Римские братья-полководцы вместе подошли к лагерю Гасдрубала Баркида. Действуя по ранее разработанному плану, Гней остановился, а Публий двинулся вперед навстречу своим противникам. Учтя, что главной ударной силой Гнея Сципиона, несомненно, являются его кельтиберские союзники (их было намного больше, чем собственно римских легионеров!), Гасдрубал Баркид сумел тайно и ловко перевербовать их на свою сторону. Крупной суммы денег оказалось вполне достаточно, чтобы армия Гнея в нужный для него момент могла сократиться более чем вдвое. В результате, когда противники сблизились на глазную видимость, кельтиберские вожди внезапно увели своих воинов, нагло заявив опешившим римлянам на прощание, что, дескать, междоусобицы не позволяют им продолжить воевать на стороне Рима. Так, Гней Сципион оказался один на один с превосходившими силами врага, который немедленно начал наступление. Понимая, что ввязываться в бой теперь чревато поражением, а соединиться с братом враг не даст, Гней принял единственно возможное решение: отступать, уклоняясь от боя, особенно на равнине, где превосходство неприятеля было бы подавляющим. Карфагенская кавалерия кинулась ему вдогонку.
Теперь все зависело от того, кому улыбнется удача в схватке Публия с другим братом Ганнибала и Гасдрубалом Гисконом.
Его положение было ничуть не лучше, чем у младшего брата.
Нумидийская конница Массанассы постоянно – днем и ночью – налетала на римское сторожевое охранение. Удары, наносимые ею, день ото дня становились все ощутимее, потери среди легионеров – все болезненнее. В конце концов, римляне оказались запертыми в своем собственном лагере. Нехватка собственной кавалерии делала положение Публия все более и более тревожным. Опасность возросла, когда разведка донесла о приближении к римскому лагерю 7—8-тысячного отряда, одного из самых воинственных иберийских вождей Индебола (Андебала) – снова перешедшего на сторону карфагенян. Стремясь не допустить соединения Индебола с Магоном и Гасдрубалом Гисконом, Публий Корнелий Сципион решился на крайне рискованный маневр! Оставив в лагере лишь малую часть своей армии под началом своего легата Тиберия Фонтея, со всеми силами сам бросился навстречу переметнувшимся к врагу иберийцам. Но перехватить Индебола римский полководец не успел, и ему пришлось принять встречный бой с объединенными силами Магона Баркида, Гасдрубала Гискона и Индебола. И хотя численное превосходство было на стороне противника, но дисциплинированная римская пехота уже, казалось, побеждала, как вдруг с флангов на нее напали нумидийские всадники Массанассы, а с тыла врезались конные карфагеняне, заранее спрятанные в засаде. Во время жестокого боя пытавшийся прорваться из окружения Публий пал, пронзенный несколькими дротиками. Лишившись командующего, римские легионеры стали разбегаться; многие из них были изрублены нумидийскими всадниками уже во время бегства.
…Между прочим, рассказывали, что на самом-то деле Публий Корнелий Сципион-Старший (вскоре на испанском театре военных действий появится его сын – Публий Корнелий Сципион-Младший) погиб совершенно случайно: во время рекогносцировки, которую он совершал перед боем с немногочисленной свитой, и оставшиеся без полководца римляне проиграли превосходившим численно врагам!..
Теперь положение Гнея Сципиона крайне обострилось: карфагенские армии очень быстро объединились и стали его окружать. Войско Гнея вынуждено было ночью отступить перед численно превосходящими силами всех трех карфагенских полководцев. Но летевшая по пятам нумидийская кавалерия задиристого и охочего до подвигов юного и неутомимого «гончего пса» Массанассы заставила на рассвете римскую пехоту остановиться и принять невыгодный бой…
…Ближе к ночи Сципиону все же удалось занять на холме, господствовавшем над местностью, круговую оборону и даже возвести из обозной клади, повозок и седел подобие заграждений. Сделать вал и ров было не из чего: земля была каменистой, а на холме не росло даже кустов. Однако сопротивляться многочисленному противнику римские легионеры долго не могли. Скоро наступающие со всех сторон враги расчистили себе дорогу и начали резню. Кое-кому из римлян посчастливилось укрыться в окрестных лесах, а затем пробраться в лагерь Фонтея. Гней Сципион геройски сражался до последнего и погиб то ли на вершине холма, поднятый разъяренными врагами на копья, то ли во время ретирады…
Хозяевами Испании опять стали карфагеняне.
У них появилась возможность проникнуть на север Пиренейского полуострова и попытаться провести подкрепления Ганнибалу через Альпы. Но сделать этого они не сумели из-за исключительно грамотных действий римского командира из сословия всадников Луция Марция Септима. Уведя остатки разгромленных римских легионов на север за реку Ибер, он так сумел построить оборону, что с ходу сунувшийся было за ним Гасдрубал Гискон, получив жесткий отпор, оставил попытки добить разгромленного врага. Более того, Марций организовал преследование, и не ожидавшие от остатков римских армий такой прыти карфагеняне пропустили ночное нападение на свой лагерь. Потерпев двойную неудачу, Гасдрубал Гискон вынужден был откатиться назад за водный рубеж.
После гибели братьев Сципионов борьба за Испанию начиналась сначала.
Обеспокоенные тяжелым поражением на иберийском театре войны и смертью обоих Сципионов, римляне, к тому времени уже вытеснившие Ганнибала на юг Италии, искали им замену. Утвердить на посту главнокомандующим избранного остатками римских солдат Луция Марция, офицера храброго, умелого и, что самое главное, прекрасно знавшего испанский театр военных действий, но, к несчастью для него, невысокородного происхождения, благородный сенат, естественно, отказался.
…Между прочим, «отцы-сенаторы» почувствовали себя задетыми, даже ущемленными в своих правах: какой-то никому из них неведомый Марций оказался во главе хоть и разгромленной, но армии и, донося обо всем случившемся в Иберии, самочинно именовал себя «пропретором». Наиболее дальновидные из сенаторов увидели в происшедшем ростки зловещего будущего: солдаты сами выбирают себе полководцев, а те, опираясь на их «штыки», рвутся к единоличной власти в Риме! Любопытно, что, по сути, они были правы, но время «Мариев», «Сулл», «Серториев», «Цезарей» и прочих «лепидов с катилинами» еще не наступило, хотя и было уже не за горами. Через полтора столетия это станет возможным, и вековые устои Римской республики окажутся на грани развала…
Отправленный было к остаткам римских войск в 211 г. до н. э. в Испанию главнокомандующим, проконсул (пропретор?) патриций Гай Клавдий Нерон во главе 6 тыс. римской пехоты с 300 всадниками и таким же количеством союзных италийцев не справился с непростой ситуацией, в которой он оказался. Будучи, безусловно, очень способным командиром, из-за вспыльчивости и высокомерия он не смог стать популярен среди легионеров и местного населения.
…А ведь сначала Нерону крупно повезло!!!
Соединившись с остатками римских войск Тиберия Фонтея и Луция Марция, он стремительным маневром запер в узком тупиковом ущелье Черные Камни, на которые столь богата Испания, карфагенскую армию Гасдрубала Баркида. Оставалось только заставить ее сдаться.
Ситуация была примерно такой же, как и много лет назад у Фабия с Ганнибалом под Казилином!
