Итак, мы понимаем, что следствие не может возникнуть раньше причины. Значит, истинная причина ипотечного кризиса вовсе не в резком падении жизненного уровня американских граждан, которое не позволяет им погашать долги за свое жилье.
Так в чем же дело?
Самое любопытное, что эту причину называют средства массовой информации. Повторяют ее так часто, что мы уже перестали задумываться, насколько она неправдоподобна. В изложении одного интернет-издания она звучит следующим образом: «По мнению экспертов, именно выдача большого количества не подкрепленных ничем кредитов в значительной степени повлияла на возникновение кризиса в сфере жилищного кредитования».
[10]
Другие газеты и журналы также не отличаются оригинальностью. Везде одно и то же: кредиторы раздали кредиты сомнительным заемщикам, которые теперь не могут по этим кредитам платить.
Но как такое может быть? Банк, выдающий деньги кому попало, совершенно точно долго не протянет. Его ждет неминуемое банкротство. Равно как и ипотечное агентство, которое выдает кредит на покупку дома абы кому. Нас хотят уверить, что американские финансисты и банкиры в огромном количестве стали раздавать свои кровные денежки всем желающим, особенно не вдаваясь в незначительные подробности, такие как доход заемщика и наличие у него другого имущества, которое может стать залогом. Иными словами, вели себя, как легкомысленные барышни, а не умудренные опытом акулы капитализма.
Самое смешное, что все это – чистая правда!
Хваленые американские банки делали повсеместно и в массовом масштабе то, за что любой из нас получил бы от своей жены или мужа по голове. Деньги даются с трудом, они зарабатываются потом и кровью – эту истину внушают родители каждому ребенку. К ним надо относиться бережно. Разве можно раздавать их любому просителю с явным риском потерять безвозвратно? Каждый человек хоть раз в своей жизни дает в долг. И чем больше сумма, тем меньше желание ее дать, тем больше опасений. Ведь так? Крупную сумму в долг разумный человек одолжит только тому, кого он хорошо знает. Очень хорошо знает. Просто соседу по подъезду и даже коллеге по работе денег никто не даст, имея хоть малейшие сомнения в возврате суммы. И это правильно – это здравый смысл.
В США все наоборот. Как и в случае с «ликвидностью», были придуманы красивые термины, призванные маскировать странные действия финансистов, способные вызвать ненужные вопросы. Этими словами от постороннего наблюдателя маскировали невероятные вещи.
Оказывается, в Америке ипотечный кредит могли получить такие персоны, которые, согласно здравому смыслу и экономическим реалиям, не должны были его получить никогда. Портрет такого горе-заемщика нарисовать несложно: безработный 70 лет, не имеющий имущества, но имеющий проблемы со здоровьем. Берет он ипотеку на 25 лет. Я, конечно, утрирую, но только совсем немного. Ведь выдавая ему деньги, американские банкиры нарушали свои собственные стандарты выдачи кредитов. Такие граждане не могут получать в Америке стандартный ипотечный кредит. Это значит, что любой здравомыслящий человек не даст такому индивидууму и ломаного доллара, а любой банк, дружащий с головой и со своей службой безопасности, вежливо ему откажет. Так и было в США раньше. Причем причиной отказа становился не только возраст или состояние здоровья заемщика. В расчет принимались немаловажные факты: имели ли такие заемщики в недавнем прошлом просрочки по кредитам, выносились ли в их отношении судебные решения или налагались взыскания на заложенное имущество, не проходили ли они через процедуру банкротства. Все это оценивалось, и сомнительным субъектам просто отказывали.
И вдруг – перестали отказывать. Ни с того ни с сего банкиры стали раздавать деньги практически всем желающим! Причем серьезные суммы – ведь речь идет о покупке недвижимости. Для таких заемщиков, как наш собирательный пожилой и больной заемщик, был даже придуман специальный термин – рынок нестандартного кредитования (subprime market). Были забыты все причины, по которым «нестандартным заемщикам» (subprime borrowers) ранее отказывали. Не принимался во внимание и тот очевидный факт, что нестандартные кредиты являются более рискованными для кредитора и что если раздать массу средств кому попало, то можно легко самому оказаться банкротом.
