По данным римских историков, Сифакс и Гасдрубал лишились от 30 до 40 тысяч воинов, всех боевых слонов, а еще 2–5 тысяч попали в плен.
Так, почти не понеся потерь (сотня убитых – «капля в море»!), римский полководец сумел существенно сократить численность вражеской армии и мог всерьез подумывать о наступательных действиях.
В Карфагене, едва узнав о катастрофе, ожидали прямого удара на сам Карфаген и бурно обсуждали, что делать дальше: то ли просить мира, то ли срочно вызывать из Италии зачинщика всей войны – Ганнибала, то ли попытаться набрать новую армию и дать римлянам открытый бой.
Пока там судили да рядили, Сципион весной 203 г. до н. э. навязал своим, так полностью и не восстановившимся противникам большое сражение примерно в 100 километрах юго-западнее Карфагена на Великих Равнинах. В нем небольшая 16-тысячная римская армия (римский консул бросил в бой только свои лучшие силы) сошлась с численно превосходящим вражеским войском (силы союзников исчислялись от 20 до 35 тысяч).
Стоявшая на правом фланге римская конница Лелия противоборствовала с масесилами Сифакса, а левофланговые массилии Массанассы сражались с карфагенскими всадниками. В центре позиции оба римских легиона столкнулись с четырьмя тысячами навербованных Гасдрубалом еще в Испании кельтиберов.
…Кстати, поначалу Сифакс наотрез отказался снова воевать с Сципионом. Он открыто заявил, что «сыт войной по горло», и уже было двинулся домой, как его коварный зять применил свое самое мощное оружие – чаровницу Софонисбу. «Ночная кукушка» так «закуковала» старенького муженька, что он снова пошел на войну. На этот раз все кончилось еще хуже, чем можно было бы предположить…
Наспех собранные и плохо обученные крылья карфагенской армии под напором отборной италийской кавалерии Лелия и конных массилиев Массанассы быстро сломались, но стойкость и большой боевой опыт кельтиберов задержали продвижение к победе римских легионов. Иберийцы прекрасно понимали, что бегство бесполезно из-за незнакомства с местностью, а сдаваться нельзя, поскольку они предали римлян, прибыв из подвластной им Испании на службу к их врагам. Пришлось Сципиону вводить в дело вторую и третью линию манипулов (принципов и триариев) для атаки кельтиберов с флангов, вместо того чтобы, как обычно, просто поддержать своих гастатов – легионеров из первой линии – во фронтальной атаке. Даже окруженные со всех сторон, кельтиберы продолжали сопротивление до последнего и дали возможность Гасдрубалу и Сифаксу вместе со свитами бежать. Только ночь положила конец очередной кровавой бойне, устроенной Сципионом своим незадачливым противникам.
Если остатки карфагенской армии под прикрытием кельтиберов отошли в Карфаген более или менее организованно, то нумидийцы Сифакса умчались в его столицу Цирту разрозненными толпами.
Отправив в погоню за ними Лелия и Массанассу, сам Сципион занялся «зачисткой» окрестных территорий, всеми своими действиями показывая карфагенянам, что он готовится к маршу на их столицу.
Глава 19. Что бывает, когда из-за женщин мужчины головы теряют…
Престарелый неудачник Сифакс попытался было оказать последнее сопротивление яростно преследовавшим его в течение 15 дней всадникам Массанассы и Лелия. Загнанный в глубь своих владений (современный Алжир), он еще раз огрызнулся, двинув против врагов своих многочисленных, но наспех собранных кочевников. В первой же схватке его численное превосходство поначалу сказалось, но затем, когда на воинов Сифакса навалились всадники Лелия, дала о себе знать их лучшая боевая выучка и дисциплина. Сифакцы дрогнули и побежали. Самого нумидийского царя захватили в плен и притащили к Лелию.
Ставший по милости Сифакса лютым беглым разбойником и бездомным степным волком, Массанасса упросил Лелия отпустить его с нумидийской конницей и скрученным Сифаксом для захвата Цирты – столицы его поверженного врага. Сам Лелий повел своих бойцов следом. Массанасса несся впереди, как сокол.
Очень скоро станет ясно, почему он так рвался оказаться в Цирте раньше римлян.
Если верить проримски настроенным источникам, то дальнейшие события развивались подобно голливудскому любовному триллеру: весьма витиевато и крайне… сексуально!
Как только «летучий» нумидиец оказался под стенами сифаксовой столицы, таща за собой на веревке ее униженного и поверженного владыку, малодушные вельможи открыли ворота. Так несравненная красавица Софонисба – своего рода секс-символ эпохи – оказалась в руках заклятого врага ее мужа царя массилиев Массанассы, которому она вроде бы была пообещана в жены еще задолго до того, как Карфаген решил, выдав ее замуж за Сифакса, упрочить свой союз с ним! Вот какой пикантный получился любовный треугольник!! Парадокс заключался еще и в том, что Массанасса, оказывается, прежде никогда не видел свою «невесту»!!! И вот свершилось: прекрасная в своей наготе царица распростерлась у ног царя массилиев и, обнимая его колени, слезно умоляла его лучше прикончить ее на месте, но не отдавать в руки римлян. Завороженный ее поистине неземной красотой (вспомним о «феномене Мэрилин Монро»!), Массанасса поклялся, что исполнит ее волю. Но, вспомнив былое – когда-то она была его суженой, – Массанасса сделал ее… своей женой! (Такова сила «феномена Мэрилин Монро, обещавшего всем мужчинам, что у них никогда не будет никаких проблем, если они возьмут ее сейчас же»!)
Причем свадьбу «сыграли» тут же в дворцовых покоях ее законного мужа Сифакса.
Причем новоиспеченный муж как был в пыли, поту и крови от ратных подвигов, так и бросился на брачное ложе в объятия карфагенской чаровницы.
Причем альковные подвиги, поощряемый искусной в любовной неге Софонисбой, наш неутомимый кочевник совершал прямо на глазах у ее понурого, раздавленного всем случившимся, терзаемого адскими муками, но живого экс-мужа Сифакса! (Вот так работал, работает и будет работать «феномен Мэрилин Монро», пока не перевелись мужчины, у которых нет никаких проблем!)
Когда об этом «геройском» подвиге узнал сопровождавший Массанассу в погоне за Сифаксом суровый молчун-вояка Лелий, то сначала он от неожиданности потерял дар речи, а потом разразился такой солдатско-площадной бранью в адрес «молодоженов»-прелюбодеев, что даже его видавшие виды кавалеристы покраснели от стыда. Пришлось спешно вытащенным из постели «новобрачным» предстать в «костюмах Евы и Адама» перед гневными очами самого Публия Корнелия Сципиона-Младшего, явно некстати прибывшего в Цирту. К несчастью для новоявленных «Ромео и Джульетты», римский полководец уже успел переговорить с плененным Сифаксом. Тот сумел полностью оправдаться перед Римом за свой союз с Карфагеном, сославшись на чудодейственные чары роковой обольстительницы из Карфагена, втянувшей его в эту столь опасную авантюру. А тут еще Сципиону доложили, что теперь и Массанасса потерял голову от любви к карфагенянке Софонисбе!
Более того, он, слывший знатоком женских прелестей, воочию оценил этот «греховный сосуд» – прекрасное творение Бога и природы на погибель всех мужчин и народов или, как порой еще хохмят острословы, – «резервуар для физиологического облегчения мужчины». Проницательному римлянину было отчего очень серьезно задуматься о возможных последствиях ее пагубного воздействия на столь необходимого ему вождя массилиев.
