Отвлечемся на минуту и вновь вспомним, что азарт наступления в 1919 году поразил и Деникина, и Юденича, и Колчака. У всех у них армии не сформированы до конца, не обучены и не вооружены. И все же белые упрямо идут вперед навстречу своей гибели. Удивительно. Словно затмение какое-то нашло на них всех. Белые собираются брать Москву, но только наступают на нее не одновременно, а в разные сроки, по очереди. Это и позволит Троцкому разбить их по частям.
«Положение большевиков весной 1919 года было таково, что только чудо могло спасти их. Оно и случилось в виде принятия в Сибири самого абсурдного плана действий»
[289]
, – пишет в своих мемуарах «Катастрофа Белого движения в Сибири» профессор академии Генштаба Д. В. Филатьев, бывший у Колчака помощником главнокомандующего по части снабжения. Вновь повеяло на нас чудесами. В нашей истории они неизменно связаны с деятельностью британской разведки. Если посмотреть, под чьим давлением принимались военные планы Колчака, то нам станет совершенно ясно, кто и па этот раз стоял за кулисами русской смуты.
Весной 1919 года у верховного правителя России было два варианта действий. Их замечательно описал Д. В. Филатьев
Стоять на месте и, пользуясь полной пассивностью противника, закончить формирование, сколачивание и снабжение своей армии, а также непременно связаться с Деникиным, чтобы условиться о совместных действиях.
Немедленно действовать активно, чтобы не давать красным передышки.
«Осторожность и военная наука требовали принять первый план, чтобы идти к цели хотя и медленно, но верно»
[290]
, – пишет генерал Филатьев. Адмирал Колчак выбирает наступление. Наступать тоже можно в двух направлениях.
Выставив заслон в сторону Вятки и Казани, главные силы направить на Самару и Царицын, чтобы там соединиться с армией Деникина и уж потом совместно с ним двинуться на Москву. (На такое же решение безуспешно пытался получить санкцию Деникина барон Врангель.)
Двинуться в направлении Казань-Вятка с дальнейшим выходом через Котлас к Архангельску и Мурманску, к огромным запасам снаряжения, там сосредоточенным. Кроме того, этим значительно сокращался срок подвоза из Англии, ведь путь к Архангельску несравненно короче, чем путь к Владивостоку
[291]
.
Военное дело – это наука не менее сложная, чем ядерная физика или палеонтология. Есть у нее свои правила и догматы. Не нужно идти без особой необходимости на большой риск; нельзя давать противнику бить себя по частям, свободно передвигая силы но внутренним операционным линиям; самому следует бить врага всеми силами. Выбери Колчак наступление на Самару-Царицын, и будут соблюдены все правила военного искусства.
«Ни одного из этих преимуществ не давало направление всех сил на Вятку, потому что в этом направлении можно было рассчитывать на полный успех лишь в одном предположении, что большевики не догадаются сосредоточить силы против Сибирской армии, ослабив на время нажим на Деникина. Но базировать свой план на бессмысленных или безграмотных действиях противника не было никаких оснований, кроме собственного легкомыслия»
[292]
.
Не прав генерал Филатьев, вовсе не легкомыслие увлекло Колчака в сторону гибельного пути. Ведь к ужасу своих военных, Колчак выбрал... еще более неудачную стратегию! Третий вариант, самый неудачный, предусматривал одновременное наступление и на Вятку и на Самару
[293]
. 15 февраля 1919 года была обнародована секретная директива верховного правителя России, предписывавшая наступление на всех(!) направлениях
[294]
. Это приводило к расхождению армий в пространстве, действиям вразнобой и к оголению фронта в разрывах между ними. Такую же ошибку совершат гитлеровские стратеги в 1942 году, наступая одновременно на Сталинград и на Кавказ. Колчаковское наступление тоже закончится полным крахом. Почему же адмирал выбрал столь ошибочную стратегию? Его убедили принять ее. Между прочим, именно такой гибельный план наступления был рассмотрен и одобрен французским генеральным штабом. Англичане тоже горячо на нем настаивали. Их аргументация была неотразимой. О ней мы можем прочитать в «Белой Сибири» генерала Сахарова:
«Они («союзники». Н. С.) привозили все это во Владивосток и складывали в пакгаузы. Затем начиналась выдача не только под контролем, но и при самом тягостном давлении на вопросы во всех отраслях. Одним иностранцам не нравилось, что нет достаточной близости с эсерами, другие считали курс внутренней политики недостаточно либеральным, третьи говорили о необходимости таких-то именно формирований, наконец, доходили даже до вмешательства в оперативную часть. Указывая и настаивая на выборе операционного направления... Под таким именно давлением было выбрано направление для главного удара на Пермь-Вятку – Котлас...».
12 апреля 1919 года Колчак издает еще одну директиву и принимает решение о начале... общего наступления на Москву. Об уровне готовности белых хорошо говорит сталинский «Краткий курс ВКП (б)»: «Весной 1919 года Колчак, собравший огромную армию, дошел почти до Волги. Против Колчака были брошены лучшие силы большевиков, мобилизованы комсомольцы, рабочие. В апреле 1919 года Красная армия нанесла Колчаку серьезное поражение. Вскоре началось отступление колчаковской армии по всему фронту»
[296]
.
Выходит, едва издав директиву (12 апреля) и начав наступать, войска адмирала были тут же, в апреле, разбиты. А уже в июне–июле красные, отбросив его армии, вырвались на оперативный простор Сибири. Пронаступав всего два месяца, колчаковские войска неудержимо бросились отступать. И гак пробежали до самого конца и полного краха. Невольно на ум приходят аналогии...
... Лето 1943-го, советские войска готовятся нанести гитлеровскому вермахту страшный удар. Операция «Багратион» тщательно продумана. В результате нее престанет существовать крупная армейская группировка немцев. Это будет в действительности, а вот если бы сталинское наступление развивалось по принципам Колчака и Деникина, то вместо Варшавы советские танки оказались бы вновь под Сталинградом, а то и под Москвой. То есть крах наступления был бы полный. Да не одного наступления, а всей войны...
