Днем я рыскал за сюжетами, как гончая за зайцем. Мне нужны были истории, из которых могла бы вырастать мораль. Я искал сюжет во дворах, книгах, беседах в метро. Я стал машиной по перевариванию настоящего в письменную форму. Я диктовал на диктофон приходящие в голову словосочетания и выводы. Я съезжал на обочины, потому что меня настигало вдохновение в дороге. Я пропускал встречи и забывал завтракать, обедать и давно забил на спортзал. Моя личная жизнь превратилась в творческий кошмар: я зависал во время романтического ужина и теплой ванны с женской рукой вместо губки. Сколько раз я вскакивал как ошпаренный, несясь по квартире к компу в надежде не потерять мысль. Сначала личная жизнь хохотала. Потом стала грустно улыбаться. Не понимаю, как она не выгнала меня на осенний холод.
Я натурально болел «Фонтанкой» и рад, что все закончилось. Вернее, я взял перерыв. На книгу.
Глава 14 Работа в медиапространстве: «хотелки» и реальность
Нельзя сказать, что я был новичком в деле заманивания СМИ на собственные мероприятия. Мы по-разному извращались с темами политических дебатов, Гайд-парков на «Ваське» и прочих уличных мероприятиях задолго до старта избирательной кампании, прежде чем я понял, что все это бесполезно: журналисты к нам не придут.
Питерским СМИ был нужен нормальный ньюсмейкер: человек с высоким статусом, портфелем и эксклюзивной информацией. На худой конец годились эксперты, из которых после официальной части можно было наковырять нужного контента. Яркие темы, горячая полемика, широкое освещение в блогах и соцсетях не прокатывали вовсе – мы надежно помещались в категорию «отстой» вместе с нашими креативными идеями и высокими замыслами.
К началу сентября я стал беднее на несколько сотен тысяч рублей, но уровень моего цитирования в СМИ не изменился ни на йоту: запрос в поисковике Яндекса по словам «валерий федотов» выдавал бесконечные ссылки на товарища из ВЦИОМа, фотографии Валерия Павловича Федотова и ноль информации обо мне. При этом я активно писал колонку в журнале «Шум» (материалы индексировались через пень-колоду), вел собственный блог в ЖЖ, организовывал бесконечные разговоры в группе «Интеллектуальный клуб „ЕдРо“» ВКонтакте и даже завел Твиттер – но толку от этого было мало.
И меня это сильно бесило. Масла в огонь подлила встреча в высоком кабинете, куда меня в очередной раз повели «показывать заказчику». Разговор состоялся с госпожой Маниловой, тогда еще мощным политическим игроком, которая настоятельно рекомендовала заняться темой трамвайного парка в Василеостровском районе.
Многострадальный трамвайный парк имени Леонова, единственный маршрут которого был закрыт в 2007 году (по факту – в далеком 2002-м), был построен еще в царской России и умудрился пережить советскую эпоху. В 2000-х, однако, он пал жертвой оптимизации расходов на городской транспорт и с тех пор служил ареной жарких битв между жителями острова и городской (районной) администрацией.
Я думаю, нет смысла посвящать вас в многочисленные истории борьбы петербуржцев за старые здания и пустыри. Московский архнадзор отдыхает по сравнению с энергией протеста против строительства «газоскреба», сносов домов на Невском, стеклянных мансард и прочих штук. Трампарк не стал исключением: три деревянных сарая с парочкой раритетных железных вагонов внутри, торчащих на огромном пустыре, были объявлены объектом гигантской исторической ценности, от которого полагалось отбивать буржуев под дружное одобрение василеостровской толпы.
Мне же вменялось «сформировать позитивное общественное мнение по проекту строительства „Дворца искусств“ венгерским инвестором на территории трамвайного парка». И, да, финансировать я должен был все самостоятельно, «не особенно стесняясь в средствах». Это объяснили мне те, с кем я должен был (и смог) посоветоваться.
Понятно, что самым щепетильным пунктом во всей этой истории – по поводу которого, собственно, и выступали жители – было фоновое строительство многоэтажных домов на бывшем пустыре. В любом другом случае венгров было бы не заманить в этот заброшенный угол Васильевского острова.
Вести кампанию надо было в медиапространстве. На это тоже намекнули в высоком кабинете. И здесь был весь трагизм моей ситуации: на защите парка была сделана не одна политическая карьера (оппозиция) и сломано множество чиновничьих карьер (партия власти). Поэтому действующий на округе депутат-справоросс не особенно стремился по-настоящему и серьезно решить конфликт. Меня же подталкивали к тому, чтобы выполнить роль пушечного мяса, бросив пару информационных гранат в этого самого депутата. Участь идейного самоубийцы не грела, и я начал думать, как красиво съехать с темы, удовлетворив информационные запросы могущественной дамы.
Ведение медиавойн – особое искусство. Позже я не раз убеждался в том, что телекартинка и реальность отличаются друг от друга процентов на восемьдесят. Все зависит от задачи, стоящей перед авторами репортажа, редакционной политики, политической обстановки, гонорара за работу и фигуры переговорщика, который договаривается о твоем интересе.
Как вы поняли, я решил нанять профессионалов. На стороне «ЕР» работал медиахолдинг, который, по умолчанию, обслуживал весь предвыборный инфозаказ, включая спецработу по продвижению федеральной тройки и группы региональных лидеров. Мое предложение логично укладывалось в структуру и задачи холдинга, тем более что по части стратегии у нас уже был опыт совместной работы.
Мозговой штурм состоялся сразу после визита к Маниловой. Все предложения свелись к разной степени рискованным провокациям на территории, чтобы потом раздуть из этого историю и заставить Ковалева публично оправдываться (что сильно могло бы обрадовать нашу заказчицу). Основная идея была связана с «независимым журналистским расследованием», которое могло быть проведено в трампарке, в результате чего читатели и жители должны были понять, что нет никакого «работающего музея», а есть территория, «используемая разными темными личностями в корыстных целях». Территория парка на самом деле была огорожена (закрыта) забором и замками. Здесь, впрочем, как и на любой другой заброшенной площадке, кучковались гастарбайтеры со всеми полагающимися атрибутами: готовка национальной пищи, незаконное проживание и т. д. Нам оставалось только подогнать все факты под «честный» приход журналистов, внезапно вскрыть территорию, проникнуть, зафиксировать происходящее на многочисленные камеры и потом устроить импровизированный митинг, чтобы осудить «творящиеся безобразия» и потребовать от властей (и лично действующего депутата Ковалева) сделать, наконец, что-нибудь с этим «рассадником» и/или «дорогим местом для каждого василеостровца».
Помню, что я был в шоке от видения профессионалов и особенно от ответов на мои наивные вопросы. Когда я спросил, что делать, если гастарбайтеры будут на работе, и в парке ничего обнаружить не получится, мне популярно объяснили, что «это не проблема, завезем от дружественной строительной компании хоть пару сотен мигрантов на время акции, „по заданию руководства“ будут разливать паленую водку в жутких антисанитарных условиях, а за отдельную плату могут даже зарезать барана и пожарить его на вертеле». Анализируя в тот момент происходящее, я не переставал думать о том: а если против меня так же? Разве можно в таких условиях победить или хоть что-то сделать в ответ? И как вообще отбивать такие атаки???
