Это при допущении, что солдаты и офицеры патриоты в равной степени. А вот, скажем, в японо-китайской войне с июля 1937 по декабрь 1938 года было убито 330 тысяч военнослужащих китайской армии, потери офицерами были 1:25.
В это время главным военным советником Чан Кайши был генерал-лейтенант А. И. Черепанов. Он писал о китайских войсках: «Такова была армия, с которой нам пришлось столкнуться — армия с реакционно настроенным офицерством, но в лице лучших своих представителей охваченная патриотическим порывом».
А японское командование характеризовало китайскую армию так: «Центральные войска хороши. Местные войска и новые дивизии тоже сильны. Но авиация и артиллерия слабы, поэтому и боеспособность китайских войск ниже нашей. Характерны отсутствие страха смерти. Руководство со стороны китайских офицеров плохое. Не хватает активности, не хватает стремления к активным действиям… Отставшие войска, несмотря на то, что главные силы уже отступили, всё же до последнего обороняют позиции».
[219]
Вы видите, когда цели и патриотизм офицеров и солдат различны, то у офицеров есть возможность сократить свои потери.
193. Но у армий бывают и другие случаи. Когда солдаты не обучены, когда они не обстреляны, когда они паникуют и бегут. В это время профессионалы, люди, которых Родина специально содержала для войны, волей-неволей выдвигаются в боевые линии и начинают гибнуть в непропорциональных количествах. Вспомним генерала Рокоссовского, ходившего в полный рост по передовой в сражении под Москвой, чтобы подбодрить солдат. Вспомним маршала Ворошилова, поднявшего в атаку под Ленинградом батальон морской пехоты и получившего в этом бою пулю в руку.
Летом 1938 года японцы атаковали нашу границу в районе озера Хасан. Нарком обороны СССР маршал Ворошилов 4 сентября дал приказ N 0040, в котором он резко критикует руководство боями маршалом Блюхером и, в частности, пишет: «Причём процент потерь командно-политического состава неестественно велик (40 %), что лишний раз подтверждает, что японцы были разбиты и выброшены за пределы нашей границы только благодаря боевому энтузиазму бойцов, младших командиров, среднего и старшего командно-политического состава, готовых жертвовать собой, защищая честь и неприкосновенность территории своей великой социалистической Родины…».
[220]
То есть в боях на Хасане на двух убитых офицеров приходилось всего 3 солдата.
И ничего, между прочим, не изменилось и в наше время. В декабре 1994 года Россия ввела в Чечню необстрелянную армию. Цифры здесь такие.
На 1 февраля 1995 года потери Тульской дивизии ВДВ: убитыми 8 офицеров и 28 солдат и сержантов, соотношение 1:3,5; ранеными 38 офицеров и прапорщиков и 120 солдат,
[221]
соотношение 1:3,2. У 8-го гвардейского корпуса: убитыми 36 офицеров и прапорщиков и 104 солдата и сержанта, соотношение 1:2,9; ранеными 134 офицера и прапорщика и 363 солдата и сержанта,
[222]
соотношение 1:2,7.
194. Организация немецкой армии была специфичной. Если в других армиях мира взводом командовал офицер, то в немецкой лейтенант командовал только первым взводом роты, а в остальных взводах командирские должности были унтер-офицерскими. В результате в пехотной роте немцев было всего два офицера (капитан и лейтенант) при численности роты 201 человек.
[223]
То есть, на поле боя соотношение офицеров и солдат было 1:100. В пехотном батальоне численностью в 860 человек было 13 офицеров,
[224]
соотношение 1:66.
Как вы помните, по итогам польской кампании фельдмаршал Бок жаловался на большую убыль офицеров из-за робости необстрелянных немецких солдат. Такое же положение было и в группе армий «Юг» фельдмаршала Рундштедта. Манштейн приводит потери группы «Юг» в польской войне: убито 505 офицеров и 6049 солдат и унтер-офицеров. Соотношение 1:12.
195. Польский автор Ч. Мадайчик, исследователь катынского дела, оценивает число убитых офицеров в сентябрьской кампании в 1967 человек.
[225]
Следовательно, соотношение между убитыми офицерами и солдатами в боях за независимость Польши в 1939 году — 1:32,2. Что случилось? Почему такое до дикости нехарактерное соотношение в убитых для ещё неопытной армии, защищающей Родину?
196. Могут сказать, что у Польши была какая-нибудь специфическая армия, со специфической организацией. Ничего подобного. Армию Польши создавали французские советники по французскому образцу и французским уставам, как иронизирует Типпельскирх, «с учётом польского темперамента». Сама же французская армия в боях начала лета 1940 года, до того, как Франция капитулировала, потеряла около 100 тысяч человек убитыми и 30 % от этого числа были французские офицеры!
[226]
Соотношение убитых офицеров и солдат 1:2,3, а не 1:32,2 как у поляков.
Что можно сказать, глядя на эти цифры? Только то, что французские офицеры, пытаясь исполнить свой долг перед Францией, пытались остановить деморализованных французских солдат, а польские офицеры долгов перед Польшей не имели и удирали с поля боя впереди польских солдат, предоставляя последним самим защищать Родину. Одно слово — шляхта, пся крев!
197. Пример польским офицерам подавали польские генералы, которых Польша выносила на своей шее 98 штук.
[227]
Вот эпизод боёв сентябрьской кампании: «К моменту вывода в сражение армия „Прусы“ ещё не успела сосредоточиться. 4 сентября в район Петркува прибыли только 19-я и 29-я пехотные дивизии и Виленская кавалерийская бригада. Эти соединения заняли оборону на широком фронте в значительном отрыве друг от друга. Связь со штабом армии „Лодзь“ отсутствовала. Днём 5 сентября немецкая 1-я танковая дивизия вышла на подступы к Петркуву и при поддержке авиации атаковала 19-ю польскую пехотную дивизию. Командир последней, как только начался бой, оставил свой командный пункт и уехал в штаб армии „договариваться о наступлении“. Ночью на одной из дорог он наткнулся на немецкую танковую колонну и был взят в плен. 19-я пехотная дивизия отдельными группами отошла севернее Петркува, преследуемая передовым отрядом 1-й танковой дивизии, который вскоре оказался в тылу армии „Прусы“. Это вызвало панику в войсках, вскоре распространившуюся на весь участок фронта вплоть до Варшавы».
[228]
