Сразу же после обеда, когда сытые и вымытые искатели приключений перешли в зал, Галина Сергеевна строго потребовала от рыжего рыцаря сдать ей в стирку всю одежду, а пока походить дома в папином спортивном костюме. Нэд с хозяйкой спорить не посмел, но видок у него получился комичный: штаны короткие, но широкие в поясе, футболка трещит на плечах, оставляя открытым живот, плюс тапочки на босу ногу и темные очки на носу. С очками крестоносец вообще почти не расставался, Илона сильно подозревала, что он и спать в них ляжет. К тому же рыцарь постоянно пытался нацепить на себя пояс с мечом, и, может быть, даже был прав – судьба слишком часто преподносила им неожиданные сюрпризы.
Однако остаток дня прошел ровно и спокойно. Илона висела на телефоне, оказалось, что за последнее время она срочно понадобилась куче своих знакомых и у каждого было совершенно неотложное дело. Нэд подсел к телевизору, Галина Сергеевна принесла несколько видеокассет с голливудскими боевиками, и молодой человек восторженно окунулся в мир «волшебного ящика». Поскольку Илона предусмотрительно пояснила ему, что все это «кино, неправда и вообще иллюзия», то крестоносец не реагировал так уж бурно: не тыкал пальцами в экран, не хватался за меч, не пытался дать добрый совет героям и не кидался с кулаками на злодеев. Он быстро привыкал к чудесам, воспринимая их как данность этого мира, и не перегружал собственную голову проблемами их объяснения. К вечеру его с трудом оторвали от телевизора, хотя перед глазами рыжего рыцаря уже плавали разноцветные круги.
За ужином Николай Степанович был необыкновенно шумлив и весел. Илона почему-то сразу заподозрила неладное. Под ее суровым взглядом папа признался, что пригласил к себе на завтра трех друзей, все трое – известные ученые, им было бы очень лестно познакомиться с таким замечательным парнем, как Нэд Гамильтон, но никакой официальщины, никаких записей, просто свободная беседа в непринужденной обстановке, ну и т.д.
– Папа, Нэд тебе не зверюшка и не объект для сенсации! Оставь его в покое.
– Ну, девочка моя, зачем же сразу так?! Во-первых, надо спросить его самого, а во-вторых, такое событие сразу выходит на международный уровень. Он не может принадлежать только нам, его сведения бесценны для науки, и ты…
– Дорогой, помоги мне вынуть пирог из духовки, – мелодично вмешалась мама, и родители удалились на кухню.
– Леди Илона, я не совсем понимаю.
– Вот и не лезь! Знаем мы его дружков, сплошь врачи, начальники и бизнесмены. Ты – человек, и я никому не позволю делать из тебя подопытного кролика.
– Я не буду кроликом! – уверенно подтвердил Нэд. – Но все равно приличной девице не пристало разговаривать с отцом в таком тоне.
– А вот сюда тем более не лезь! Мои предки – что хочу, то и ворочу. Я не просила, чтобы меня рожали, а раз уж они решили это самостоятельно, то и меня нельзя лишать права голоса! У меня своя тыква на плечах.
– Но это дочерняя непочтительность!
– Слушай, ты! – приподнялась Илона, но, подумав, сменила тон: – Нэд, миленький, ты ведь не хочешь меня страшно огорчить?
– Не хочу.
– Не хочешь, чтобы я плакала, рвала на себе волосы, билась в истерике только из-за того, что мой папа пожелал тебя с кем-то там познакомить? Кто тебе дороже – я или они?!
– Конечно, вы! Мы столько пережили вместе, а тех людей я и в глаза не видел.
– Вот именно! Поэтому давай ты не будешь меня обижать, обделяя вниманием, а, наоборот, весь завтрашний день подаришь исключительно мне! Мы возьмемся за ручки и отправимся на романтическую прогулку. Я покажу тебе столько интересного.
– Нудистский пляж? – с надеждой уточнил крестоносец, Илона страдальчески скрипнула зубами.
Из кухни вернулись родители. Папа нес большой поднос с дымящимся пирогом. Неизвестно, о чем они там говорили с мамой, но тема завтрашнего визита «трех друзей» больше не поднималась. Когда все перешли к чаю с печеньем, раздался телефонный звонок:
– Доченька, это тебя. – Галина Сергеевна передала трубку. – Какой-то астролог, говорит, ты знаешь.
– Слушаю… да… Добрый вечер, Ирина Юрьевна. Да, у меня, конечно… обязательно. А Валерка дома, судя по тому, что не звонит, до сих пор извиняется перед мамой. Ваша Даша? Нет, мы ни о чем не договаривались. Сейчас спрошу… Нэд, тебя Даша никуда не приглашала? Нет? Он тоже не в курсе. А что случилось? Да… Вы думаете, это серьезно? Хм… Да нет… он, конечно, не откажет, а не поздно сейчас? Ладно, мы выезжаем. Встречаемся на площади, у памятника в 21.00. Не волнуйтесь, все будет хорошо. Ага, до встречи. Мы едем.
– Куда это? – сразу заинтересовалась мама.
– Так, короткая пробежка перед сном, – безмятежно откликнулась Илона. – Нас пригласили на ночной телеэфир, возможно, даже покажут в передаче. Нэд, собирайся, мы спешим.
– Я готов.
– Собирайся! Мы! Спешим! – с нажимом повторила авантюристка. – Надеюсь, там вся одежда просохла? Гладить не будем, бери оружие и коня. На телестудии ты должен выглядеть во всей красе. Живо!
– Как скажете, леди Илона, – поклонился рыжий рыцарь, понявший наконец, что дело более серьезное, нежели выглядит на первый взгляд.
Пока он возился с сапогами, в дверь позвонили, на пороге топтался печальный Люстрицкий:
– Милый Нэд, вы не хотели бы прогуляться перед сном? Такой чудный вечер, мы бы могли побродить вдвоем по аллеям, почитать стихи…
– Только не стихи! – откликнулась из зала Илона. – Мы вообще-то спешим по делам, но если ты с нами…
– Конечно, но… может быть, мы с Нэдом сами?
– Нет! Ты не понял: это мы берем тебя с собой, за компанию… Мамуся, пока! Я вернусь до двенадцати! По крайней мере очень-очень постараюсь.
* * *
– Что ты намерена делать, мама?
– Я хочу убить их.
– Так просто?
– Да, мне наскучила эта Игра.
– Но… помнится, ты говорила о каких-то планах, касающихся будущности Нэда Гамильтона и этой девчонки Илоны. Что-то связанное с перевоплощением его души.
– Душу нельзя перевоплотить. Она целостна и неизменна. Мы не можем располагать чужой душой – только собственной. Если человек отдает душу Злу, то делает это совершенно добровольно, какие бы внешние события ни влияли на него. Он может иметь все, но четко зная, какую цену он платит и что с ним станет после смерти.
– Но наша магия всегда была самой могущественной. Неужели мы не можем заколдовать одного-единственного рыцаря?
– Он не просто рыцарь, он – крестоносец. Служение Богу для него превыше всех земных благ. Мы можем поработить его тело, но после смерти его душа взовьется к Небесам, а не падет в Пекло. Я же уверена, что смогу сделать из него верного раба.
– Почему бы и нет? Мы бы хохотали, глядя на то, каким мучениям подвергается тело рыцаря, и уважительно восторгались, глядя, каких высот достиг его дух. Ведь он уже никогда не сможет причинить нам вреда.
