Книга Генеральская мафия – от Кутузова до Жукова, страница 61. Автор книги Юрий Мухин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Генеральская мафия – от Кутузова до Жукова»

Cтраница 61

Почему же ситуация с заказом кораблей так до боли напоминала ситуацию в царском флоте? Скажем, вот рассказ о морских охотниках типа «Артиллерист» (пр. 122а), которых наши флотоводцы заказали промышленности 21 единицу.

«Таким образом, очень нужные флоту большие охотники за подводными лодками, несмотря на то что первые из них вступили в строй еще в 1941 г., в фактических боевых действиях активного участия не приняли. Испытания этих кораблей выявили два наиболее существенных недостатка: слабость корпуса и отсутствие малого хода, обеспечивающего нормальную работу акустики. Дело в том, что конструктивные особенности трехвальной установки с дизелями марки 9Д позволяли иметь скорость не менее 10 узлов, а гидроакустическая станция «Тамир-1» на скорости более 6 узлов просто глохла от собственных шумов корабля. Корпус подкрепили, а вот с акустикой всё оказалось сложнее. Во-первых, отечественных дизелей марки 9Д хватило только на первые 7 корпусов Зеленодольского завода, дальше пришлось ставить американские дизеля, получаемые по ленд-лизу, но и они не обеспечивали ход менее 9 узлов. Во-вторых, эффективность ГАС «Тамир-l» была столь низка, что являлась просто мертвым грузом: за всю войну нет ни одного подтвержденного случая обнаружения подводной лодки этой станцией. Наконец, их всё равно не хватало, поэтому большинство охотников пр. 122а вступали в строй вообще без акустики, что полностью дискредитировало саму идею большого охотника». Наши адмиралы не представляли себе необходимости борьбы с подводными лодками?

Использование минного оружия

У Черноморского флота практически не было морского противника, поскольку Турция в войну не вступала, а у Румынии были столь малые морские силы, что их не приходилось принимать во внимание, если учитывать силы Черноморского флота. Тем не менее командующий флотом СССР выдающийся флотоводец адмирал Кузнецов и командующий Черноморским флотом не менее славный адмирал Октябрьский на второй день войны начали защищать советские берега от нападения неведомого морского противника и минировать подходы к портам СССР на Черном море. Зачем они это делали, должны объяснить те, кто считает их выдающимися флотоводцами.

Итак, в течение месяца в районах Одессы, Севастополя, Керченского пролива, Новороссийска, Туапсе, Батуми было выставлено 7300 мин и 1378 минных защитников. Местоположение минных полей, само собой, являлось строжайшей тайной. Поэтому штурманы и лоцманы гражданских транспортов, не посвящённые в неё, не могли обеспечить безопасное плавание на выходах и подходах к родным портам. Не было надежд и на военно-лоцманскую службу, поскольку, само собой, военных лоцманов в мирное время никто не учил, посему многие из них не имели представления ни об условиях плавания в проходах минных полей, ни даже об особенностях берегового рельефа для ориентирования.

Результат должен был быть понятен, поэтому приведу всего лишь небольшой отрывок из помянутой книги Платонова на эту тему: «Общепринято, что основные потери советские надводные корабли понесли от мин, причём о них говорят как о некой предрешённости, аргументируя спецификой физико-географических условий театров военных действий. Однако всё гораздо сложнее. Конечно, имеет место и специфика наших морей, но не только в ней дело. Возьмем, например, Черноморский флот. Там на минах гибнут тральщик и пять эсминцев. Причём три эсминца и тральщик гибнут на своих минах! Ещё один корабль, «Быстрый», подрывается на донной мине при выходе из Севастополя. Всего в районе Главной базы до 7 июля 1941 г. германская авиация сбросила 44 такие мины, из которых три упали на берег. На оставшихся подорвались и погибли, кроме эсминца, три вспомогательных судна. При чём здесь специфические условия морского театра? Все корабли, погибшие на своих минах, — на совести соответствующих командиров. Кстати говоря, эсминец «Способный» также подорвался в январе 1942 г. на нашем минном заграждении, и хотя его спасли, он до мая 1943 г. простоял в ремонте! Что касается «Быстрого», то в его гибели виноваты те, кто не организовал создание перед войной средств борьбы с неконтактными минами. Все разговоры о том, что это было некое супероружие, — абсолютный блеф. Электромагнитные тралы применялись в отечественном флоте еще в Гражданскую войну! Таким образом, из шести кораблей, погибших на минах, только один — «Москва» — действительно боевая потеря».

