«Мы не были героями, — рассказывал 60-летний Иозеф Никлаш. — И боялись этих типов из гестапо. Но мы верили, что Создатель не допустит издевательства над нами». После того как родной город Никлаша в 1939 году заняли немецкие войска, он сбежал сначала в Австрию, а позднее в Нидерланды. Однако гитлеровцы оккупировали и Голландию, Никлаша задержали и выслали в Германию. Его, конечно, арестовало бы гестапо, а затем отправило в концлагерь, если бы он в последний момент, под прикрытием темноты перейдя немецкую границу, не имея документов, не сумел убежать в Австрию. Однако в 1940 году Никлаша все-таки арестовали и отправили в центральное отделение гестапо, а затем в камеру. Гестаповцы допрашивали его среди ночи, причем в общей сложности не менее пятнадцати палачей, которые сменяли друг друга. Если ответы не казались им достаточными, с ним обращались особенно жестоко. «Это были нелюди, они били меня снова и снова», — вспоминал Никлаш. А присутствовавшие при допросах стенографистки еще и подстрекали палачей. Никлаш получил восемь лет заключения. После длительного пребывания в тюрьмах Бренна, Вроцлава и Берлина его отправили в концлагерь
[22]
.
Гомосексуализм считался у национал-социалистов преступлением и был обозначен как явление, идущее наперекор господствовавшей сексуальной морали. Его рассматривали как серьезную угрозу для народа и государства, и «голубых» полиция преследовала. В то же время многие нацистские вожди, и в их числе Эрнст Рём, были гомосексуалистами, но до 1934 года это «правонарушение» не считалось преступлением. В 20-е годы для них создавался еще сравнительно либеральный климат. Было невозможно им встречаться в публичных местах. В силу необходимости они организовывали частные встречи. Правда, даже во времена нацизма в Берлине оставалось еще несколько трактиров, где встречались гомосексуалисты. Но они, чтобы не привлекать к себе внимание, старались держаться подальше друг от друга, так как рядом могли оказаться шпионы, которые следили за ними. Одних арестовывали, других заставляли платить штрафы. Поэтому «голубые» проявляли максимум осторожности и встречались на частных квартирах. Когда летом 1934 года Рём был убит, пропаганда провела широкую кампанию, заявляя, что его сексуальное отклонение явилось серьезной угрозой для государства. Был открыт путь для проведения соответствующих мероприятий: Гиммлер официально закрепил положение о гомосексуализме, которое открыло для гестапо возможность неограниченного преследования носителей «этой государственной угрозы». Однако в противоположность преследуемым, согласно расистско-антисемитским убеждениям, евреям или цыганам, гомосексуалистов не уничтожали, а ставили перед собой цель «перевоспитать» и вернуть к гетеросексуалам.
Это делалось путем угроз, штрафов, заключений в тюрьмы и концлагеря. В гестапо после путча Рема создали специальный отдел по борьбе с гомосексуализмом. Также имелись уже созданные раньше соответствующие отделы в уголовной полиции, которые действовали теперь более решительно. Дело доходило до облав, и за «повторный» или, как его классифицировали, «хронический» гомосексуализм арестовывали или направляли в концлагеря. Служащим гестапо были предоставлены широкие возможности для выявления и последующего наказания этой категории людей. Во второй половине 30-х годов гестапо в основном уже знало места, где могли собираться «голубые». При этом производились многочисленные аресты мальчиков, которых использовали в качестве гомосексуальных партнеров. Кроме того, на них оказывали давление, чтобы они выдавали своих сообщников. При отсутствии обоснованных доказательств гестапо не гнушалось жестокими методами допросов подозреваемых, вынуждая их называть имена. До 15 000 гомосексуалистов во время господства нацистов было отправлено в концлагеря. Причем не делалось особой разницы между теми, кто «соблазнял» и кто оказывался «соблазненным».
Число подобных категорий людей, преследуемых гестапо, значительно расширилось, когда фашизм развязал Вторую мировую войну. Преследования коммунистов, социал-демократов, цыган, евреев, священников и представителей либеральной интеллигенции приобрели настолько широкие масштабы в оккупированных странах, что мало кому из них удавалось остаться в живых или не попасть в тюрьмы и концлагеря.
Глава 4
Гестапо и вермахт
Когда Гиммлер начал укреплять гестапо и создавать собственные военные соединения, генералы вермахта не обратили на это особого внимания, считая, что их роль и значение в Германии слишком велики и поэтому национал-социалисты не могли сбросить их со счетов. Кроме того, их больше интересовали реваншистские проблемы, нацеленные на попытки восстановить мощную прежнюю армию в стране. Их устраивало и то, что два управления Министерства экономики по снабжению (сырья: энергии-железа-угля) перешли под военный контроль.
В большинстве монографий по истории Второй мировой войны, написанных советскими авторами, вермахт показан преимущественно с одной стороны — в качестве орудия осуществления преступных нацистских планов. Вне всякого сомнения, такой подход отражал главное назначение немецкой армии, но оставлял либо недоговоренными, либо упрощенными ряд важных аспектов функционирования военной машины Третьего рейха. Фюрер откровенно ненавидел своих генералов. Он испытывал явное недоверие к армии, постоянно устраивал ее генералам и офицерам индивидуальные и коллективные разносы, сопровождавшиеся пространными поучениями и откровенными издевательствами, наконец, он безжалостно лишал их постов и званий.
Излюбленный прием Гитлера — перекладывать на генералитет вину за собственные просчеты. Последнее он не скрывал и даже находил ему вполне «логичное» объяснение. «Нужно, — заявил фюрер во время одного из своих выступлений, — чтобы генералы расплачивались за неудачи, потому что их можно заменить, тогда как мой престиж является единственным и неповторимым, его ни в коем случае нельзя трогать или расшатывать».
Жертвами гитлеровской чистки стали многие выдающиеся командиры вермахта: Браухич, Рунштедт, Лист, Бок, Гепнер, Лееб, Гудериан и другие. Фельдмаршала фон Руштедта Гитлер отправлял в отставку трижды.
Особенно невзлюбил фюрер сухопутные силы. На Нюрнбергском процессе Гудериан рассказывал об одном заявлении фюрера. Гитлер как-то сказал: «Моя армия состоит из реакционеров, мой флот — христианский, а моя авиация — национал-социалистская». Последнее он утверждал в связи с тем, что отдал всю авиацию в руки Геринга.
Поэтому его окружению, и в первую очередь руководству гестапо, легко было убедить фюрера осуществлять над армией жесткий и постоянный контроль.
Надо сказать, что многие генералы, в свою очередь, не испытывали особых симпатий ни к Гитлеру, ни к национал-социалистам. Они называли фюрера выскочкой и сумасшедшим.
Гестапо считало вермахт одним из своих основных противников, оно предпочитало взять руководство армией в свои руки и ставило своей целью обезглавить самых высоких лиц вермахта. И это ему удалось благодаря доносам и шантажу, которые были направлены против фельдмаршала Бломберга и генерала фон Фрича, о чем рассказывалось в предыдущих главах.
