В «Юань ши» мы читаем: «В это время хунцзила выразили желание подчиниться [Чингис-хану]. Хасар, не зная об их намерении, ограбил их. Тогда хунцзила подчинились Чжамухе, и с долубань, ициласы, хадацзинь, холуласы, татарами, сань-чжиу собрали съезд на реке Цзяньхэ и сообща возвели на трон Чжамуху, дав титул цзюйэрхань» [Юань ши, цз. 1, с. Зб– 4а]. «Шэн у цинь чжэн лу» описывает это событие так: «Затем хатацзинь, саньчжиу, долоубань, татары, хунцзила собрали съезд у истоков реки Алей. В знак клятвы они разрубили по пояснице белую лошадь и выразили желание атаковать нашу армию и Ван-хана» [Пельо – Гамбис, с. 392–393]. Об избрании Чжамухи гур-ханом здесь не сообщается.
Рашид-ад-дин сообщает о создании коалиции не один раз: «В то время, когда большинство племени тайджиут по вышеупомянутой причине были перебиты, а часть бежала, эти племена катакин и салджиут собрались вместе. С ними заключили союз племена дурбан, татар и кунгират. Они поклялись друг другу клятвой, крепче которой нет среди монгол. Клятва эта заключается в следующем: они вместе зарубают мечом жеребца, быка и кобеля и при этом говорят: «О Господь Неба и Земли, слушай, какую клятву мы приносим! Эти самцы – корень и мужское начало этих животных. Если мы не сдержим своего слова и нарушим договор, пусть мы станем такими же, как эти животные». Таким способом они поклялись в том, что заключили союз друг с другом и будут воевать с Чингис-ханом и Он-ханом» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 117]. И далее: «В году такику, который является годом курицы, начинающимся с месяца джумада I 597 г. хиджри (февраль 1201 г.), когда племя кунгират подверглось нападению и, потеряв голову, ушло к Джамукэ-сэчэну, посовещавшись совместно с племенами ики-рас, куралас, дурбан, катакин и салджиут, они устроили собрание в местности на реке Гам и возвели Джамукэ на гур-ханство. Значение слова гур-хан – государь султанов и царей. Когда он стал гур-ханом, они задумали выступить на войну против Чингис-хана» [там же, с. 119–120].
Итак, в 1201 г. (в первый раз даты в «Тайной истории» и у Рашид-ад-дина совпадают) произошло резкое размежевание сил в Монголии. С одной стороны, Ван-хан кереитский и Чингис-хан с той частью монголов, которая шла за ним. Выжидательную позицию занимал Таян-хан найманский, довольный тем, что кереиты и Чингис-хан нанесли урон его брату Буюру-ку С другой стороны, объединились те силы Монголии, которые выступали против Ван-хана и Чингис-хана, – сторонники Чжамухи, в том числе побитые тайчиуты, ослабленные походом на них Ван-хана меркиты, неразумно ограбленные Хаса-ром хунгираты и др.
В этот союз вошли татары, они помнили тот урон, который нанесли им кереиты и Чингис-хан. Под дурбэнами («четырьмя») П. Пельо и Л. Гамбис видели или потомков «четырех» сыновей Дува-Сохора, или (с большой осторожностью) «четырех» ойратов [Пельо-Гамбис, с. 400–402]. Итак, на реке Ган, притоке Аргуни, объединились силы, давшие клятву не допустить усиления Ван-хана и союзного ему Чингис-хана. Вряд ли стоит сомневаться в том, что этот союз был направлен в первую очередь против Ван-хана, сюзерена, «отца» и побратима Чингис-хана.
Монголия ждала решающих битв. Сколько их было и кто одерживал верх? Остановимся пока на достаточно ясном и точно датированном событии – походе Чингис-хана на татар осенью 1202 г. и разгроме им чаган-татар и аньчи-татар, хотя Рашид-ад-дин, излагая это событие после избрания Чжамухи гур-ханом, почему-то датирует его даже 1182 г. Это явная неточность, хотя П. Рачневский считает, что наиболее достоверный порядок событий после 1201 г. именно у Рашид-ад-дина [Рачневский, с. 52].
