Книга Подонки истории. Самая зловещая тайна XX века, страница 136. Автор книги Юрий Мухин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Подонки истории. Самая зловещая тайна XX века»

Cтраница 136

А вы посмотрите, что написано в этом письме. В нем пишется, что в СССР в лагерях НКВД находится два польских генерала и из этих двух путем тщательной фильтрации отобрано три генерала (Янушайтис, Борута-Спехович и Пржездецкий). В подлинном письме Берии Сталину такой глупости не могло быть принципиально.

Еще раз обращу ваше внимание на то, что в то время у Берии в НКВД было два управления лагерей: лагеря ГУПВИ, в которых содержались люди, имевшие статус военнопленных, и ГУЛАГ, в которых заключенные имели статус преступников. После того, как в марте – апреле 1940 г. подавляющая часть пленных польских офицеров была признана Особым совещанием при НКВД социально опасными и им был назначен срок содержания в лагерях, они были из лагерей ГУПВИ переведены в лагеря ГУЛАГа. А в лагерях ГУПВИ остались упомянутые в письме 18 297 человек, из которых 954 человека были генералами и офицерами.

Но Берия пишет, что это не все польские военнопленные, поскольку: «Подавляющая часть остальных военнопленных, за исключением комсостава, занята на работах по строительству шоссейной и железной дорог». Но числились эти военнопленные заключенными и находились не в лагерях военнопленных, а в лагерях ГУЛАГа, причем на каком-то щадящем режиме, поскольку Берия пишет, что офицеры и генералы («комсостав») на строительстве дорог не работают. И в этих же лагерях ГУЛАГа под Смоленском находились и те генералы, из числа которых и были отобраны трое, готовых сражаться с немцами вместе с Красной Армией.

Лагеря с польскими военнопленными офицерами были под Смоленском до августа 1941 г., но геббельсовцы из ГВП РФ уничтожают любые упоминания о них и не берут показания у тех свидетелей, кто видел этих пленных живыми и после начала войны. А такие свидетели даже сегодня есть. На что «Дуэль» малотиражна, но и нам эти свидетели пишут. К примеру, пишет полковник в отставке, бывший курсант Смоленского стрелково-пулеметного училища И.И. Кривой:

«На летний период обучения Смоленское стрелково-пулемётное училище выводилось в военный лагерь им. Ворошилова, находившийся между г. Смоленском и Гнездово, севернее железной дороги СмоленскМинск.

Западнее нашего лагеря был лес, называвшийся Красный Бор, в котором в то время располагались военные склады, и в первые дни войны немецкая авиация усиленно их бомбила, а расположение нашего училища, как ни странно, не бомбила. За Красным Бором на западе находился массив Катынского леса. Весь личный состав училища знал, что в Катынском лесу находятся лагеря польских военнопленных.

Дорога из нашего лагеря на Витебское шоссе пересекала железную дорогу СмоленскМинск, и на переезде с одной стороны находился ж. д. пост, а с другой – контрольно-пропускной пункт (КПП) нашего училища, с которого хорошо просматривалось Витебское шоссе и железная дорога. На этом КПП постоянно дежурили курсанты нашего училища.

Южнее этого КПП на реке Днепр находилась купальня нашего училища, и там тоже дежурили курсанты. Местность ровная, и с купальни тоже хорошо просматривалось шоссе, которое как бы находилось под постоянным наблюдением курсантов.

Нас из лагеря раз в неделю после обеда строем водили в баню в г. Смоленск.

В 1940 и в 1941 гг. я несколько раз нёс службу на КПП и купальне и регулярно ходил в баню. И каждый раз я видел польских военнопленных, которых строем вели на ремонт Витебского шоссе или везли на машинах на работы или с работ в г. Смоленске, или на строящееся Минское шоссе.

С полной ответственностью и категоричностью заявляю, что я польских военнопленных видел несколько раз в 1941 г. и последний раз я их видел буквально накануне Великой Отечественной войны.

Я утверждаю, что польские военнопленные офицеры в Катынском лесу на 22 июня 1941 г. были ещё живы, вопреки утверждениям Геббельса и Горбачёва, что они были расстреляны НКВД в мае 1940 г.»29.

Пока геббельсовцы под давлением поляков не уволили с поста главного редактора «Военно-исторического журнала» В.И. Филатова, он тоже собирал таких свидетелей.

В 1991 г. один из редакторов «ВИЖ» подполковник А.С. Сухинин встретился со свидетелем Б.П. Тартаковским и записал его показания (вопросы Сухинина выделены полужирным шрифтом).

«– Борис Павлович, расскажите, пожалуйста, когда впервые вы столкнулись с Катынским делом.

– С 1944 года я служил в польском корпусе, который формировался в Житомире. Как-то над нашим расположением пролетел немецкий самолет и разбросал листовки, в которых сообщалось, что русские расстреляли в Катыни тысячи польских пленных. Я в то время был строевым офицером и историей не очень интересовался, но все же этот факт меня заинтересовал.

Второй раз о Катынской трагедии я услышал уже на территории Польши. Нашей части пришлось освобождать Люблин и Майданек. В Люблине к нам пришло пополнение, состоявшее из польских граждан. Среди прибывших были два сержанта – польские евреи. Один из них – Векслер, фамилии второго, к сожалению, не помню. Из беседы с ними узнал, что они находились в 1940—1941 гг. в советском лагере для военнопленных, расположенном в Козьих Горах, в так называемом Катынском лагере. Сержанты рассказали: когда немцы подходили к Смоленску, начальник лагеря приказал эвакуировать всех военнопленных. Железной дорогой этого сделать не смогли, то ли вагонов не хватало, то ли по какой другой причине. Тогда начальник лагеря приказал идти пешком, но поляки отказались. Среди военнопленных начался бунт. Правда, не совсем бунт, но поляки оказали охране сопротивление. Немцы уже подходили к лагерю, были слышны автоматные очереди. И в этот момент охрана лагеря и еще несколько человек, в основном польские коммунисты, сочувствующие им и еще те люди, которые считали, что от немцев им ничего хорошего ждать не приходится, в том числе и эти сержанты, ушли из лагеря.

Оказавшиеся в тылу Советской Армии все были арестованы и направлены в Сибирь. Там они и жили где-то в деревне до мобилизации в армию Андерса.

– Значит, часть польских военнопленных вместе с охраной лагеря оказались в нашем тылу!

Да, совершенно верно, по их рассказу, военнопленные ушли от немцев вместе с охраной лагеря. Будучи мобилизованными в армию Андерса, они прослужили в ней до момента вывода последней с территории СССР. Уходить в Иран с Андерсом они отказались, тогда многие поляки не ушли, причем добровольно. Не ушли и многие старшие офицеры, в том числе генерал Берлинг.

По второй мобилизации Векслер с товарищем были направлены вначале в первую польскую дивизию, а затем переведены в нашу часть, где прослужили до конца войны. Впоследствии оба уехали в Израиль.

– Вы сейчас рассказали очень интересные факты. В этой связи хотелось бы уточнить вот что. Часть, в которой служили вы и эти люди, была советская или Войска Польского?

Это была часть Войска Польского, и никакого отношения к Советской Армии не имела. Хочу рассказать еще об одном случае.

В Люблине я жил на квартире у одной женщины по фамилии Зелинская. Мы ее звали пани Зелинская. Она одно время жила в России, работала медсестрой в Басманной больнице в Москве. Тут она оказалась в Первую мировую войну, эвакуировавшись с родителями. В период Гражданской войны выехала в Люблин, там же вышла замуж. Ее муж был судьей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация