Дальнейшее медиапланирование свелось к обсуждению идей, которые притаскивал я, и преодолению пассивного сопротивления профессионалов, которых откровенно ломало лишний раз напрягаться и вписывать меня в грядущие городские мероприятия (вариант типичного медиаплана можно посмотреть в Приложении).
Отдельная история была и с подготовкой к одобренным мероприятиям. Как и всем начинающим спикерам, мне надо было усердно готовиться к эфирам и выступлениям. Я панически боялся повторить судьбу людей у микрофона, пытающихся «по ходу пьесы» сказать что-то умное, одновременно актуальное и без смысловых и лексических ошибок. Каждое такое запланированное выступление было на вес золота – напомню, что я не представлял интереса для СМИ – и я прилагал массу усилий, чтобы не выглядеть «типичным единороссом», который повторяет набор подходящих и не подходящих к случаю мантр из серии «Сильная Россия – Единая Россия».
Кандидаты имели возможность раз в неделю выступать на радио «Эхо Петербурга» в рамках пакетного соглашения между владельцами ресурса и медиагруппой. Эфир шел 30 минут, и за это время можно было говорить на любую удобную для тебя тему. Когда известные кандидаты закончились, а эфиры еще остались, медийщики предложили мне сольный номер. Подавалась новость о возможной радиобеседе как некая небесная манна и суперпацанский подгон, но на самом деле ведущие потребовали «чего-нибудь новенького», и выбор пал на меня. Мной затыкали дыру в эфире (за мои же деньги, тогда я не знал, что партией все уже оплачено и это просто разводняк), а не моделировали ситуацию под меня – так что зацените возможности группы подавать вещи в нужном для них свете.
Участие было спланировано за неделю до эфира, времени на подготовку тезисов было более чем достаточно. В итоге выход в СМИ превратился в очередную нервную историю, так как предложенные тезисы для выступления больше напоминали вольную выборку из моих прошлых публикаций и публичных речей, которая не имела ни цели, ни оригинальной ключевой идеи, ни ярких цитат, интересного входа в разговор и выхода с обсуждения темы. Я был ординарен, тускл и сер, и эффективность эфира прибавляла ноль к моему рейтингу. Но даже эти надерганные тезисы я получил всего за день до выступления. Пожарные меры по спасению ситуации не прибавили мне уверенности в своих силах и положительной оценки эффективности всей этой затеи. Серьезные вещи не делаются за ночь – если речь, конечно, не идет о детях. Все последующие выступления мне пришлось готовить силами моей старой команды.
Логичный вопрос «на фига козе баян?» привел меня к следующей схеме работы с группой: они подгоняли СМИ к придуманному штабом мероприятию (мы использовали их медийную логистику и связи с редакциями), обеспечивали цитирование в значимых текстах из медиаплана регионального штаба, давали доступ к федеральной и региональной повестке и иногда пробивали мое участие в мероприятиях первой тройки.
В делах последних они оказались реальными профи (говорю это без стеба и иронии), так как до сих пор помню свое фото с Дмитрием Козаком. На территории Василеостровского района существовала большая проблема под названием «Балтийский завод», где в одной куче находились проблемы ЖКХ, невыплата зарплаты, конфликт с руководством, грызня собственников и прочие штуки. Около 1500 работников завода были моими потенциальными избирателями, и игнорировать тему завода было невозможно – как и решить ее собственными силами. Забегая вперед, скажу, что встреча с рабочими стала одной из самых сложных встреч за полгода. Полтора часа беседы с настоящими пролетариями в отсутствие руководства в прокуренном помещении было жестью, это я понял, когда взглянул на моего помощника, прошедшего через горнило многих избирательных кампаний. Выбираясь обратно, я чувствовал себя подпольным революционером, возвращающимся через снега, рельсы, по льду через заброшенную местами территорию на явочную квартиру. Падая и чертыхаясь, мы проклинали тот день, когда решили вопреки всем рекомендациям туда пойти. Спасти завод (и мой рейтинг) мог единственный федеральный чиновник – Дмитрий Козак, – и мне отчаянно нужно было каким-то образом к нему прислониться (в медийном смысле).
Доступ к телу лидера тройки был строго ограничен. Позвонить на телефон и сказать, что, мол, «Дима, у меня проблемы», было нереально: наши вселенные не пересекались, что было логично, но не прибавляло мне оптимизма. На помощь пришла медиагруппа, и с этой задачей она справилась на «отлично». Мне удалось принять участие в нескольких мероприятиях вице-премьера, задать ему вопросы о Балтийском заводе на пресс-конференциях, сфотографироваться вместе при обсуждении темы Балтийского завода и использовать эти материалы в медиапространстве.
Когда я размышляю на тему «что бы я изменил, как должна была выглядеть работа в медиапространстве в идеале», то понимаю, что главной проблемой была сложившаяся многополярная конструкция. У нас не было креативного лидера. Поздний выход на кампанию со стороны регионального штаба вычеркнул нас, городских кандидатов, на периферию всех медиаисторий. У нас не было нормальной стратегии работы, мы двигались вслепую, не опираясь на опыт выборных кампаний, – падающий рейтинг партии не давал использовать эффективные схемы в изменившихся условиях. Мы тратили бешеные усилия на координацию и неоправданное противодействия друг другу в «медийном треугольнике», что не позволило на выходе сделать цельную кампанию. В моем случае получилась конструкция «лебедь – рак – щука», где я выполнял функцию главного пожарного и медиатора. Часть проектов были реализованы не в полном объеме или с низким качеством. Понимание этого и безвыходность ситуации были унизительны.
Глава 16 Массовые мероприятия, или Зачем работать на улицах?
Моему штабу повезло. Как я уже упоминал, я был раритетом в среде партийных функционеров, ибо относился к типу «единоросс говорящий». Не то чтобы я был способен трындеть на внешнеполитические темы, разбуди меня ночью, но двухлетний опыт проведения уличных мероприятий все же не прошел даром. Я не боялся людей, излучал позитив и жаждал публичности. Поэтому наши со штабом желания впервые совпадали: мы хотели массовой движухи, разной и не слишком затратной, чтобы «заинтерактивить» моего избирателя.
Могу признаться сразу, что мероприятия у нас были классные. В теории. Благо календарь и наша собственная изобретательность давали кучу поводов для привлечения внимания. Нам даже пришлось ввести ограничение на количество идей – генерить не более одного массового мероприятия в неделю, – чтобы оставить время для качественной подготовки и не забить на все остальное. В итоге плановая кандидатская неделя должна была включать в себя 10–12 дворовых встреч, такое же количество встреч с трудовыми или студенческими коллективами, личное участие в работе общественной приемной (один раз в неделю) и участие в одном массовом мероприятии на территории округа.
Как показала практика, подход оказался провидческим. В организации массовых мероприятий проявилась та же специфика работы питерских штабных и полевых умельцев, как и на медийном рынке. То есть само желание создавать качественный продукт вызывало удивление и непонимание у исполнителей.