Вдумайтесь, советская промышленность и народ вооружили флот минами, и эти черноморские стратеги сумели подорвать на этих минах шесть своих только боевых кораблей, не считая советских же транспортов с советскими же ранеными и боеприпасами (о чём ниже)! Вражеских кораблей советские флотоводцы в Чёрном море подорвать не могли, поскольку, повторю, их просто там не было и им неоткуда было взяться, пришлось подорвать свои! Тут уж и адмирал Рожественский начнет завидовать адмиралу Октябрьскому — командующему Черноморским флотом. А как же, из 30 (по другим данным — 34) советских эсминцев, потерянных за всю войну и на всех флотах, три утопили черноморцы на своих минах!

Вот хроника крейсера «Красный Крым». «Приняв на борт 2000 человек пополнения, в тот же день снялся на Севастополь. Подойдя около 0.00 14 мая 1942 года к входу на фарватер минного поля под Севастополем, крейсер и эсминцы охранения попали в сплошной туман и легли в дрейф. Только около полудня корабли начали движение в базу, однако в 12.27 шедший головным эсминец «Дзержинский» подорвался на мине и затонул. Крейсер и оставшийся эсминец дождались вызванных тральщиков и только в 19.50 смогли зайти в Севастопольскую бухту». На «Дзержинском» из 170 членов экипажа и 125 человек пополнения гарнизону Севастополя удалось спасти только 35 человек.

Вот ведь как чётко советские адмиралы защитили Севастополь от Черноморского флота.

Использование артиллерии

А стреляли-то по немецким кораблям как!

«Самыми крупными надводными кораблями, применявшими свою артиллерию по морским целям, были эсминцы и лидер «Баку». Три таких случая отмечено на Балтике в 1941 г. и два случая — на Севере в 1942–1943 гг. Поскольку в результате четырёх боёв и одной кратковременной стычки, по-видимому, было лишь повреждены несколько транспортов, то здесь уместно сказать о тех недостатках, которые были присущи этим действиям. Во-первых, это неудовлетворительная подготовка командиров кораблей и штурманов по занятию огневой позиции и удержанию её в ходе боя. При своевременном обнаружении противника позиция занималась медленно, не на выгодной дистанции, а в ходе боя носовая или кормовая артиллерийская группа «вываливалась» из секторов обстрела. Во-вторых, отсутствовало должное взаимодействие между командиром, штурманом и управляющим огнем. Из-за неоправданно резкого маневрирования, а также кратковременности лежания на одном галсе, с учётом несовершенства отечественных приборов стабилизации, управляющий огнём или не мог произвести качественной пристрелки, или данные пристрелки сбивались. Зачастую в характере маневрирования просматривалось явное желание командира корабля прежде всего не допустить попаданий в свой корабль, а уже потом обеспечить эффективное применение оружия (маневрирование ЭМ «Сильный» в Ирбенском проливе 6 июля 1941 г. и отряда кораблей во главе с лидером «Баку» на Севере 21 апреля 1943 г.). В-третьих, слабая подготовка кораблей даже одного соединения к совместной стрельбе по одной цели, как это видно на примере боя в Ирбенском проливе. Тогда управляющий огнем ЭМ «Сердитый» спутал свои всплески со всплесками снарядов ЭМ «Сильный» и, решив, что произошло рассогласование ПУС, отказался от центральной наводки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация