Потерявшие строй, на перепуганных лошадях, всадники Ганнибала не устояли перед численно превосходившей конницей Сципиона и рассыпалась по полю. Преследуемые врагом, они вскоре исчезли из виду, оставив пехотные фланги Ганнибала без прикрытия.
По сути дела конный маневр при Каннах был повторен, но на этот раз против самого триумфатора Канн.
…Между прочим, историки потом строили догадки о ходе конного боя при Заме-Нараггаре. Кое-кто многозначительно предполагал, что бегство с поля боя карфагенской кавалерии было не чем иным, как… очередным хитроумным маневром коварного Одноглазого Пунийца! Заранее приказав своей более слабой кавалерии отступить, он намеренно увел вражескую конницу с поля боя. А его более многочисленные пехотинцы остались разбираться с пехотой врага один на один! Понятно, что задним числом легко строить веские предположения. Впрочем, какой в этом смысл, если исход сражения уже не изменишь…
Итак, на поле боя остались выяснять отношения пехотинцы противников.
Если Сципион явно рассчитывал на возвращение своей кавалерии и ее удар врагу с тыла, то для Ганнибала такой расклад был смерти подобен. Он должен был обязательно успеть перемолоть римских легионеров до того, как неприятельская конница сможет обрушиться на него сзади. Построение соперников в три пехотные линии подразумевало, что по сути дела им предстоит провести не одно, а три разных сражения.
Так оно и случилось.
Римская пехота медленно пошла вперед, поскольку Ганнибал приказал своей принимать удар стоя. Причем римский боевой клич звучал намного грознее, ведь он кричался на одном языке, чем разноязычные вопли лигуров, галлов и иберов, явно обескураженных неудачами своих слонов и кавалерии.
Совсем не так, как на это рассчитывал пунийский полководец, развивалась и схватка пехотинцев.
Сначала «отстрелялись» оставшиеся в живых после «танковой» атаки велиты и быстро отступили за линию гастатов, которые залпом метнув пилумы, сомкнули щиты и всей массой обрушились на врага. Хотя индивидуально галлы, иберы и лигуры отменно владели оружием, но организованный строй манипул гастатов прорвать им так и не удалось, и довольно скоро, несмотря на потери (индивидуально сильный враг дорого отдавал свою жизнь), римляне смяли первую линию неприятеля и начали безостановочно продвигаться вперед. Свою роль сыграла и громогласная поддержка на родном языке гастатов первой линии принципами и триариями двух последующих линий. А вот вторая линия Ганнибала – состоявшая преимущественно из карфагенских наемников – ни словом, ни делом поддерживать свою первую линию не стала. Сказались и языковый барьер, и жесткий приказ их полководца: вперед не идти, отступающий первый ряд в свой строй не пускать, чтобы ни в коем случае не смешать свои плотно построенные ряды перед натиском первой римской линии гастатов. Так и случилось – началась свалка.
Бегущим галлам, лигурам и иберам пришлось ретироваться на фланги второй линии боевого построения Ганнибала: во избежание нарушения своего строя вторая линия не пропустила их в тыл сквозь свой фронт.
Довольно долго второй ряд карфагенян стоял насмерть, не уступая гастатам в доблести. Им даже удалось на короткое время отбросить римскую первую линию. Правда, карфагенянам помогло то, что они были свежими, а гастаты уже порядком потрепанные схваткой с первой линией бойцов Ганнибала, да и земля под ногами у них была скользкой от пролитой крови. Даже принципы заколебались, когда увидели, как умело и решительно карфагеняне дали отпор их товарищам-гастатам. Длинные копья врага не подпускали легионеров первой римской линии и не давали им возможности начать ближний бой. Легионеры получали удары на расстоянии, слишком далеком для того, чтобы пустить в ход свои мечи, в фехтовании которыми у них было преимущество.
Только после того, как гастатов поддержали сзади и на флангах выдвинувшиеся манипулы принципов и натиск римлян усилился вдвое, а их увеличившийся фронт стал охватывать вражеский, лишь тогда вторая линия пехоты карфагенской армии все же медленно попятилась назад на пустое пространство, оставленное Ганнибалом перед строем его «Старой Гвардии».
…Темные ряды итальянских ветеранов Ганнибала были нетронутыми. Они спокойно ждали своего часа. Потрепанные, теряющие силы римские принципы и гастаты вот-вот окажутся на расстоянии трехсот шагов от прежде одерживавших над ними вверх «гвардейцев» Одноглазого Пунийца. Их первая шеренга, повинуясь резкой команде своего вожака, уже дружно ощетинилась копьями, и еще не известно, смогут ли на этот раз римские легионеры устоять. И хотя в резерве у римского полководца оставались свежие манипулы опытнейших триариев, но все же их было меньше, чем «итальянцев» Ганнибала. Зато им, чудом выжившим в каннской мясорубке, представлялась решающая возможность отомстить своим обидчикам за весь тот позор и унижение.
Обе стороны понимали, что им предстоит последний бой!
Очевидно, самый трудный!
Победителей ждет Вечная Слава – побежденные уйдут в Бессмертие…
…Между прочим, если бы вторая линия Ганнибала смогла устоять и уничтожить максимально большое количество римских легионеров, то в отсутствие на поле боя римско-нумидийской кавалерии у пунийского полководца появлялся шанс на благополучный исход сражения. Ставя свою третью ударную линию далеко позади, Ганнибал не только не позволял вражеской пехоте обойти себя с боков, но и оставлял ее в резерве для решающего контрманевра. Разделив своих ветеранов пополам и отправив их на свои фланги, он мог попытаться обойти врага, и дальше все зависело бы от исполнительского мастерства его «старогвардейцев»! Если его ветераны численно превосходили триариев Сципиона, то почему он не сделал этого, когда вторые линии противников схлестнулись в жаркой схватке? Ведь обе конницы уже «ушли-унеслись» с поля боя, «очистив» его для маневрирования пехотой?! Значит ли это, что его «Старая Гвардия» на самом деле была весьма малочисленна и ее явно не хватало для двойного охвата с флангов римлян с учетом их резервных триариев?! В общем, битвы, как известно, не всегда протекают по заранее расписанному сценарию. Тем более, когда друг другу противостоят выдающиеся полководцы…
Всячески стремясь избежать всеобщего смешения, Ганнибал сделал свой излюбленный «шахматный ход»! Он не дал напуганным, раненым и усталым воинам из своей второй линии влиться в свежие ряды своих ветеранов, чтобы не подорвать их моральный дух и не нарушить сплоченный строй! Хитроумный Одноглазый Пуниец приказал своей «Старой Гвардии» разделиться надвое и перейти на фланги его отошедшей назад второй линии.
Таким маневром он усилил свои фланги, надеясь повторить каннские «клещи».
Казалось, с помощью своих испытанных гвардейцев, овеянных славой Тразименского озера и Канн, ему удастся склонить Фортуну на свою сторону.
…Кстати сказать, кое-кто из исследователей склонен считать, что Ганнибал мог совсем по-иному перестроить свою армию перед решающей схваткой. Возможно, ничего особенного он не стал придумывать! Карфагенский полководец оставил «Старую Гвардию» в центре, напротив ослабленных предыдущим боем римских гастатов и принципов. А вот свои потрепанные, отступающие первую и вторую линии, не пустив в ряды своих ветеранов, «оттеснил-отвел» на фланги. Если все это так, то лучшие воины Сципиона располагались напротив самых слабых воинов пунийского полководца. Но тогда существовала опасность поражения флангов Ганнибала и охвата его воинства с двух сторон?! Не так ли…
