыти римлян врагу. Правый фланг повернул налево, а левый – направо.
Для узких колонн из небольших, подвижных манипул этот маневр не составил большого труда!
Но и на этом «сюрпризы» не закончились! Только-только легионеры завершили свой весьма рискованный маневр на глазах у готового к бою врага, как на их фланги вышли до того скрывавшиеся за ними застрельщики боя – велиты и конница Лелия. После этих неожиданных маневров римские фланги охватили ставшие более короткими вражеские. Мгновенно повернутые к центру, они обрушили всю свою массу на более слабые иберийские крылья карфагенян. Этот чудовищный силы удар с двух сторон сразу поставил Гасдрубала и Магона в невыгодное положение. Оно еще больше ухудшилось, после того как напуганные ливнем метательных снарядов римских велитов и конницы слоны пунов повернули назад и бросились топтать свою пехоту, сгрудившись в середине строя, и больше в бою участия уже не принимали.
Пока Сципион громил фланги карфагенян, их центр тупо бездействовал и никак не помогал своим крыльям из-за угрозы оказаться открытым для атаки стоявшими в центре иберийцами Сципиона. Оставаясь на расстоянии полета стрелы, в бой те не вступали, но все время показывали, что вот-вот нападут.
Гениально смелый маневр Сципиона позволил ему сковать сильный вражеский центр с минимальным расходом своих сил и достичь за счет этого максимальной концентрации собственных сил для рискованного, но решающего двойного маневра, определившего исход сражения в пользу Рима.
…Между прочим, кое-кто из пытливых исследователей вполне резонно задается рядом доходчивых вопросов! Например, а что делала во время этих рискованных фланговых маневров римской пехоты карфагенская конница?! Или почему все-таки ударный центр пунов не обрушился на весьма ненадежный центр врага, где стояли иберы?! Получается, что Гасдрубал Гискон бездействовал, словно кролик, завороженный удавом, позволив неприятелю беспрепятственно перемолоть фланги пунов?! Впрочем, что на самом деле происходило на поле сражения под Илипой, скрыто мраком веков…
Утомленный голодом, полуденным зноем и бездействием, видя неизбежный разгром своих крыльев, африканский центр Гасдрубала и Магона стал понемногу, сохраняя строй, отступать. Кое-как спаслась лишь ливийская пехота карфагенян. Только разыгравшаяся буря с проливным дождем помешала Сципиону превратить бегство пунов в катастрофу. Непролазная грязь заставила тяжеловооруженных римских легионеров приостановить штурм карфагенского лагеря и отойти в свой бивак. Воспользовавшись передышкой, Гасдрубал и Магон успели ночью эвакуировать большую часть своих разгромленных войск.
Казалось, карфагенянам удалось уйти, но не тут-то было.
Сципион показал себя зрелым полководцем, прекрасно понимавшим, что разбитого врага надо обязательно добить. Уже на рассвете, когда только-только стихия умерила свой пыл, он бросил вдогонку врагу, отступающему в сторону Атлантического океана, всю свою кавалерию. Она со знанием дела выполнила свою задачу: кинулась не по следам отступающего неприятеля, а поскакала короткими тропами к переправе через Бетис, куда устремились пуны. Конные римляне быстро догнали недобитого противника и вынудили его остановиться для отпора. Пока римские всадники беспрестанно теребили карфагенян, успели подойти римские легионеры и завязалась настоящая бойня. Солдаты Гасдрубала и Магона кое-как сопротивлялись. Несколько тысяч сумели даже закрепиться на самом высоком окрестном холме. Его неприступность ограничила возможности штурма, но отсутствие еды привело к дезертирству. Видя это, Гасдрубал Гискон ночью бросил остатки своей армии и морем бежал в Гадес. Спустя годы он еще столкнется со своим римским обидчиком в Африке, но с тем же успехом. Магон тоже не стал испытывать судьбу и вскоре проторенным маршрутом последовал за своим соплеменником – коллегой по несчастью.
Оставленный за главного ушедшим в Тарракону Сципионом, легат Силан со знанием дела довел разгром врага до конца.
…Кстати, именно это сражение под Илипой показало всем, что Публий Корнелий Сципион-Младший оказался талантливым учеником… Ганнибала. Он не только усвоил уроки Канн, когда сильные фланги пунов переиграли мощный центр римлян, но и по-своему использовал разницу между сильными и слабыми частями войск. Причем как своих, так и чужих. Победа Рима над Карфагеном при Илипе стала своего рода классикой одновременного применения внезапности и концентрации сил более слабого соперника против более сильного. Мастерски осуществленные изменение часа и построения своих сил, сложные маневры по перегруппировке вышедших из боя солдат и их перевод на фланги, двойной сходящийся удар с флангов с одновременным надежным сковыванием вражеского центра за счет намеренного отставания своего центра – все это стало новым словом Публия Корнелия Сципиона-Младшего в истории военного искусства. (Правда, знакомы с ней лишь военные историки и, конечно, те, кто всерьез интересуется всеми нюансами военной истории.) Впрочем, для осуществления этого рискового маневра противостоящий военачальник должен был быть не способным на вспышки гения, позволявшие мгновенно реагировать на «происки» – «тактические изыски» – врага прямо на поле боя?! Другим блестящим проявлением многогранного военного дарования Публия Корнелия Сципиона-Младшего стало решительно и быстро проведенное им разгромное преследование недобитого врага. Мало кто из великих полководцев древности так владел этой, безусловно, важнейшей составной частью полководческого искусства. Если бы Махарбал служил у Сципиона, то вряд ли он смог бы прилюдно бросить ему упрек в том, что тот знает, как победить, но не умеет воспользоваться всеми плодами победы. С каждым годом становилось все отчетливее понятно, что не за горами очная встреча Сципиона с Ганнибалом – двух лучших полководцев той поры, которая, скорее всего, и подведет итог всей Второй Пунической войне. Поскольку по разнообразию тактических уловок Сципион еще, пожалуй, не превзошел Ганнибала, но по умению вести осаду и организовывать преследование Сципион уже, вероятно, превосходил своего легендарного визави, то их противоборство обещало быть крайне напряженным…
