Помню, что ехал я из Москвы со съезда «ЕдРа», весь из себя погруженный в грустные мысли, когда на глаза попался чудесный сборник – отчет работы правительства В. И. Матвиенко за 2003—201 1 годы. И все завертелось. Вообще, я потом долго удивлялся, почему доблестные конкуренты практически проигнорировали это собрание цифр и подлинной истории траты бюджетных денег. Текст родился прямо в вагоне. И оттуда же был отправлен в блог.
В ответ я получил 48 комментов и ни одного пожелания покинуть поляну для дискуссий. Я был горд собой, хотя до позиции «топовый блоггер» было как до Луны.
Вообще, комментаторы на «Фонтанке» – это особый мир. С ними надо обращаться нежно и бережно, всячески демонстрируя, что ты точно знаешь, где твое место. Они любят точечный подход и сформулированное мировоззрение, отслеживают появление на сайте «чужаков» и высмеивают их при первой возможности. Они мгновенно объединяются на почве единогласной ненависти к «ЕР» и всему, что с ней связано, и устраивают натуральную травлю тех чудаков, которые пытаются забросить на сайт что-то по просьбе серьезных мужчин из серьезных правительственных кабинетов.
Артем Мурзаков, работник регионального исполкома в ранге «специалиста по интернет-технологиям», получивший сетевое прозвище «мурзик», мог поставить в своем блоге набор из несвязных трех слов – и эта запись за считаные минуты поднималась в топ самых обсуждаемых новостей «Фонтанки» – настолько мощный поток негативного словоизвержения вырывался из жителей «несвободного» и «недемократичного» государства. Однажды я поделился этим наблюдением в своем блоге – и волшебные два слова «артем мурзаков» принесли мне 175 комментариев. За эксперимент пришлось расплачиваться почетным званием «путинской шавки» и бесконечным мельканием в списке «врагов „Фонтанки“», куда один блоггер методично заносил всех, кто испытывал не столь явное отвращение к правящему режиму.
Думаю, что вы уже оценили уровень объективности, царящий на этом милейшем из ресурсов. Но все-таки апофеозом редакторской цензуры была принудительная модерация. Позже я никогда не сталкивался с блогом, своим личным аккаунтом, в котором я не имел права удалить ни единого комментария. Если оппонент в пылу полемики начинал перечислять достоинства и недостатки моей персоны, я мог лишь пожаловаться модератору, что меня обижают, и попросить приструнить хулигана.
Даже в детстве я не бегал к папе или какому-нить взрослому родственнику, чтобы он за меня вписался и помог разрулить дворовые проблемы. Это было не по-пацански, удел маменьких сынков и хлюпиков. Теперь же я был вынужден играть по правилам «свободного форума» и решать проблемы через голову. Хорошо еще, что не надо было писать слезное письмо о помощи владельцам ресурса – и на том спасибо.
Модерацию комментариев осуществлял некий Кирилл. Он же по своему усмотрению мог авторизовать нового блоггера или нет. Основанием служило сетевое имя. Отменный способ борьбы со спамерами, не находите? Сначала я завел блог на латыни. Кирилл латынь не оценил, и блог на просторах «Фонтанки» не появился. Поэтому я сделал копию названия своего ЖЖ и отправил модератору письмо, где признавался, что я не бот, ботом не был и не собираюсь. Потом подобные письма летели в поддержку некоторых знакомых, которым мой пример показался достойным подражания. Первый провластный текст ставил блоггера за грань модерского терпения, и его аккаунт удалялся без суда и следствия.
Понятно, что во время кампании «Фонтанка» выглядела заманчивой поляной для того, чтобы заняться «сравнительной фаллометрией» (меткое выражение идеолога регионального штаба Дмитрия Юрьева): в данном случае сантиметры прибавляли «вброшенные смыслы», то есть тексты, которые содержали собственную («правильную») интерпретацию того или иного события. Иногда в блогах практически минута в минуту появлялись фотографии с одного и того же события, но полученные для разных целей и с разных ракурсов. Тогда под фотографиями разгорались комментаторские бои – начиналась гонка за место в рейтинге.
Вот здесь и вступала в игру двуличная фигура модератора. Как только текст набирал нужное количество комментов, они срезались непоколебимой рукой Кирилла, и текст попадал в аут, не дотягивая до рейтинга ровно удаленное количество отзывов. Я наблюдал эту картину достаточно долго, чтобы понять механизм «загадочного» взлета и падения записей. При этом «Фонтанка» играла свою роль честно – по звонку из нужного кабинета удаленные аккаунты восстанавливались, и комментарии переставали куда-то пропадать. Это длилось ровно столько, сколько было нужно для того, чтобы остаться незамеченным бдительной толпой поклонников ресурса – и удовлетворить запросы ОТТУДА. Волки и овцы продолжали существовать к взаимной радости владельцев информационного и властного ресурса, что часто бывает синонимами, но вроде не в этом случае.
Второй текст я посвятил информационной революции – от Гуттенберга мы плавно перешли к обязательному наличию iPad 2 в учебном процессе, вот я и пытался выяснить, приведет ли отказ от использования большого пальца руки к процессу деградации и возвращения человека в обезьяну. Не могу сказать, что тема вызывала большой энтузиазм у публики, хотя повод метнуть гнилой банан в сторону «загубленной системы образования» был ею вполне целенаправленно и профессионально использован.
Я писал про врачей, депутата Гудкова, «Гражданина поэта» в исполнении Быкова – Ефремова. Я философствовал после прослушивания аудиокниги со стихами про доктора Айболита. Я описывал разговоры в кафе на темы новейшей политической истории и даже пытался спорить с Лениным (который живее всех живых). Посты набирали не больше полусотни отзывов, и то я надрывался изо всех сил, чтобы из коммента получилась целая дискуссия, – повторю, что блоггеры «Фонтанки» собаку съели на беспредметной беседе – в отличие от меня, добегающего до компьютера на грани последних сил после очередной дворовой встречи или походов в районную администрацию.
За три месяца я написал 20 текстов (их можно почитать в конце книги – см. Приложение 5 на с. 190) и оставил более тысячи комментариев, подогревая интерес к своей персоне. Все было бесполезно, пока я не заговорил о любви. Текст «Развод как символ благополучия» был написал от отчаяния. И он был обо мне в том числе. Женщины оказались тем спасительным кругом, на котором я выплыл в топовые блоггеры и стал колумнистом на «Фонтанке».
Я помню, как потели мои ладони, когда я отправлял свой первый текст для «Особого мнения». Как мы спорили до хрипоты, читая и перечитывая его в штабе, представляя реакцию читателей и конкурентов. Конечно, я попросил сотрудников завести аккаунты на сайте и оставлять свои комментарии – мне страшно была нужна группа поддержки, пусть даже приветливые отзывы выглядели нарочито и неестественно на фоне потока ненависти, заливавшей экран.
Мне начали звонить друзья. Второй и третий тексты вызвали к жизни тех людей, которые казались жителями другой реальности и другой планеты. Школьные подружки, дальние родственники маминого лечащего врача, тетя Зина из Хабаровского края, которую мы не слышали, по-моему, со дня моего рождения. Они появились из ниоткуда, буднично спрашивали, как дела, и сразу приступали к главному – начинали давать советы. Это был треш, помноженный на необходимость работать фабрикой по производству текстов. Четыре текста в неделю. Два в мусорку. Ночи, убитые комментариями.