Месть за отца
И гибнут люди целыми народами.
Восхваление Нила. Пер. А. Ахматовой
Чингис не забыл долга крови, гибели его отца Есугай-баатура и сородича Амбагай-хагана от рук татар. И называл он татар не иначе как «губителями дедов и отцов». Среди монголов была жива память о жестоких войнах с татарами в прошлом. Рашид-ад-дин писал о татарах: «Их имя издревле известно в мире. От них отделились многие ветви. Все это племя состояло из семидесяти тысяч домов». Татары были воинственным племенем: «Это племя прославилось поножовщиной, которую оно устраивало промеж себя по причине малой сговорчивости и по невежеству, бесцеремонно пуская в ход ножи и сабли… Если бы при наличии их многочисленности они имели друг с другом единодушие, а не вражду, то другие народы из китайцев и прочих и вообще ни одна тварь не были бы в состоянии противостоять им. И тем не менее при всей вражде, кои царили в их среде, они уже в глубокой древности большую часть времени были покорителями и владыками большей части племен и областей, выдаваясь своим могуществом, величием и полным почетом от других… Из-за их чрезвычайного величия и почетного положения другие тюркские роды, при всем различии их разрядов и названий, стали известны под их именем, и все назывались татарами. И те различные роды полагали свое величие и достоинство в том, что себя относили к ним и стали известны под их именем» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 1, с. 102].
Как мы помним, вражда монголов и татар началась еще во времена хана Хабула, когда татарский шаман не смог вылечить брата жены Хабул-хана, за что был убит. После этого «с обеих сторон во всякое время, как находили удобный случай, они убивали друг друга и грабили» [там же, с. 104]. Есть сведения о том, что помимо Амбагай-хагана татары выдали чжурчжэням и предка чжурки – Окин-Бархаха.
К концу XII в. татары были ослаблены войнами с чжурчжэ-нями, особенно сказалось на них поражение, которое они претерпели в результате совместного похода против них чжурч-жэней, монголов Чингис-хана и кереитов в 1196 г. Дела их, по-видимому, обстояли неважно, так как в 1202 г. «на осень в год собаки Чингис-хан положил воевать с татарами» [Сокровенное сказание, с. 123]. Впервые в одиночку Чингис решился напасть на одно из древнейших и сильных татаро-монгольских племен. Видимо, с этого похода он задумал начать решающий тур борьбы за власть в Монголии, использовав в качестве предлога для войны обычай кровной мести.
Итак, по «Юань ши» в 1202 г. «император отправил войска к реке Улухуй-Шиляньчжэнь и атаковал аньчи-татар и чаган-татар. Перед боем войска поклялись: «Если разобьем врага и станем преследовать разбитое войско противника, то ни под каким видом не собирать брошенное имущество, лишь когда закончится сражение, разделим его!» Сражение тогда закончилось победой; сородичи [императора] Аньдань, Хочар, Дали-тай, три человека, нарушили договор. Император разгневался, отобрал все, что они захватили, и распределил среди войска» [Юань ши, цз. 1, с. 5а]. Рашид-ад-дин излагает события почти так же, сообщая только их последствия для ослушавшихся приказа знатных сородичей: «Чингис-хан с берегов реки, имя которой Улкуй-Силу-джолджит, выступил против племен алчи-татар и чаган-татар. Он издал указ (йасак), чтобы никто не смел заниматься захватом добычи, а чтобы забрали добычу только после того, как будет покончено с войною и враг будет уничтожен, только тогда все бы полностью мирно разделили между собою. Все согласились на этом. Алтан, сын Кутула-каана, Кучар, сын Нэкун-тайши, и Доритай-отчигин, дядя Чингис-хана, не сдержав слова, занялись захватом добычи до окончания ратного дела. Чингис-хан этого не одобрил, послал к ним Кубилая и Джэбе и отобрал у них добычу. Вследствие этого они обиделись на него и, изменив ему, тайно склонились на сторону Он-хана. Впоследствии они стали частью причин, которые привели к разладу между Чингис-ханом и Он-ханом. Они совместно с ним [Он-ханом] сражались против Чингисхана и в конце концов все были перебиты. И все!» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 120–121].
