Отсутствие крова усложнялось нехваткой одеял или подходящей одежды. Заключенные имели при себе только то, что на них было надето в момент сдачи в плен, в большинстве случаев отличавшееся от стандартной армейской экипировки, «часто более чем примитивное. Ни шинелей, ни головных уборов, ни кителей; во многих случаях только гражданская одежда и уличная обувь». В Хайдесхайме содержались четырнадцатилетние подростки, у которых из одежды в наличии имелась только пижама. Их арестовали ночью как потенциальных Werewolves («Оборотни» – название членов террористических нацистских групп, действовавших после разгрома фашистской Германии. –
Пер.) и привезли в лагерь, соответственно, в том, в чем они спали.
Помимо нехватки одежды и крова, не менее остро ощущалось и отсутствие гигиены. Заключенным негде было умыться, на огороженной для них территории недоставало ям в земле, которые можно использовать под туалеты. По словам заключенных, лагерь Рейнберг был «не что иное, как гигантская канализационная труба, где каждый человек гадил прямо там, где стоял». Отдельные части лагеря в Бад-Кройцнахе представляли собой «буквально море мочи», в котором солдаты были вынуждены спать. Туалетная бумага превратилась в такой дефицит, что заключенные часто вместо нее использовали немецкие банкноты – это мало кого из них пугало, так как уже ходили слухи о том, что немецкая валюта будет в любом случае изъята из обращения.
Одним из вопросов, вызывавших наибольшую озабоченность, была нехватка пищи. Ввиду огромного скопления заключенных ежедневным пайком была буханка хлеба на двадцать пять человек. Позднее буханка – на десять человек, но этого было по-прежнему недостаточно для поддержания жизни. В Бад-Кройцнахе хлеба не было шесть недель, так что, когда он наконец появился, это вызвало ажиотаж. До этого момента ежедневный рацион состоял из «трех ложек овощей, одной ложки рыбы, одной-двух черносливин, ложки джема и четырех-шести печений». В Бад-Херсфельде заключенные существовали на 800 калориях в день до тех пор, пока их пятая часть не превратилась в «скелеты». Чтобы пополнить свое скудное питание, узники были вынуждены искать любые съедобные травы на территории лагеря, обыденным явлением стал суп из крапивы и одуванчиков, который варили люди на крошечных лагерных кострах. Многие жестяными банками копали землю в поисках репы, которую ели сырой, что приводило к вспышкам дизентерии.
Нехватка воды была даже еще более серьезной проблемой. «В течение трех с половиной дней у нас вообще не было воды», – утверждал Джордж Вайс, слесарь по ремонту танков.
«Мы пили свою собственную мочу, ужасную на вкус. Но что нам было делать? Некоторые ложились на землю и лизали ее, чтобы добыть немного влаги. Я был так слаб, что мог стоять только на коленях, когда наконец нам дали немного воды для питья. Думаю, я умер бы без той воды. А Рейн был всего лишь за колючей проволокой».
В Бад-Кройцнахе был всего один водопроводный кран на более чем 56 тысяч человек, и воду приходилось доставлять на грузовике к периметру лагеря. В Бюдерихе пять водопроводных кранов, которые обслуживали свыше 75 тысяч заключенных, включали лишь на один час каждый вечер. Когда американского коменданта лагеря спросили, почему заключенные страдают от таких бесчеловечных условий, он якобы сказал: «Чтобы они потеряли вкус к служению в армии раз и навсегда».
Неудивительно, что в таких лагерях был высокий уровень смертности, особенно среди людей, имевших ранения и измученных в сражениях. Но вопрос о том,
насколькоон был высок, является темой для дебатов и по сей день. В своей спорной книге «Другие потери» Джеймс Бак утверждал, что в американском плену умерли 800 тысяч человек. Эта цифра поставила бы американскую месть вровень с самыми ужасными зверствами нацистов во время войны. Эта нелепо высокая цифра полностью опровергнута исследователями в нескольких странах, равно как и многие другие утверждения автора. Официальная цифра более чем в 160 раз меньше, чем цифра Бака: согласно выводам правительственной комиссии Германии под председательством Эриха Машке, в Rheinwiesenlager предположительно умерли 4537 человек – хотя комиссия все же признала, что число погибших, возможно, немного больше. Другие исследователи учитывают вероятность того, что истинное число смертей
могло бытьсущественно выше, особенно если принимать в расчет неразбериху того времени, которая не способствовала точной статистике. Но в целом все сходятся на цифре, не превышающей самое большее 50–60 тысяч человек.
Это не означает, что потери в таком масштабе, как предполагает Бак, не имели места, Бак лишь приписывает их не туда. Настоящий ужас творился не на Западе, а на Востоке.
ВОЕННОПЛЕННЫЕ, ЗАХВАЧЕННЫЕ РУССКИМИ
Если условия для военнопленных в лагерях западных союзников были плохи, то на Востоке просто ужасающи, едва ли стоит проводить сравнение. Все, что пришлось пережить военнопленным в Rheinwiesenlager, происходило и в советских лагерях, но в большем масштабе и в течение более длительного времени. В добавление к этому немецких военнопленных обычно заставляли идти пешком до мест заключения. Эти «марши смерти» часто длились неделю и даже больше, во время чего пленным постоянно отказывали в пище и воде.
Из 3 миллионов военнопленных, захваченных русскими во время войны, более трети умерли в плену. В Югославии ситуация сложилась еще хуже: около 80 тысяч военнопленных были казнены, уморены голодом, лишены медицинской помощи или умерли во время «маршей смерти» – это приблизительно двое из пяти военнопленных. Такие цифры были бы немыслимы на Западе. Пленные, взятые на Востоке, имели гораздо больше шансов умереть, чем на Западе.
Существует множество причин столь высокой смертности среди военнопленных на Востоке. Во-первых, гораздо более скудные ресурсы. Русские и их союзники сильно полагались на западные державы в вопросах снабжения продовольствием и иной продукцией на протяжении всей войны, и следовало ожидать, что они будут использовать эти дефицитные поставки в интересах своего собственного народа, особенно армии, прежде чем вспомнят о необходимости кормить военнопленных тем, что осталось. Транспорт и инфраструктура на Востоке были гораздо сильнее разрушены, чем на Западе, а расстояния, которые преодолевали военнопленные, гораздо больше. Десятки тысяч военнопленных из стран оси умерли во время пеших переходов по просторам Советского Союза и Восточной Европы. Если вспомнить о суровых русских зимах, становится понятно, почему в советских лагерях смертность выше, чем в лагерях западных. Причиной тому – погодные условия. Однако главная причина, по которой так много немецких военнопленных умерло в советском плену, крутится вокруг главного вопроса: никому из тех, кто должен был заботиться о пленных, не было дела до того, будут они жить или умрут.
Абсолютная ненависть к Германии и немцам была свойственна советскому обществу во время войны. Вплоть до весны 1945 г. советские солдаты были объектами самой ярой пропаганды ненависти, которая очерняла немцев и Германию всеми возможными способами. (И неудивительно, принимая во внимание то, что творили немецкие оккупанты на территории СССР. –
Ред.) Газета «Красная звезда» печатала стихи Алексея Суркова с названиями вроде «Ненавижу!», последняя строчка которого звучала как: «Я бы этими вот руками задушил их, проклятых, всех». В день, когда пал Ворошиловград (в настоящее время Луганск. –
Пер.), газета «Правда» опубликовала стихотворение Константина Симонова «Убей его!», которое убеждало советских солдат:
