Генерал подошел, сорвал один погон и сказал:
— Пойдете в бой рядовым. После боя рассмотрим вопрос о вашем звании.
Рассматривать вопрос не пришлось. Майор Измаил был убит в этом бою. Давайте битвой за Берлин и закончим в этой повести фронтовую часть биографии отца.
* * *
В1946 г. майора Мухина демобилизовали, он вернулся в Днепропетровск и, разумеется, поступил на родной завод. Я думаю, что в это время он работал начальником цеха. Такое сочетание — ветеран завода, фронтовик, орденоносец и начальник цеха — давали ему весомые шансы получить квартиру в ближайшем построенном заводом доме. Но пожив немного в бараке, отец продал все, что мог, и начал строиться, по-видимому, готовясь принять меня уже в более комфортные условия. Он купил шлакоблоки, привез песку, затворил в яме известь. Дедушка Федор и двоюродный дед Пахом сделали всю столярку к дому, табуретки и прочее. К моему рождению дом был построен. Я не знаю, нанимал ли отец людей, строя первоначальный, малый вариант дома, но потом, когда он его достраивал, пристраивал веранду, перекрывал крышу шифером, строил летнюю кухню и сарай, он все делал только сам. Более того, он и мне передал не очень удобную черту характера — ни он, ни я не умеем работать с помощником. По нашему мнению, помощники всегда все делают не так и не то. И отец во время работы с большим трудом терпел даже разумные советы.
Тем не менее наш дом в нашем в основном рабочем поселке был не хуже прочих.
С начала пятидесятых начинается период, когда я уже начинаю помнить отца, помнить его поведение, его поступки и достаточно уверенно могу описать его.
Самая главная черта его характера, вызывающая зависть у нас, детей, это его трудоспособность. Я даже не могу назвать это трудолюбием. Думаю, что отец и не объяснил бы смысл этого слова. Ведь слово «дыханиелюбие» — глупость, а отец всю жизнь работает, как дышит.
Естественно.
Для него нет работы, которую бы ему зазорно было делать, — лишь бы она была кому-то нужна. Никто никогда не чистил нам уборную, никого мы не нанимали ни для каких работ по двору и дому. На работу его звать не надо — он придет сам.
У меня это вызывает крайнюю зависть. Все-таки мне порой хочется отдохнуть, хочется поваляться с книжкой на диване. Отец тоже любит читать, но, по-моему, где-то внутри у него зиждется мысль, что отдых — это просто потерянное для работы время. По нашему — братьев — единодушному мнению, нам, тогда 40-50-летним мужчинам, практически невозможно было соревноваться в физической работе с отцом, который старше нас на 30 лет. Ему тяжело, он сереет лицом, начинает задыхаться, у него замедляются движения, но если эту работу нужно сделать сегодня, то она сегодня и будет сделана, даже если мы видим массу причин, почему ее нужно перенести на завтра.
* * *
Вот я приехал в отпуск, и мы решили попилить засохшие яблони и груши на дрова. От монотонного движения двуручной пилы через час начинает ныть рука, начинаешь чередовать руки, через полтора часа отваливаются плечи, начинаешь просить перекура.
— Кури, кури, — соглашается отец и берется за топор колоть чурбаки.
— Па, ну что же ты меня позоришь! Ну посиди отдохни, я потом все переколю.
— Да я так отдыхаю. Пилой горизонтально двигаешь, а топором вертикально, вот и отдыхаешь. (И еще подначивает. Когда я от усталости начинаю тянуть пилу не на всю длину, говорит: «Ты до конца тяни, я же деньги за всю пилу платил, а не только за ее середину».) Когда у нас с женой вдали от дома, в Казахстане, родился сын, мы попали в трудное положение. И я, и она — самые младшие в своих семьях. У нас не было даже минимального опыта обращения с маленькими детьми. А тут настала осень, на только что взятом под дачу участке земли уродился богатый урожай овощей, — голова кругом шла. И я попросил родителей, тогда уже пенсионеров, приехать помочь. Конечно, из экономии они сели на поезд и через 4 дня пути были у нас. Мы за несколько месяцев смогли с женой хоть в кино сходить. Отец упрекнул меня в отсутствии туалета на моем садовом участке, а в степи — это первое строение, которое строится на даче. И, конечно, взялся его немедленно выкопать. Земля же на даче была целинная: под 20 см очень твердого чернозема лежал плотный, как камень, слой глины. Мы договорились назавтра копать вдвоем, а поскольку я работал, то вечером. Но как же-станет отец меня ждать! В обед позвонила жена и сказала, что отец, оббегав утром весь город и сделав необходимые покупки, ходил, ходил по квартире, а потом, не выдержав, уехал на дачу. Дачау меня в 20 минутах хода от работы, и когда я прямо с завода побежал туда, уже было поздно. Отец копошился на дне глубочайшей, метра три, ямы строгой прямоугольной формы.
— Па, ты что, нефть ищешь или бомбоубежище строишь? Ведь если я даже всех дачников буду сюда приглашать оправляться, то она и через 10 лет не заполнится!
— Я узнал, что у вас глубина промерзания 2 метра, а подвала у тебя нет и картошку тебе хранить негде. Так мы часть картошки сюда сложим, все равно тебе зимой туалет здесь не нужен, а весной ты ее откопаешь и яму потом используешь уже по назначению.
В последнее время мы с братьями уже побаивались в присутствии отца упоминать о какой-либо работе, поскольку, узнав о наличии работы, он немедленно обдумает, как ее сделать самым дешевым (а следовательно, — самым тяжелым для себя) путем и тут же за нее примется.
* * *
Наше поколение бредит отдыхом, в этом деле мы уже перешли грань маразма, получается, что вся цель нашей жизни — отдохнуть. Хотя ведь если задуматься — то от чего отдыхать? Что такое отдых? Как-то на каникулах я был в студенческом стройотряде и, заработав немного лишних денег, мы с ребятами махнули в Крым и там дней 10 позагорали. После Крыма я поехал в село к бабушке и дедушке. Поужинали, старики с нетерпением ждут от меня любых новостей — что делал, где был и т. д. Говорю, что строил дома под Новомосковском, что чертов прораб нас обманул при расчете и прочее. Это старики понимают, это обычное дело. Потом рассказываю, отдыхал в Крыму. Что такое «отдыхал» им, в общем, понятно, но почему в Крыму и как именно? Ну, как отдыхают — лежал в плавках на горячем песке под солнцем, загорал. И вижу в глазах стариков жалость ко мне, как к придурку.
Начинаю понимать, в чем дело. Представьте себя на их месте — все лето в поле под ярчайшим солнцем и на жаре. Все всегда одеты, а у женщин даже лица закутаны белыми платками — чтобы не обгореть. Представьте, что вы им предложите после работы в поле «отдохнуть» таким образом — лечь голым на земле под солнцем. Что они о вас подумают?
Так вот об отце. Мой отец за всю свою жизнь не только никогда не был в санатории или пансионате, но и пока он не вышел на пенсию, он никогда в жизни не был в отпуске. Пока было можно, он брал за отпуск компенсацию, а потом, когда это уже запрещалось, то получал отпускные и уходил в отпуск, а на второй день его отзывали из отпуска по его просьбе. Если читающий эти строки вдруг подумает, что мой отец был несчастным, то пусть сразу же пожалеет и себя-дебила. Больше оснований. Поскольку мой отец брал от жизни самое дорогое и лакомое блюдо — удовольствие от своей полезности людям.