Странная карусель завертелась на рынке американской ипотеки начиная с 2001 года. Уже в 2002 году нестандартные кредиты составили 6 % от всего объема выданных кредитов, а в 2006 году – уже 20 %.
[11]
Еще 20 % приходилось на так называемые альтернативные кредиты Alt-А.
[12]
Что это такое? Это когда заемщик имеет хорошую кредитную историю – всегда возвращал взятые у банка деньги, – но сейчас не может подтвердить свой доход. Итог ошеломляющий: 40 %, то есть почти половина, выданных кредитов были «с душком»!
А остальные? Они были не многим лучше. Чего только ни придумывали американские банки, чтобы раздать больше денег неизвестно кому! Одни банки предлагали кредиты с плавающей процентной ставкой, корректируемой каждый год, начиная с третьего. Сначала ставка, разумеется, была смехотворно низкой. Другие рекламировали кредиты, переносившие первые платежи за новое жилье в будущее. Не требовался первоначальный платеж, не надо было залога. Предоставлялись такие условия, что даже те из американцев, кто и не задумывался о покупке жилья, считая это не по карману, начали менять свою позицию. Кредиты стали брать все, пытаясь разом улучшить свои жилищные условия. Как следствие, в 2001–2005 годах начался быстрый рост цен на недвижимость. В этот же период в два раза выросли объемы строительства домов (по сравнению с 1990–1995 годами), повысился спрос на стройматериалы, мебель и все, что нужно для обустройства дома.
У ушлых американцев появилась новая возможность делать деньги из ничего. Схема была весьма простой. Взяв кредит на покупку дома, который стоил $100 тысяч, можно было спокойно подождать пару лет, практически ничего не платить по кредиту, а затем взять новый. Только оценка дома из-за бурного роста стоимости была уже $200 тысяч. Таким образом, после выплаты старого кредита и небольших процентов по нему чистый заработок составлял почти $100 тысяч. Согласитесь, неплохо. Поняв тему, многие стали брать кредиты исключительно с целью спекуляций, что привело к еще большему росту цен на недвижимость. Рынок жилья начал расти сумасшедшими темпами (по несколько десятков процентов в год).
В результате такого бума нестандартное кредитование стали все шире применять также в «инвестиционных целях». То есть выданные кредиты, договоры с заемщиками, будущие проценты, банки и ипотечные компании стали продавать инвесторам. А проще говоря – друг другу. Театр абсурда расцветал по полной программе.
Не имеющие денег люди брали кредиты, которые им выдавали не имеющие денег организации, сами привлекавшие заемные средства, чтобы раздать их кому попало!
Масса работников разных организаций очень активно делила между собой шкуру неубитого медведя, не особенно утруждая себя мыслями, что этого медведя в природе не существует. Один долг порождал другой, кругом были одни долги. Со стороны же они выглядели как вполне респектабельные ценные бумаги. Дело в том, что торговля долгами также была поставлена на вполне промышленную основу. Продажа ипотечных облигаций и займов осуществлялась по следующей схеме: степень риска невозврата кредита оценивалась рейтинговыми агентствами, в зависимости от этого ценным бумагам присваивалась различная степень «свежести». Высший сорт и первый сорт продавались дороже и быстро находили покупателей. Однако и второй сорт, «осетрина второй свежести», тоже не залеживался. Цена такого «пакета» ипотечных рискованных договоров была низкой и тоже находила своего приобретателя. В итоге довольны были все. Банк скинул с себя договоры с частными лицами, получил за это деньги от инвесторов и мог заново начинать всю канитель. Инвесторы вложили деньги и ждали прибыли, а сомнительные клиенты вновь могли идти за кредитами. Юмор ситуации заключался в том, что инвесторы, а проще говоря, спекулянты, купив по дешевке «второсортные» ипотечные обязательства, опять же «по науке», то есть с помощью рейтинговых агентств, вновь делили их на сорта. Но под названием «высший сорт» (рейтинг надежности) уже были не лучшие из лучших, а лучшие из худших.
